Примечание редактора: Две недели назад Наоми Вулф опубликовала в Guardian статью под названием 'Путь Америки к фашизму' ("Fascist America, in ten easy steps"). Она стала одним из самых популярных материалов недели и вызвала чрезвычайно острые споры. Поэтому редакция интернет-сайта нашей газеты Comment is Free пригласила Наоми принять участие в диалоге с профессором Бостонского колледжа (и почти однофамильцем) Аланом Вулфом, автором недавно вышедшей книги 'Действует ли еще американская демократия?' (Does American Democracy Still Work?).

____________________________________

Алан - Наоми:

Что ж, ваша статья, где излагается 'инструкция' из десяти пунктов, с помощью которой любое правительство может установить в своей стране фашистский режим, вызвала настоящую лавину откликов. Практически во всех комментариях - в том числе принадлежащих тем блоггерам, что согласны с вашей точкой зрения - ставится вопрос: уместно ли было в данном контексте употреблять слово 'фашизм'. Я же хочу подойти к проблеме по-другому. Допустим, граждане некоей страны, напуганные все более авторитарными действиями властей, стремятся отстоять демократический строй. Какие шаги они предпримут?

1. Осознав серьезность кризиса, они первым делом голосуют за оппозицию, и приводят ее к власти, подобно тому, как поступили американцы в 2006 г., когда решался вопрос о большинстве в обеих палатах Конгресса.

2. Вернув себе большинство в парламенте, партия, прежде находившаяся в оппозиции, пользуется новообретенными возможностями, чтобы расследовать долгое время игнорировавшиеся вопросы, невзирая на попытки чиновников добиться 'иммунитета' от дачи показаний комиссиям Конгресса и тактику проволочек со стороны администрации.

3. По самой серьезной проблеме дня - войне в Ираке - обе палаты Конгресса идут на радикальный шаг - оспаривают полномочия президента вести войну по собственному произволу, проявив при этом стойкость перед лицом обвинений в том, что они предают наших солдат, и таким образом их действия граничат с государственной изменой.

4. Суды отказываются от 'непротивленческой' позиции и выносят решения, ограничивающие возможности исполнительной власти отдавать подозреваемых в терроризме под суд военных трибуналов.

5. Пресса, постепенно осознавая, куда ветер дует, вновь начинает выполнять свою функцию, которой она так явно пренебрегала в последние годы: предает гласности тайные акции властей и призывает чиновников к ответу.

6. Некоторые видные представители интеллигенции, поддерживавшие администрацию Буша, не отказываясь от своих консервативных убеждений, присоединяются к либералам, и вместе с ними осуждают президента и вице-президента за некомпетентность, узкоэгоистичные цели, и явно антиконституционные попытки опереться на сомнительные идеи вроде 'унитаризации' исполнительной власти.

7. Либералы, поддержавшие вторжение в Ирак, и тем самым в немалой степени обеспечившие администрации Буша идеологическое 'прикрытие', публично признают свою ошибку и начинают критиковать эту войну.

8. Общественность настолько негативно оценивает деятельность администрации, что президент уже не в состоянии опереться на поддержку двух третей населения страны, а рейтинг популярности вице-президента опускается ниже 10%.

9. Утративший популярность из-за развязанной им непопулярной войны, президент вынужден отказаться от своих планов демонтировать государственную систему соцобеспечения.

10. Запятнав свою репутацию поддержкой администрации, терпящей одно фиаско за другим, правые христиане-евангелисты, ставшие движущей силой 'поворота вправо' в американской политике, переживают раскол и оказываются не в состоянии выдвинуть популярного кандидата-республиканца на президентские выборы 2008 г.

Я не пытаюсь выступить в роли 'простодушного' Кандида: не все к лучшему в этом лучшем из миров, и последние шесть лет наша администрация действительно не соблюдает принципы открытой демократической дискуссии и межпартийного сотрудничества, характерные для нашей страны в 'звездные часы' ее истории. Но и вам, на мой взгляд, не стоит рядиться в тогу Кассандры. Сопротивление происходящему оказывают отнюдь не только Центр по конституционным правам (Center for Constitutional Rights) и Американский союз за гражданские свободы (American Civil Liberties Union). Американцы, судя по всему, по-прежнему предпочитают жить в демократической стране, и пока это так, они будут поддерживать нашу демократию.

