Главы из учебника экономики

Фирма и дело

Фирма и дело или бизнес

Глава из учебника экономики для Высшей Школы Госкадров, 1995 год

Автор – академик Е.В.Гильбо

Как мы выяснили при изучении производства, бизнес - это тот юридический объект, в рамках которого только и можно организовать процесс производства. Бизнесом (делом, фирмой) называется юридический объект, в рамках которого организуется экономический процесс. Речь здесь идет не только о процессе производства, речь здесь идет о любой хозяйственной деятельности. Бизнес - это юридическая и социальная оболочка экономических отношений, некий законченный, самодовлеющий комплекс этих отношений.

Экономические отношения в равной мере существуют как внутри бизнеса, так и вне его. Бизнес в силу этого имеет двойственный характер. С одной стороны, он является внешней оболочкой для определенной системы экономических, социальных и правовых отношений. Он представляет собой эту законченную, самодовлеющую и самодостаточную систему. Бизнес с этой точки зрения - сложнейшая структура, может быть целый мир специфических отношений. Это оказывается верным даже если бизнес представляет собой всего лишь индивидуальную хозяйственную деятельность частного предпринимателя.

С другой стороны бизнес - целостный объект, включенный во внешнюю для него систему экономических отношений. При таком рассмотрении он выступает уже не как сложная система, а как некий объект, описываемый определенной системой поведенческих характеристик, формой реакции на внешние стимулы. С точки зрения окружающей экономической системы, в которой он действует, то есть национальной экономики в целом, бизнес представляет собой "черный ящик". Его внутренняя структура не имеет значения для анализа интересующих нас в этом аспекте явлений. Значения имеют только лишь его поведенческие характеристики как целостного объекта.

Бизнес как научное понятие и как идея представляет собой некую границу, разделяющую пространство экономических отношений на две сферы - внутренние для него и внешние для него. Первые изучает наука об организации бизнеса, вторые - о функционировании экономики в целом.

Эти два научных направления, впрочем, подразделяются и дальше. например, наука о функционировании экономики, то есть о поведении экономических субъектов, может строиться с двух точек зрения: с точки зрения экономики в целом на поведение отдельных субъектов и их системы и с точки зрения отдельного субъекта на экономику в целом. Первое рассмотрение порождает науку макроэкономику, второе - микроэкономику. Макроэкономика изучает общие для экономической системы закономерности, а микроэкономика - закономерности поведения конкретной фирмы в экономической среде, которая описывается как система стимулов. Характер реакций на стимулы и описывает поведение фирмы.

Существует тенденция рассматривать бизнес как оформление производства, а взаимодействие бизнесов - как процесс обмена. В рамках такого подхода внутренние для бизнеса процессы отождествляются с производством, а внешние процессы - целиком с процессом обмена.

На самом деле это не так. Внутри бизнеса могут присутствовать как производственные процессы, так и отношения обмена. Он вполне может содержать внутренние рыночные регуляторы, например. Отношения между его подразделениями могут строиться на принципах полной хозяйственной самостоятельности и свободного обмена. С другой стороны сам бизнес может (хотя и в очень редких, специфических, случаях) оказаться частью производственного процесса.

Государство также может оказаться бизнесом, хотя рассмотрение его в этом качестве не всегда корректно. Некорректность сведения государства к бизнесу связана с более широкими функциями и предназначением государства, которое представляет собой общественный договор, форму этнической, культурной, правовой и социальной организации.

Тем не менее, для ряда исследовательских целей государство вполне плодотворно может быть рассмотрено как бизнес. Например, если государство является организатором всего процесса производства в национальном масштабе и выступает на рынке как единый и неделимый субъект, то при исследовании его экономического поведения вполне корректно рассматривать его как бизнес. Государство демократического образца может быть рассмотрено как производитель определенных услуг (безопасности, информации, менеджмента, торгового посредничества и т.п.), реализующий их в рамках отношений коммерческого и некоммерческого характера. В этом случае оно также выступает в отношениях обмена как единый бизнес.

