1. Современное развитие русского язычества часто связывают с обнаружением «Велесовой книги» – литературного памятника, якобы написанного волхвами в девятом веке. Ныне некоторые ее защитники оценивают человека или автора литературного произведения только по одному критерию – по отношению к «Велесовой книге». После этого, они выносят одно из двух полярных мнений: имеют они дело с врагом или другом.

Здесь, «Велесова книга» рассматривается как произведение, созданное в двадцатом веке трудами современных волхвов. Таково мнение автора этих строк. И если автор или какой иной человек имеет обоснованное мнение, то он может его высказывать. Это не осуждается богами, ибо мы язычники, а не христиане. В конечном итоге, богам требуется не содержание нашего мнения, а его нравственная чистота. Утаивание вранья из соображений, что оно полезно народу – себя не оправдывает.

2. По существующей ныне легенде, тысячу лет назад волхвы спрятали книги с истинным знанием, которое до сих пор хранится и никем не найдено, а если будет найдено, то мир переменится. «Велесова книга» как раз и претендует на то, чтобы быть одной из таких книг.

655 Разумеется, «Влесова книга», данная Миролюбовым, и современная «Велесова книга», созданная Бусом Кресенем – различные произведения, написанные на одну тему. Бус Кресень ввел нас в заблуждение, объявив себя реконструктором, а не автором этой новой книги. Это было нужно для коммерческого успеха и популярности книги, которая претерпела целый ряд изданий.

За Бусом Кресенем остаются все авторские права, но если бы он объявил себя автором, то его читать никто бы не стал. Истина, утверждающая, что среди современников пророков нет – работает, и является тяжелым прессом как для действительных творцов, так и для выскочек. Хорошо известно, что наши современные язычники достижений друг друга не признают, потому, что каждый думает, что именно он знает истину. Может быть, это не этично признавать, но в этом нет ничего удивительного. Это обусловлено пассионарным взрывом в области интереса к нашей древней культуре.

Вернемся к анализу деятельности Буса Кресеня. Объявив себя реконструктором, Бус обошел народное непринятие «выскочки» сенсационностью материала. При этом, без всякого сомнения, он удачно использовал дух, идеи и характер материала книги Миролюбова. На сегодня он самый популярный человек в языческом движении, хотя знак этой популярности чаще всего отрицательный.

К сожалению, Бус не выдержал испытания славой. В своем оригинальном произведении «Звездная книга Коляды», Бус помещает свою фотографию рядом с образом божества. Стоит он в жреческом одеянии, с посохом, который означает наличие власти от бога и протягивает нам плошку нищего, что отражает реальное положение дел – язычество бедно и держится только на своем духе.

Толкованию помогает и заявление Буса сделанное в очередном издании его «Велесовой книги» 1997 г., где он пишет, что все ранее изданные переводы признаются устаревшими и не каноническими. Предложенный же перевод оказывается каноническим!

660 Термин «канонический» используется исследователями для обозначения наиболее законченного текста, если есть несколько его вариантов. Сами авторы такими словами о своих трудах не говорят. Поэтому, мы имеем дело не просто с термином, а с указанием на определенное качество перевода.

Надо ли понимать, что данный перевод (пересказ) книги Миролюбова совершенен? По крайней мере, мы знаем что работа завершена, и Бус приближен к богам, о чем нам и поведал. И это важно знать, ибо был переводчик, а стал пророк! Едва ли от наших единоверцев кто-то добьется хоть малейшего признания, будь человек в самом деле пророком. Потому, если Бус не объявил бы сам себя творцом канона, никто его таковым бы признать не догадался. Теперь же у нас есть каноническая книга!

Коммерческая тайна Буса сохраняется до той поры, пока читатель не задастся самым простыми вопросами: Почему в переводах «Велесовой книги» разных лет дан текст различный по объему и содержанию? Почему перевод не дан так, как его принято делать: на одной стороне действительный текст от Миролюбова, а на другой – перевод?

Эти вопросы получат самый простой ответ, если мы признаем, что так называемые переводы Буса Кресеня есть его творчество, действительно начавшееся с текстов Миролюбова, но ушедшее от них так далеко, что ни о каком «переводе» не может быть и речи.

В самом таком творчестве ничего порочного нет. Это называется продолжением традиций. Но если Бус Кресень уже во второй версии своей «Велесовой книги» заявил бы это, то потерял бы своих почитателей.