Наоми - Алану:

Спасибо за изложенный вами план действий; однако, при всем уважении, с дебютом этой 'партии' возникают серьезные проблемы.

Чтобы ваш план сработал эффективно, нужно сегодня, немедленно, задолго до выборов принять ряд новых законов. Их суть изложена в программе из 10 пунктов, разработанной общественной организацией American Freedom Agenda. Эти законы призваны 'восстановить функции Конгресса и федеральных судебных органов по обузданию беззаконных действий исполнительной власти, вновь обеспечить гражданам защиту от несправедливости, что является отличительным признаком любой цивилизованной страны', и в частности:

- Запретить 'военные комиссии', чьи приговоры вызывают подозрения, если выносятся за пределами непосредственной зоны боевых действий, где полевые трибуналы действительно необходимы для расследования дел по горячим следам или предотвращения анархии;

-Запретить использование в военных и гражданских судах засекреченных улик, или доказательств, добытых пытками и давлением;

-Запретить содержание американских граждан под стражей в качестве участников 'незаконных неприятельских вооруженных формирований' по указанию президента, без каких-либо доказательств криминальной деятельности;

-Во избежание осуждения невиновных восстановить принцип неприкосновенности личности в отношении предполагаемых неприятельских комбатантов, т.е. граждан других стран, которые, как утверждается, участвовали в активных боевых действиях против США;

-Запретить Агентству национальной безопасности по указанию президента, в нарушение федерального законодательства, прослушивать телефонные разговоры, перехватывать электронные сообщения, вламываться или проникать в частные дома;

Это лишь некоторые из пунктов - полностью ознакомиться с программой можно на сайте организации.

Я не разделяю вашей уверенности в том, что времени у нас достаточно, а наша политическая система достаточно здорова, чтобы обеспечить восстановление демократии по вашему плану. Намеченный вами график действий выглядит полностью логичным в условиях полноценной демократии со всеми соответствующими сдержками и противовесами, но в нашей нынешней ситуации он представляется чересчур 'замедленным'.

Вся ваша стратегия зависит от того, что американцы проголосуют за оппозицию и приведут ее к власти. Но для этого, в свою очередь, необходимо, чтобы сам выборный процесс был свободным, честным и подотчетным.

Однако история (да и современность - привет из Нигерии!) свидетельствует, что в условиях ослабления демократии изложенная мною 'инструкция' содержит немало методов, с помощью которых лидер государства способен не допустить транспарентных выборов или вмешиваться в их ход. Лидеры, использующие хотя бы некоторые из этих методов в условиях ослабленной или прогнившей демократии, получают возможность запугивать тех, кто регистрирует избирателей, вмешиваться в процесс подсчета голосов, или толковать закон в свою пользу, если выборы не выявили явного победителя.

Вот только один пример того, как можно подтасовать результаты выборов: сейчас полным ходом идет расследование попытки увольнения группы прокуроров, в основе которой, судя по всему, лежит межпартийная борьба. В первый день, когда скандал только разразился и информация о произошедшем была довольно скудной, я, прочтя перед этим книгу о Геббельсе, сразу же сказала подруге: 'Бьюсь об заклад, эти прокуроры - из 'колеблющихся штатов''. Чтобы это понять, не надо быть семи пядей во лбу: речь идет о методах из той же классической 'инструкции по демонтажу демократии'.