Еще одно различение внешних и внутренних для бизнеса (фирмы) отношений - это часто встречающееся отождествление внутренних отношений с отношениями административного контроля, а внешних - с отношениями рыночного, свободно-конкурирующего взаимодействия. Однако, такой подход все же является упрощением. Фирма не обязательно должна быть организована как строго иерархическая структура, но может включать в себя элементы механизмов саморегулирования. Да и формой взаимодействия фирм в рамках в национальной экономике не обязательно должно быть свободное рыночное саморегулирование. Возможны и другие формы.

Еще один аспект бизнеса: он является целостным объектом собственности. Бизнес кому-то принадлежит. Будучи правовым объектом в конкретном правовом пространстве бизнес является объектом собственности, предусмотренной законодательством, которое задает это правовое пространство. К примеру, фирма может находиться в собственности одного лица, замкнутой группы лиц, переменного сообщества владельцев акций, государства и т.п. Государство тоже может находиться в конкретной собственности некоего суверена. Собственность на государства может быть семейно клановой (монархия, диктатура), общенародной (демократия, республика, охлократия, социализм), этнической (национал-социализм, апартеид, "прибалтийская демократия"), замкнутой группы лиц (аристократия, олигархия, колониализм).

В рамках некоторых правовых систем, как мы уже говорили, имеет место товарный характер бизнеса. Бизнес может являться не только объектом собственности, но и объектом купли-продажи.

Возможность свободной купли-продажи собственности, как известно, признают далеко не все правовые системы, в рамках которых право собственности существует и определяется. Существуют и промежуточные случаи, когда возможность распоряжения собственностью ограничивается. Примером таких ограничений являются, например, майораты.

В рамках западных правовых систем была очень сильно стеснена или совсем запрещена продажа, к примеру, феодальных владений. Каждое такое владение являло собой особую форму бизнеса, промежуточную между частной фирмой и государством. В рамках восточных правовых систем единым бизнесом, объектом правовых отношений, считалась община. Община обычно рассматривалась как собственность суверена и находилась в доверительном управлении самостоятельных государственных чиновников (сатрапов, бояр), которые и составляли правящий класс, не будучи обычно собственниками.

Промежуточный характер имела русская система после XVIIвека, когда собственность на общину была закреплена за землевладельцем, что поставило в личную зависимость от него членов общины. При этом суверен также сохранял все права "хозяина земли русской и всех холопьев". Такой дуализм сохранялся до XX века, несмотря на развитие буржуазно-правовых отношений западного образца в городах. Еще Николай II, заполняя анкету переписи населения, указал в графе РОД ЗАНЯТИЙ: "хозяин земли русской", что было юридически безупречной характеристикой правовой функции царя.

Понятно, что товарность бизнеса существует, таким образом, только в рамках современного развитого западного права, в рамках которого и существует так называемая "рыночная экономика". В этом смысле она является с одной стороны, конвенциональным понятием, а с другой - объективным явлением, порожденным сложившейся структурой правовых и общественных отношений.

Будучи товаром, бизнес несомненно обладает стоимостью, которая выявляется в процессе его обращения как товара. Возникает актуальный вопрос, что считать стоимостью бизнеса.

Совершенно очевидно, что вы можете купить фирму, например, приобретя все ее акции по сложившемуся на день покупки курсу. Именно все, а не контрольный пакет. Приобретая последний, вы приобретаете лишь определенное положение внутри этого бизнеса, власть в его рамках, но не бизнес как таковой.

Рыночная цена, по которой вы приобрели фирму, является (для случая свободного рынка) проявлением количественной составляющей ее стоимости. Качественной составляющей является сам факт признания этой фирмы товаром. Можно ли признать эту величину стоимости стоимостью бизнеса? Входит ли в эту стоимость также и стоимость оборудования, рабочих мест, технологий, товарных запасов и т.п.? Входит ли в стоимость бизнеса стоимость тех объектов, на которые бизнес обладает правом собственности? Короче, что же вы купили за уплаченную цену?

С одной стороны, все перечисленное неотделимо от купленного вами бизнеса. С другой стороны, структурные изменения в количественной структуре и составе этих объектов ничего по существу не меняют. Такие изменения в процессе функционирования бизнеса происходят каждый день, а сам бизнес остается прежним. Следовательно, включать стоимость этих объектов в стоимость бизнеса некорректно, но и игнорировать их присутствие нельзя.