665 3. Лихость подхода Буса к вопросу перевода, неизбежно приводит к выводу что и сама изначальная «Велесова книга» была создана Ю.П. Миролюбовым в двадцатом веке, а дощечки Изенбека никогда не существовали. Скорее всего не существовал и сам Изенбек.

Обоснуем это мнение. Аргументами лингвистов и криминалистов пользоваться не будем, поскольку большинству людей они не понятны. Все эти специалисты считают «Велесову книгу» поддельной, и не хотят спорить на эту тему не потому, что они враги русского народа, а потому, что считают тему закрытой.

Основным аргументом в защиту подлинности книги является мнение, сформулированное еще ее первым исследователем Сергеем Лесным в своей работе: «Велесова книга – языческая летопись доолеговской Руси», Виннипег, 1966г.

Лесной признал текст «Велесовой книги», предоставленный ему Миролюбовым, подлинным. Как честный исследователь, он привел все аргументы за подлинность книги и против. Основным аргументом «за подлинность» оказалось отсутствие у Лесного ответа на вопрос: зачем понадобилось создавать такое огромное количество поддельного материала, в большей части абсолютно не понятного? Изобретать для этого особый язык, создавать технику письма на дереве, писать с чертой сверху как в санскрите? Зачем понадобилось создавать мифологию и тысячелетнюю историю целого народа? И все это при условии, что поддельность текста может быть легко доказана!

Оказалось, что «Велесова книга» говорит сама за себя. Никакого основания к созданию подделки такого масштаба С. Лесной не нашел, и никаких объяснений по этому поводу до сих пор не сделано.

670 Дадим эти объяснения. Действительно, масштаб подделки плохо совместим с человеческой психикой, если предполагать, что над «Велесовой книгой» трудился фальсификатор. Значит, книга действительно писалась волхвами или одним волхвом, но только совсем не обязательно в девятом веке. Это совершенно понятно нам сегодня, когда современные волхвы создают свои произведения. Тогда же, в первой половине и середине двадцатого века, мир был более рационален, и такая мысль не могла родиться в голове исследователя.

4. Естественно думать, что таким волхвом и был Ю.П. Миролюбов. Как С. Лесному, так и остальным исследователям «Велесовой книги», он представился журналистом, роль которого в судьбе книги невелика.

Рассмотрим повод, предлог под которым Миролюбов вдруг наталкивается на дощечки. Оказывается Миролюбов искал материалы для историко–литературного произведения о нашем князе Святославе. Любопытно, что такого произведения нет среди трудов Миролюбова. Более того, оно вообще выпало бы из самого характера его эпистолярного наследия. Такой жанр литературы не был свойственен Миролюбову, но зато он был свойственен его эпохе. Поэтому само такое желание писателя на первый взгляд не вызывает никакого сомнения. Миролюбов сообщает нам, что найдя дощечки, он будто бы только переписал текст книги с них на бумагу, и все. О своей симпатии и глубоком знании русского язычества, о знании санскрита он им не сообщал. Обратим внимание на то, что и Бус Кресень долго составлял нам о себе образ только переводчика книги! В действительности он претендует на место идеолога псевдоязыческой религии, о которой мы еще будем говорить.

Миролюбов был самой крупной фигурой среди увлеченных язычеством эмигрантов. И он, по сути, оказывался и первым волхвом, в прямую обязанность которого входит сохранение веры. То, что он при этом ходил в церковь – ровным счетом ничего не значит. Значит дух, над которым он всю жизнь работал. Спрашивается, какова вероятность того, что именно он, первый волхов, случайно натыкается на дощечки? Тогда из России эмигрировало около десяти миллионов человек. Значит вероятность события порядка одной десятимиллионной. Событие кажется невозможным.

Итак, скорее всего, действительной фальсификацией Миролюбова является не сама книга, а утверждение, что существовал Али Изенбек у которого хранились деревянные дощечки с текстом книги. По книге С.Лесного, Изенбек не смог указать точно, когда и где он нашел их. Утверждение, что дощечки были найдены в усадьбе Задонских, лишь гипотеза. Эти дощечки видел у Изенбека только Миролюбов. Только один человек – только первый волхов.

675 Такое совпадение невозможно без вмешательства высших сил. При этом своевременно издать малым тиражом копии дощечек, или как-то иначе проинформировать о них общественность, сфотографировать для себя, или просто нормально их сосчитать – Миролюбов фактически не захотел. Все это было легко сделать за пятнадцать лет работы. За это время он не мог не задуматься о судьбе дощечек, о том, что ему не поверят, если дощечки пропадут! Более того, он объясняет свою кропотливую работу над дощечками именно предчувствием того, что они погибнут.