И действительно выяснилось, что большинство увольняемых прокуроров работали в 'колеблющихся штатах'. В ходе общенациональных выборов, где ни один из соперников не имеет явного преимущества, вопрос, за кого проголосуют избиратели в этих штатах, приобретает решающее значение. Первоначально утверждалось, что попавшие под 'чистку' прокуроры были уволены в рамках борьбы администрации с 'мошенничеством при регистрации избирателей'. Однако, как отметила New York Times, независимые данные об усилении подобных махинаций практически отсутствуют. Если бы 'чистка' увенчалась успехом, вряд ли деятельность республиканских организаций, занимающихся регистрацией и обеспечением явки избирателей, расследовалась бы так же тщательно, как работа аналогичных групп при Демократической партии. Кстати, один из прокуроров, Дэвид Иглесиас (David Iglesias), полагает, что мог попасть под увольнение в связи с его отказом заняться одной из демократических организаций, регистрирующих избирателей - он счел, что это противоречит принципам законности. Вероятно, с более 'лояльным' прокурором такой проблемы бы не возникло. Первоначально в Белом доме даже обсуждалась коллективная 'чистка' всех прокуроров - этакая 'ночь длинных ножей'. А теперь представьте себе, что может произойти в подобной ситуации, если по итогам выборов разрыв между кандидатами будет крайне мал, и придется решать целый ряд юридических проблем.

Поэтому нам необходимо воплотить в конкретные законы упоминавшуюся программу American Freedom Agenda - недавно созданной организации, возглавляемой консерваторами, поддерживающими восстановление демократии 'справа'. Кстати, под ней готова подписаться и создаваемая в настоящий момент прогрессивная организация, которая обеспечит ей поддержку 'слева'.

Чтобы маятник мог вернуться в исходное положение, он должен свободно колебаться, а для этого надо восстановить все наши демократические институты.

Еще отцы-основатели США настаивали: чрезмерная бдительность в деле защиты свободы куда лучше, чем бдительность недостаточная. Когда Конституция и верховенство закона подвергаются столь интенсивным атакам, уместнее брать пример с Кассандры, а не с Кандида.

Кстати, Алан, беда Кассандры была не в том, что она ошибалась, а в том, что никто ей не поверил. Ее пророчество полностью оправдалось.

Троянцев, однако, можно только пожалеть.

Алан - Наоми:

Вы правы: Кассандра не ошибалась. Но ради блага нашей страны надеюсь, что вы все же ошибаетесь.

Возможно, мне надо уточнить свою позицию. Хотя в вашей статье, и в ответе на мой первый пост, излагается весьма мрачный сценарий развития событий в нашей стране, - вы даже используете понятие 'фашизм' и проводите аналогии с Геббельсом - но сводится все к тому, что вы ратуете за принятие нового закона. Если наша демократия настолько разрушена, как вы утверждаете, и тем более если честные выборы в нашей стране невозможны, то и провести такой закон, надо полагать, не удастся? С другой стороны, если вы считаете, что новый закон способен исправить изъяны нашей политической системы, то, надо полагать, ее нынешнее состояние не настолько плачевно?

Согласен с вами: скандал с прокурорами свидетельствует о пренебрежении администрации к принципу честных выборов. Мало что можно назвать более вопиющим нарушением демократии, чем использование методов конкурентной борьбы за власть уже после прихода к власти. Действия нынешней администрации куда опаснее традиционных политических маневров, с помощью которых партии пытаются 'подкорректировать' правила игры в ту или иную сторону. Именно поэтому я назвал свою книгу 'Действует ли еще американская демократия?' - поставил этот вопрос, и дал на него довольно пессимистический ответ. Меня, как и вас, привела в ужас политическая тактика бушистов, действующих по принципу 'все дозволено', и тот факт, что это сходило им с рук.

Однако книгу я написал до выборов 2006 г. Их результат несколько поумерил мой пессимизм. Во-первых, хотя бы один принцип демократии, который не действовал в последние годы, теперь снова в наличии - система сдержек и противовесов. Именно по этой причине скандал с прокурорами приобрел широкую известность. Самый важный результат этой неприглядной истории - не в том, что администрация пыталась столь вопиющим образом нарушить демократические процедуры, а в том, что ее действия были разоблачены.