С другой стороны, возникает вопрос: отличается ли стоимость бизнеса от стоимости объектов собственности, его составляющих? И если отличается, то почему и насколько?

Известно, что распродажа имущества обанкротившейся фирмы приносит несравненно меньшую выручку, чем продажа функционирующей фирмы с тем же объемом собственности. Разница примерно такова же, как между ценностью человеческой личности и ценностью трупа (постановка вопроса о стоимости человека, кстати, тоже зависит от правовой системы. В одних обществах личность человека бесценна и потому не ценится вообще. В других ей находят механизм определения точной цены, страхуют, возмещают ущерб от утраты и т.п. В третьих ее продают как товар).

В чем же разница между бизнесом и суммой его составляющих? Аналогия между человеком и трупом приведена выше не зря. Разницу в стоимости определяют схожие закономерности.

В первой главе мы специально остановились на вопросе о том, что свойства системы не сводимы к свойствам ее элементов. Система обладает чисто системными свойствами, которые придают ей дополнительную ценность. Эти системные свойства являются проявлением, развертыванием в материальном мире идеальных объектов. Не все объективные идеи развертываются в виде материальных объектов, некоторые - в виде отношений, свойств, которые нельзя воспринимать непосредственно, но которые можно опосредованно познавать. Но несмотря на невозможность быть непосредственно воспринятыми, эти явления объективно существуют, обладают полезность, имеют потребительскую стоимость.

Грубо говоря, покупая бизнес, мы платим не только за объекты собственности, но и за нечто, присутствующее и проявляющееся в нем из мира духов. Точно также, как в человеке главную ценность представляют не только и не столько составляющие его мясо, требуха и желчь, сколько проявление в нем его бессмертной души, его объективной идеи.

Очевидно, разница в стоимости бизнеса как такового и составляющих его объектов собственности и является ценой вот этого неуловимого системного свойства, которое делает его для нас столь исключительно ценным. Эту-то дополнительную стоимость и имеет смысл признать стоимостью бизнеса как такового. Стоимостью бизнеса называется стоимость его системных свойств, представляющая собой разницу между стоимостью бизнеса в целом как системы и стоимостью составляющих его объектов собственности.

Интересно, что системные свойства бизнеса как таковые, сами по себе, не могут быть объектом собственности. Объектом собственности может быть лишь бизнес в целом, в котором они проявляются. При этом бизнес, как объект собственности, отличен от суммы объектов, правами собственности на которые он обладает.

Таким образом, эти идеальные объекты сами по себе не могут быть товаром и не обладают стоимостью. Это естественно, поскольку они не принадлежат нашему миру, а лишь проявляются в нем. Соответственно, и стоимость бизнеса нельзя представить как складывающуюся из стоимости его составляющих плюс стоимость этих системных свойств. Тот факт, что стоимость бизнеса отличается от стоимости его составляющих, есть проявление в нашем мире определенных закономерностей мира идеального. Но проявление это происходит более сложно, оно не сводимо к законам функционирования материальных объектов.

Таким образом, бизнес обладает стоимостью, которую можно исчислить как разницу стоимости бизнеса вкупе с принадлежащими к нему объектами и стоимости самих этих объектов. Исчислить, но не определить как такую разницу. Это необходимо всегда иметь в виду.

Вполне возможна такая экономика, в которой каждый обеспечивает себя всем сам и участвует в отношениях обмена. С другой стороны, возможна экономика, в которой общество ведет всю экономическую деятельность как единое целое и обеспечивает таким образом своих граждан товарами и услугами. Обе эти формы вполне просты, логичны и очевидны. И обе они исторически имели своих апологетов.

Но в реальности как та, так и другая форма оказываются экономически неэффективными. Гораздо более эффективной оказывается более сложно устроенная экономика, в которой имеет место промежуточный объект - бизнес, фирма, коллективный производитель. С одной стороны, он объединяет коллективный труд, а с другой - участвует в отношениях обмена подобно отдельному члену общества.