Сохранившаяся фотография с одной из дощечек не показывает края дощечки и признается экспертами снимком с бумаги. Сразу после смерти Изенбека дощечки исчезлают. Где жил в Париже Изенбек и где похоронен – остается только гадать. Миролюбов обязан был знать и то и другое, но ничего не сказал нам.

Таким образом, от дощечек не осталось никаких следов, кроме усердно сделанных с них копий. Остается думать, что Миролюбов счел нужным ввести нас в заблуждение. Почему он так поступил?

Как говорилось, все дело в том, что сам Миролюбов был язычник. Об этом свидетельствует его литературное творчество, из которого фактически следует, что в задачу Миролюбова входило восстановление языческой веры в России. Это была сверхзадача. В Гражданскую войну он вынужден был эмигрировать. Что же ему оставалось делать? Он был оторван от родины, а в Советском Союзе язычников не принимали всерьез ни государство, ни подавляющая часть народа. Миролюбов понял, что является одном из последних свидетелей язычества русских крестьян начала двадцатого века. Ужас того, что древняя русская культура безвозвратно погибнет, заставил его работать. За пятнадцать лет он создает «Велесову книгу», чтобы через обсуждение ее подлинности привлечь внимание представителей русской культуры к язычеству. Миролюбов кладет на это жизнь, и это удается!

5. Проанализируем языческие представления Миролюбова по его книге «Риг-Веда и язычество», написанной уже после того, как работа с «Велесовой книгой» была окончена. В этой книге Миролюбов утверждает, что вплоть до советского времени в России некими волхвами во всей полноте сохранялось волшебное языческое знание. К сожалению, это не подтверждается трудами огромной массы специалистов, которые на рубеже веков «ходили в народ» записывать заговоры, сказки и былины. Экспедиционная статистика говорит, что это относится к числу невозможных событий.

680 Миролюбов же говорит, что многократно сталкивался с такими волхвами. Вот, например, что говорил ему дед на хуторе к северу от Екатеринослава: «В старину люди грамоте знали! Другой грамоте, чем теперь, а писали ее крючками, вели черту Богови, а под нею крючки лепили, и читать по ней знали.»

В тех же краях, со слов того же Миролюбова, через несколько лет (мифологический) Изенбек найдет дощечки с «Велесовой книгой». Странное совпадение. Тем более странное, поскольку сам Миролюбов отмечает, что дед говорил о подвешенном письме, а про «Велесову книгу», с таким же письмом, не упоминает, будто и не работал с нею. Письмо такое ни в одном другом славянском тексте не обнаружено. Тут бы наоборот – надо во-всю кричать об уникальном совпадении данных!

Еще встреча. Во время Гражданской войны умирал дед-язычник и говорил: «Оборвалась Золотая Цепь, и больше этой цепи не будет!» По мысли деда, от первых дней мира до настоящего была установлена цепь языческой традиции, которую «умственные» люди передавали от одного к другому. Дед умирал и плакал, потому что не нашел, кому передать свое знание. Миролюбов пишет, что был этому свидетелем.

Умственные люди после таких откровений легко достроят действия Миролюбова, которые он не записал по скромности. А именно: он не мог не поклясться деду, что скует Золотую Цепь. Этой тайной клятве Миролюбов остался верен на всю жизнь. И в этом ему можно завидовать.

В крестьянской среде, которую якобы наблюдал Миролюбов, было великое множество представителей жреческого сословия. Никто их за колдунов и ведьм не считал. Все они не только умели волховать, но и знали имена богов и объясняли смысл своих обрядовых праздников.

685 К сожалению, в это невозможно поверить. Остается просто считать, что Миролюбов нас сознательно обманывает – дает понять, что описывает все эти явные фантазии как очевидец.

Между богами книг «Риг-Веда и язычество» и «Велесовой книги» можно установить соответствие. Так, Лада – Жар-Птица ассоциируется с матрической богиней птицей Сва, Велес – звездный бог, подобен Агни. Три дня Зеленых Святок празднуются в поле в честь Хорса, Ярила и Даждь-бога. В этом легко усматривается культ Триглава Велесовой книги. Название праздника – Троица имеет у Миролюбова языческий смысл. Есть в книгах общие термины: Навь и Явь. Совместное введение этих понятий принадлежит Миролюбову. Все эти данные, перечисленные в книге «Риг-Веда и язычество», оказывается, были известны ему от народа, еще до знакомства с «Велесовой книгой».