Должны ли мы тем не менее последовать вашему совету и в законодательном порядке скорректировать злоупотребления, допущенные администрацией Буша? Думаю, должны, хотя, на мой взгляд, с точки зрения демократических правил игры было бы целесообразнее добиваться поддержки любых законов подавляющим большинством членов общества, а это означает готовность к компромиссу и поэтапный подход. Поэтому я не могу поддержать пакет радикальных законов, за который вы выступаете. Я бы предпочел такие шаги, как внесение поправок в Закон о борьбе с терроризмом (Patriot Act), которые несколько изменили бы соотношение между соблюдением гражданских свобод и соображениями национальной безопасности в пользу первых. Кроме того, мне представляется правильным предложение сенаторов Бирда и Клинтон установить конечный срок действия санкции Конгресса на ведение иракской войны, хотя оно вряд ли пройдет. Нам нужны не только новые законы. Нам нужна общенациональная дискуссия о принципах, лежащих в основе любых новых законов. Если мы проведем какие-то реформы без подобной дискуссии, следующий Конгресс всегда может аннулировать их результаты.

В конечном итоге все зависит от американского народа. Если он перестанет дорожить демократией, он ее лишится. Когда я вижу, насколько непопулярен Буш - кажется его рейтинг поддержки уже составляет не более 28% - и понимаю, что на выборах 2008 г. он может потянуть вместе с собой на дно и свою партию, моя вера в мудрость американского народа укрепляется. И ваше предложение о принятии новых законов я, несмотря на ваши 'кассандровские' предостережения, воспринимаю как знак согласия с этим.

Наоми - Алану:

Алан, попробую рассмотреть ваши возражения по очереди:

Вы расцениваете мой призыв к принятию новых законов как свидетельство о том, что наступление на нашу демократию не столь серьезно, как я утверждаю. Увы, сама по себе законодательная деятельность далеко не обязательно является признаком 'здоровья' демократического строя или отсутствия фашистских тенденций. Напротив: в приходе Муссолини и Гитлера к власти парламентский процесс играл центральную роль. Оба этих лидера получили власть законным путем. Эти фашисты подчинили себе современное демократическое государство за счет прямого и явного использования законодательного и парламентского процесса для извращения, а затем и подрыва основ законности.

Не стоит забывать, у Веймарской республики была конституция. Немецкие политики своими руками ослабили эту конституцию, намного облегчив нацистам приход к власти.

Добравшись до власти, нацисты отточили до совершенства искусство 'законодательного' порабощения немецкого народа. Именно с помощью закона им удалось преодолеть этап, когда ход событий еще можно было повернуть вспять, - если бы граждане осознали надвигающуюся катастрофу, а парламентарии отказались своими же руками лишить себя полномочий - и полностью утвердить свой режим. 'Закон о защите народа и государства' после поджога Рейхстага был принят вполне самостоятельным парламентом: именно он подорвал гражданские свободы и тем самым сильно затруднил эффективную мобилизацию общества, когда опасность усилилась. Депутаты проголосовали за него практически без обсуждения, поскольку опасались, что в противном случае их поведение сочтут непатриотичным.

'Чистка' госаппарата, как я отмечала в статье, также осуществлялась на основе закона, принятого в 1933 г. А печально известные Нюрнбергские законы опутали немецких евреев паутиной расистских правовых норм. (Некоторые из них, кстати, даже приветствовали принятие Нюрнбергских законов, при всей их дискриминационной сущности - они сочли, что теперь, когда их статус определен юридически, хуже уже не будет).

Ко второй половине 1930-х гг. новые законы охватили буквально все сферы частной жизни немцев. Гитлер часто похвалялся умением использовать в своих целях закон и юридические процедуры: как выразилась историк Эми Ньюмен (Amy Newman), нацисты 'перекроили под собственные нужды государственный аппарат, правоохранительные органы и вооруженные силы страны. 'Перестроенное' германское государство использовалось, чтобы держать в узде немцев, и угнетать тех, кто был объявлен его врагами'. Анархической такую ситуацию не назовешь; речь идет скорее об извращении принципов законности.

Думаю, Алан, мы не зря подняли вопрос о временных рамках процесса: очень важно помнить, что 'переход к фашизму' происходит поэтапно.