Зачем же подобный объект нужен? В чем смысл его появления? В чем причина его необходимости обществу? Где секрет его живучести? Почему его присутствие не снижает, а повышает эффективность экономики?

Дело здесь в фундаментальных законах организации человеческих отношений. Отношения эти основаны на обмене информацией и на символических интеракциях. Рассмотрение ситуации с этой точки зрения очень многое позволит нам прояснить.

Обмен информацией имеет свои законы. Человек, общество, бизнес с этой точки зрения представляют собой системы приема, обработки и передачи информации. Все экономические отношения представляют собой именно отношения такого рода. Но "пропускная способность" каналов передачи информации и систем ее обработки ограничена. Наличие таких ограничений и легло в основы доказательства Норбертом Винером теоремы о том, что государство в целом глупее отдельного гражданина.

В результате этих ограничений чем больше сложность системы, тем больше информации теряется, оказывается недоступной переработке и передаче. Чем меньше объем эффективно потребляемой информации, тем менее эффективны принимаемые решения, тем больше убытки, порождаемые ошибочностью таких решений.

Альтернативная стоимость этих потерь и есть плата за неэффективность организации экономики и общества, показатель неэффективности этой организации. Естественно поставить задачу минимизировать эту альтернативную стоимость и оптимизировать таким образом экономическую систему.

Альтернативную стоимость убытков от ошибочных решений в результате потерь информации в системе мы назовем трансакционными затратами. Оговоримся сразу, что обычно этот термин используется для обозначения затрат на менеджмент внутри фирмы и затрат на поиск информации, ведение переговоров, заключение контрактов, контроль за соблюдением договоров, юридическую защиту вне фирмы. Мы даем более общее определение этому термину и расширяем его толкование с целью более строго построения теории.

Предположим, что трансакционные затраты прямо пропорциональны потерям информации в системе. Это условие выполняется, когда можно пренебречь различиями в поведении участников информационного обмена и рассматривать его как взаимодействие одинаковых объектов. Для нашего рассмотрения это предположение правильно моделирует реальность, но вообще говоря, в частных случаях это условие может и не выполняться.

Потери информации экспоненциально зависят от количества участников информационного процесса. Следовательно, для отдельной фирмы они прямо пропорциональны размерам фирмы. Для экономики в целом они прямо пропорциональны количеству участвующих в ней фирм.

Пусть N - численность членов общества, в рамках которого функционирует наша экономика. Пусть F - размер фирмы, которая функционирует в экономике. Тогда P = N/F - число фирм, которые функционируют в экономике. Для простоты мы предполагаем, что все фирмы одинаковы по размерам и пренебрегаем целочисленностью их количества и размеров.

Внутрифирменные трансакционные затраты составят в этом случае:

TF = A * exp(a * F)

Трансакционные затраты между всеми фирмами в экономики по взаимодействию между собой составят:

TP = B * exp(b * P)

где A,a,B,b - калибровочные параметры, определяющие характер поведения функций.

Общие трансакционные затраты в экономике составят:

T = TF + TP = A*exp(a*F) + B*exp(b*N/F)

Попробуем найти минимум этой функции, то есть такой размер фирмы, при котором в экономике меньше всего трансакционных затрат, то есть она функционирует оптимально. Условиями минимума функции являются равенство нулю ее производной и перемена знака с отрицательного на положительный.

T' = TF' + TP' = a*A*exp(a*F) - b*N*B*exp(b*N/F) = 0 ==>

==> a*A*exp(a*F) = b*N*B*exp(b*N/F) ==>

==> exp(a*F)/exp(b*N/F) = (b*N*B)/(a*A) ==>

==> exp(a*F+b*N/F) = (b*N*B)/(a*A) ==>

==> a*F+b*N/F = Ln(b*N*B/a/A) ==>

==> a*(F^2) - Ln(b*N*B/a/A)*F + b*N = 0 ==>

==> F = (Ln(b*N*B/a/A) + Sqrt((Ln(b*N*B/a/A)^2) - 4*a*B*N)/(2*a)

или

==> F = (Ln(b*N*B/a/A) - Sqrt((Ln(b*N*B/a/A)^2) - 4*a*B*N)/(2*a)

F имеет два значения, корня квадратного уравнения. Из них смысл для нас имеет только положительный корень, который и определяет оптимум числа фирм в заданной экономике. В реальности F будет равно ближайшему к нему целочисленному значению.