6. Обратимся теперь к другой стороне древних литературных и фольклорных памятников, к которой «Велесова книга» входит в явное противоречие. Так, например, во всех песнях «Старшей Эдды», боги уподоблены людям, пусть совершающим иногда сверхъестественные поступки, но именно людям! Помимо магии, никакого отделяющего их ореола от обычных людей не обнаруживается. Не существует такого ореола и у героев Калевалы. В ней тоже нельзя понять – о ком, собственно, ведется песнь: о простом земледельце, герое шамане или о божестве? У всех у них простые человеческие потребности.

Это означает, что у древнего скандинава бог и человек стояли как бы почти на одной ступени, и любой викинг как бы мог сказать божеству: «ты». Так же мог поступить и представитель угро-финских народов. И в песнях южных славян мы находим естественное нисхождение богов до уровня человека, когда люди находят естественным для себя спорить с богами, и боги за это не казнят их. То же мы находим и в волшебных русских сказках и былинах. В согласии с этой традицией и Островский написал свою «Снегурочку», где боги совершенно естественно живут среди людей и подчиняются единым законам.

Надо понимать, что это общее свойство европейских народов – ставить богов с людьми как бы в равные отношения. И только в одном памятнике – в «Велесовой книге» мы ощущаем огромную дистанцию между богами и их потомками – русичами.

690 Историческая традиция всех без исключения народов говорит, что дистанция между богами и людьми вырастает тогда, когда складывается государство, и боги входят в отношения с религиозными институтами, а не просто с народом напрямую без института посредников.

То, как «вырастают» боги, легко видеть на примере гимнов вед, где Индра то безмерно велик, то вдруг становится сотрапезником среди пьющих сому. Это видно и в греческой мифологии, где люди упорно хотят сравняться или превзойти чем-то богов, то красотой, то мастерством, но боги всякий раз утверждают свое превосходство по-человечески несправедливостью, которая должна считаться справедливостью в божественном (социальном) масштабе.

Судя по самому факту существования таких мифов, жречество именно требовало признать эту несправедливость за высшую справедливость с учетом того, что бог неизмеримо выше человека, и ставить себя с ним в равные условия – заранее преступно. Очень важно отметить, что эпоха, когда в античном обществе начали «опускать» богов до уровня человека – императора, совпадает с эпохой кризиса античной религии. Иначе говоря: обратный ход религиозного мышления приводит к распаду религиозного института.

Дистанция между богами и людьми в «Велесовой книге» молчаливо предполагает, что было великое государство русов, которое распалось, а составлявший его народ испытывает агонию разложения и исчезновения с исторической сцены.

В этой драме носители высокой протославянской духовности деградируют и уступают свое историческое место инородной первобытной дикости со свежей кровью. Таковым оказывается лейтмотив «Велесовой книги». Окончательно этот процесс затухания памяти о древнейшем величии русов прерывает христианство.

695 Таким образом, «Велесова книга» невозможна без великой протославянской или древнейшей русской цивилизации. На сегодня эта цивилизация не обозначена никакими данными, если не считать лингвистических изысканий Гриневича, и некоторых произвольно толкуемых археологических материалов. Если она действительно была, то мы, русские, пережили более чем тысячелетнюю эпоху величайшего упадка и величайшей потери своей памяти и культуры, от которой остался лишь наш язык. При этом опять не ясно: мы генетические наследники тех древнейших русов или только наследники языка и элементов религии?

Многим льстит возможность оказаться прямым потомком доисторической цивилизации. Но если оставить амбиции и не строить теорий о собственном величии, то наступает ясность. А именно: из всех приведенных рассуждений следует простой вывод о том, что Миролюбов принадлежал к людям склонным к мистификации и не отягчающим себя вопросами научной достоверности своих представлений.

Зная это и вчитываясь в текст «Велесовой книги», представленный С.Лесным, становится видна ностальгическая любовь Миролюбова к родной земле и патриотизм с чертами характерными для Гражданской войны, пирамидальная структура учения, построенного по аналогии с христианством, и удивительная рациональность в разделении мира людей и мира духов, свойственная нашему времени.