Этот процесс не похож на прямую линию, пересекающую график по диагонали; он проходит путем 'накопления' целого ряда одновременных атак на демократию с разных сторон, которые образуют критическую массу, провоцирующую качественный скачок, в результате которого народ сталкивается с новой реальностью. После этого наступает 'стабилизация', а затем процесс начинается вновь, уже с более высокого 'стартового уровня' подавления общества, и в конечном итоге приобретает необратимый характер. Это скорее геометрическая, а не арифметическая прогрессия. На графике он напоминал бы лестницу, где каждый поворотный момент представляет собой вертикальную часть ступеньки.

Историк Ричард Эванс (Richard Evans) указывает, что для завоевания полного контроля над обществом нацисты использовали различные тактические приемы, и на ранних этапах этого процесса было немало моментов, когда немецкий народ мог сказать 'Хватит!', и совместными усилиями положить конец сползанию к диктатуре. Как мы знаем, этого не случилось. Эванс отмечает: отчасти эта пассивность была связана с тем, что в 1933 г. никто в Германии не мог предположить, что ждет страну всего через несколько лет.

Эти исторические события - одна из причин, по которым я утверждаю: ни в коем случае нельзя открывать некоторые двери, которые авторы нашей Конституции мудро заперли на замок. Ведь нам не дано предвидеть, что окажется за ними.

Кроме того, вы, похоже, считаете: поскольку пресса выполняет свои функции, о чем свидетельствует, в частности, раскрытие истории с 'чисткой' прокуроров, дела у нас по-прежнему обстоят совсем неплохо. Конечно, у нас, слава богу, еще существует свободная пресса - но так было и в Германии в 1931 г. или в Италии в 1920 г. Я нисколько не сомневаюсь в том, что пресса в Америке выполняет свои функции: меня пугает другое - сегодня администрация Буша ведет наступление на свободную прессу теми же методами, что обычно использовали против нее диктаторы, стремившиеся 'закрыть' открытое общество. Меня беспокоит, что на интернет-сайте Сухопутных войск США в числе угроз безопасности упомянуты и 'СМИ' - диктаторы часто преподносят независимую журналистику как 'угрозу национальной безопасности. Точно так же меня беспокоят многочисленные примеры запугивания критически настроенных журналистов у нас в стране, и - с особой жестокостью - в Ираке. Работая над рукописью 'Конца Америки', мне пришлось несколько раз вносить поправки в раздел, где описываются эти примеры - из-за постоянной эскалации подобных преследований. Да, на этот раз репортеры New York Times предали гласности скандал с прокурорами; но Джеймс Райзен (James Risen) и Эрик Лихтблау (Eric Lichtblau), обнародовавшие историю о тайном мониторинге денежных переводов граждан, а также их редакторы и издатель, столкнулись с целым хором требований придать их суду за нарушение Закона о шпионаже 1917 г.

В ходе 'сползания к фашизму' журналисты подвергаются все более интенсивным преследованиям, и им требуется все больше мужества хотя бы для того, чтобы просто выполнять свой профессиональный долг. Если кто-нибудь из журналистов попадет под суд и получит 10 лет тюрьмы, или, не дай бог, будет приговорен к смертной казни, это станет еще одной ступенькой того процесса, о котором я предостерегаю. Могу с уверенностью сказать: на следующий день после того, как мы с вами, Алан, прочитаем в газете об этом событии, у нас уже не будет возможности вести такую же свободную, открытую дискуссию на публичном форуме, как сейчас. Возможно, вам хватит мужества и энтузиазма, чтобы вступить в такую дискуссию, но о себе я этого сказать не могу - и свое решение отступиться я буду оправдывать страхом за моих маленьких детей. Вот так и затыкают рот инакомыслящим, одному за другим: каждый из нас готов идти на риск лишь до определенного предела.

Кстати, в процессе 'фашистской эскалации' пресса продолжает действовать - она просто начинает тщательно выбирать выражения. Это тоже порой происходит поэтапно, и уровень самоцензуры в свободной прессе напрямую зависит от интенсивности запугивания журналистов. После прихода к власти фашистов в Германии и Италии по-прежнему выходили многочисленные газеты, действовали радиостанции, работали журналисты - они просто утратили свободу.