Вышеприведенные выкладки можно пропустить без ущерба для дальнейшего изложения. Для нас важен сам факт существования такого решения.

Увеличение размера фирм и уменьшение их числа имеет смысл до тех пор, пока предельные затраты на внешние трансакции (то есть их первой производной по размеру фирмы) не сравняются с предельными внутрифирменными трансакционными затратами. Значение F, при котором достигается это равенство (мы его выше нашли), является оптимальной величиной фирмы в данной экономике.

Разумеется, эта модель носит приблизительный характер, поскольку предполагает однородность экономики. Разница отраслевых значений параметров, характеризующих обмен информацией, приводит к более сложной картине, при которой в каждой отрасли имеет место свой оптимальный размер фирмы. Для нас важен качественный результат: оптимальный размер фирмы существует. А это значит, что в общем случае присутствие в экономике фирмы как промежуточного организационного звена между обществом в целом и отдельным его членом необходимо для достижения большей экономической эффективности, минимизации издержек.

Роль трансакционных затрат была впервые отмечена в 1937 году Рональдом Коузом. Ему тогда было 27 лет. По достижении 81 года Коуз все же получил Нобелевскую премию за свое открытие. Кстати, до 70 лет получить эту премию не удавалось никому. Похоже, ее дают, по японскому образцу, не столько за вклад в науку, сколько за выслугу лет и долгожительство. По крайней мере, получить ее молодым (до 60 лет) шансов не имеет никто, даже если его вклад в науку значительнее, чем у Коуза или Солоу.

Размер фирмы, при котором достигается оптимум, может оказаться любым, от 1 до N. В случае F=1 необходимость в существовании фирмы отпадает и атомарные отношения членов общества между собой становятся оптимальными. Так что этот случай можно рассматривать как частный. Очевидно, при F=2,3,4 также нет необходимости в организации фирмы. Отношения могут эффективно складываться в рамках межличностных или частноправовых схем.

Другая крайность достигается, когда размер фирмы становится близким к N. В этом случае наиболее оптимальным оказывается организовать экономическую деятельность всех членов общества в рамках одной фирмы, государственной экономики. Когда размер фирмы находится в пределах

N/20 < F < N/2

имеет смысл организация экономики как картеля ограниченного числа корпораций, структурирующих свои отношения в рамках некоторого сообщества.

Гораздо чаще, однако, встречается такая ситуация, когда F на несколько порядков меньше величины N, но при этом достигает величины нескольких сот, тысяч, десятков и сотен тысяч. В этом случае неизбежно существование экономики как множества фирм, взаимодействующих между собой в рамках тех или иных процедур свободного обмена, конкуренции и т.п.

Тем не менее, встречаются случаи, когда государственно-монопольная экономика является оптимальной формой организации. Обычно такое бывает для небольшого государства. Такое бывало и в средние века, когда малые феодальные государства вели натуральное хозяйство и выступали как единая фирма. Такое встречается и сегодня при определенных характеристиках функционирования экономики.

Впрочем, даже для большого государства при определенных характеристиках экономики организация государства в единый бизнес или систему монополий оказывается близкой к оптимальной. Например, в эпоху массового производства для стран догоняющего развития такая организация оказывалась близкой к эффективной и давала гораздо лучшие результаты, чем свободная экономика.

В качестве примера можно привести экономику СССР, организованную в конце 20-х - начале 30-х годов как систему нескольких монополий, взаимоотношения которых регулировались единым государственным холдингом в режиме перспективного планирования и единства бюджетного и кредитного механизма. В то время эта экономика оказалась весьма эффективной, обеспечила высокие темпы роста, уровень удовлетворения как потребительского, так и государственного спроса. Однако, с изменением параметров функционирования экономики в эпоху НТР, с ростом ее масштабов эта форма организации оказалась далека от оптимальной.