Древнейшие летописи, былины и сказки говорят, что все было наоборот: Наши древние герои отстаивали свои местные интересы, а в соседние русские земли ходили ушкуйничать. Богам поклонялись разным, но только не светлому Триглаву, которого не было. Трехглавым был змей и бог в Щецинге, которому дарили черного коня. Древние герои всегда стояли на грани мира людей и духов – были волхвами, шаманами, и силой владели богатырской.

Миролюбов, наверное, решил, что все это слишком расхожие трафареты в таком нужном нам сегодня произведении, как «Велесова книга». Меньше всего он хотел, чтобы она уподоблялось сказке.

700 Как бы то ни было, задачу свою он выполнил – всколыхнул сознание советской интеллигенции, забросил в него зерна, которые ныне дают всходы. Эти зерна несут в себе элементы древней культуры, но и обмана тоже.

Любопытно, что Кастанеда в своем «Учении Дона Хуана» так же отмечает, что современного умника нельзя научить искусству видеть (духов) без обмана.

Без всякого сомнения, «Велесова книга» Миролюбова – великая книга. Но она имеет свое ограниченное место в нашей культуре, и зыбко строить языческое учение, признавая ее творением девятого века, иначе говоря принимать ее за бесспорный авторитет.

7. История с «Велесовой книгой» повторяется. Так объявившийся в девяностых годах, в Омске, некий глава староверов-инглингов, в своей книге «Саньтии Веды Перуна», 1999 г. пишет, что в подлиннике их саньтии представляют десятки пластин благородного металла, на обе стороны которых нанесено подвешенное письмо с буквами, подобными рунам.

Из книги инглингов можно понять, что на каждой сторне пластины 36 строк, в каждой строке 16 рун. Стало быть инглинги владеют саньтиями, состояшими из десятков пластин высотой примерно в 30 см., шириной в 10, и толщиной в один миллиметр. Записано на них древнейшее Славяно-Арийское Предание. В нем примерно пятьдесят тысяч знаков. Этот документ сохранен не иначе как Жрецами-Хранителями Древнерусской Инглиистической церкви Православных Староверов-Инглингов.

705 К сожалению не сообщается хотя бы примерная дата создания этого текста или возраст пластин, но надо думать, что саньтиям многие века. В них Перун дает людям наставления как жить праведно.

В своем религиозном духе и стиле текст саньтий заметно повторяет тексты Буса Кресеня, что указывает на тайную преемственность. По характеру мышления, терминологии и подаче истин – текст соответствует психологии человека нашего времени.

Исторические инглинги, известны как династия шведских королей раннего средневековья. Наши Омские инглинги рассматривают «Сагу об инглингах» как повествование о своих первопредках. Соответственно они дополняют славянский пантеон богов скандинавскими богами. Себя же называют православными, но ни в коем случае не язычниками.

Вот другой пример. Весной 1997 года русский язычник Сергей Шошников, в частной беседе на тему о «Велесовой книге», сообщил, что в Москве, в библиотеке Ленина, хранится огромный текст, написанный чертами и резами, близкими по характеру к тому, что представил нам Миролюбов.

Я знал, что Шошников доступа в библиотеку не имеет, принял это сообщение за его причуду и не поддержал разговор на эту тему.

710 Десятого декабря 1998 года, другой известный язычник Дмитрий Баранов на семинаре в институте археологии так же обмолвился, что в «Ленинке» хранился текст «Перуницы», написанный чертами и резами, но он был недавно похищен. Видел там этот текст и работал с ним Алексей Пуртов. На чем именно был написан или вырезан этот текст – внимание не заострялось.

Надо понимать, что Шошников и Баранов говорили об одном тексте. О его содержании ими ничего не говорилось. Но в 2000 году от третьих лиц нам стало известно, что Шошников и Баранов поклоняются богам Гаду, Кату и богине Суко, и славянских богов по их мнению сто сорок шесть. Может быть, о них и говорится в тексте?

Таким образом, Пуртов около года мог работать с уникальной рукописью оригинального содержания. Зная участь Велесовой книги, он не мог не переписать «Перуницу» от руки. Копировать же документы такого уровня по правилам библиотеки он не мог.

В то время мне неоднократно доводилось встречаться с Пуртовым в «Ленинке», но он, зная круг моих интересов, не ознакомил меня с «Перуницей», не сделал свидетелем ее существования. Конечно, этому можно найти много объяснений, но получается, что в известность о «Перунице» ставились те люди, которые не имели доступа в библиотеку.

Можно ожидать, что через несколько лет нам дадут книгу – «Перуницу». Легенда вечна.