Один знакомый редактор полушутя, полусерьезно придумал слово 'берлинометр' - прибор для измерения 'исторического времени'. Скажем, в 1931 г. в Германии еще шли свободные дискуссии и высказывались разные мнения, но в 1933 г., после массовых арестов, все это прекратилось. И который же час сегодня на нашем 'берлинометре' с точки зрения свободы дискуссий? Мы примерно в 1931 г.

Наконец, если я вас правильно поняла, вы возражаете против того, что в своей аргументации я пользуюсь понятием 'фашизм' и провожу аналогии с такими личностями, как Йозеф Геббельс. Насколько я могу судить, вы полагаете, что подобные вещи могут сыграть провокационную роль.

Позвольте полностью прояснить мою позицию: я это делаю не для красного словца. Напротив, подобную терминологию я использую в буквальном смысле - отсылая читателя к конкретным приемам тактики и стратегии, известным нам из истории. У кого-то эти понятия и примеры, возможно вызовут озабоченность по другим причинам - хотя, насколько я могу судить, ваши возражения с этим никак не связаны.

Естественно, все, что связано с нацистами, вызывает у нас глубоко эмоциональную реакцию, и я понимаю, почему упоминания о Гитлере и нацизме вне рамок конкретного исторического контекста могут показаться чуть ли не неприличными. Более полувека соблюдение этого 'интеллектуального этикета' воспринимается как уважение к памяти жертв нацизма.

Но я твердо убеждена в том, что в условиях нынешнего кризиса подобный 'этикет' неуместен, и даже не означает подлинного уважения к жертвам фашистской диктатуры. На деле он мешает нам четко анализировать то, что с ними случилось, и вовремя извлечь из этого необходимые уроки. Сегодня, как никогда, мы должны чтить память жертв своей готовностью детально обсуждать вопрос о том, как этим жестоким диктаторам удалось добиться своих целей в условиях современного демократического строя. Мы чтим память погибших стремлением усвоить уроки истории ради защиты демократии в Америке, где ценится жизнь каждого человека и верховенство закона.

Наконец, поскольку американцам лучше всего знакомы классические образы последней стадии нацистского кошмара - солдаты, марширующие 'прусским шагом', лагерные крематории - они не особенно задумываются о том, что тактику, с помощью которой они пришли к власти, легко скопировать. Я упоминала таких людей, как Геббельс, в практических целях: он, в числе прочих, стал автором определенных методов демонтажа демократического строя; и эту тактику постоянно - пусть с меньшим размахом, но со скрупулезной точностью - воспроизводят другие режимы, стремящиеся 'закрыть' свободное общество. И нам всем необходимо обсуждать, в чем именно заключается эта тактика. Как подчеркивала в своей книге о тоталитаризме публицист Ханна Арендт (Hannah Arendt), - еврейка по национальности - все цивилизованные люди, дорожащие законностью, говоря о подобных моментах в истории, должны в первую очередь задаться тремя вопросами: 'Что именно произошло?', 'Почему это произошло?' и 'Как это могло произойти?'

Пожалуй, особую актуальность эти вопросы приобретают в те времена, когда верховенство закона находится под угрозой.

Алан - Наоми:

Спасибо, Наоми, за ваши разъяснения о том, что понятие 'фашизм' вы употребляете в буквальном смысле. Я думал, что для вас это метафора. Однако теперь я понимаю, что вы действительно проводите параллели между событиями в нацистской Германией и Соединенных Штатах.

Что ж, при определенном развитии событий вы окажетесь пророком. К несчастью для вашей гипотезы, и к счастью для всех нас шансы на то, что это произойдет, практически равны нулю. Я возражаю против употребления вами понятия 'фашизм', поскольку, на мой взгляд, это несправедливо по отношению к американскому народу. Он сегодня совсем неплохо отстаивает демократию. Если бы вы больше ему доверяли, вы не использовали бы аналогий, лишенных, на мой взгляд, как исторического, так и политического смысла.