Аналогичные трудности испытывают в современной экономике маленькие страны, которые желают тем не менее сохранить экономические свободы. В рамках маленькой экономики существование крупных фирм становится невозможным. В Европе выход был найден в высокой степени экономической интеграции, создании единой экономики в континентальном масштабе.

Таким образом, не существует единого решения вопроса о формах организации экономики и необходимости в ней фирмы. В крайних случаях, когда оптимум близок к краям интервала, необходимость в ней отпадает. Но такие случаи все же достаточно редки. В современной экономике, очевидно, оптимум оказывается на достаточном удалении от крайних случаев, чтобы присутствие фирмы для оптимизации экономики оказалось необходимым.

На самом деле в современной экономике вопрос об оптимальных размерах фирмы перемещается на уровень отраслей. В дальнейших главах мы увидим, как соотношение параметров производства и рынка диктует оптимальный размер фирмы для отрасли. В результате оказывается, что для одних фирм оказывается оптимальной монопольная организация и государственный холдинг, а для других - множественность производителей и антимонопольное регулирование.

Производство требует достаточно разнообразного набора ресурсов, собственность на которые находится в различных руках. Естественно, условием организации производственного процесса является нахождение формы их сосредоточения и задействования, баланса интересов участников процесса, то есть обладателей ресурсов.

Исторически имело место множество форм организации такого взаимодействия. К примеру, возможно полное поражение прав одного из участников отношений. Привлечение владельца рабочей силы - раба - к процессу производства в античное время происходило именно на такой правовой базе.

В Азии имели место другие формы. Они сводились к определению, часто нечеткому, обязанностей члена общества перед государством. В дальнейшем государство, как распорядитель этого ресурса, могло инвестировать его в любой производственный процесс, передать работника подрядчику для строительства пирамид или ирригации, например. Даже сейчас пережитки подобных правовых отношений существуют в явной или неявной форме наряду с товарно-денежными отношениями во многих странах.

Европейская ментальность выработала в качестве наиболее естественной формы организации такой интеграции договор, контракт. Поэтому любая фирма строится в рамках этой правовой системы как система взаимосвязанных контрактов, между контрагентами-владельцами того или иного ресурса: менеджерами, собственниками технологий и патентов, наемными работниками различной квалификации, потребителями, инвесторами, акционерами, кредиторами, коммивояжерами и т.п.

Хотя сами контракты, входящие в систему, могут меняться, но сама система сохраняется как некое единство, обладает самодовлеющей силой и системными свойствами, несводима к сумме отдельных контрактов. Поэтому эту систему рассматривают как долговременный контракт.

Ресурсы, вовлекаемые в структуру бизнеса через систему договорных отношений, могут быть как общими, так и специфическими. Естественно, общие ресурсы привлекаются в рамках стандартных взаимозаменяемых контрактов.

Иное дело, когда речь идет об уникальных, специфических ресурсах. Они дают обладателю возможность определенного одностороннего диктата, монопольной власти. С другой стороны, контрагент также может оказаться обладателем уникального ресурса. К примеру, с одной стороны - патент, а с другой стороны - единственная фирма, которая может организовать производство запатентованного товара. Возникает двусторонняя монополия, в рамках которой уравновешиваются интересы обоих сторон и возникают специфические формы раздела дополнительных доходов, получаемых от организации производства.

Однако, в рамках двусторонней монополии имеется широкий простор для вымогательства, когда одна из сторон в такой двусторонней монополии пытается получить абсолютные преимущества путем угрозы расторжения контракта. При этом он признает, что понесет потери, но зато нанесет еще больший ущерб контрагенту, который только и должен того интересовать.

Возможность подобного вымогательства закрывает всякую перспективу для успешного ведения дела. Для ее предотвращения и формируется долговременный контракт. Фирма - такая система правоотношений, в которой существуют гарантии против вымогательства.

Итак, с юридической точки зрения фирма представляет собой долговременный контракт. Контрактные отношения оптимальны для организации взаимоотношений в рамках современного западного общества. Европейская юридическая мысль даже выдвинула концепцию государства как общественного договора. Эта концепция оказалась вполне плодотворной и легла в основу конституционного права западных стран.

Интересно, что общественный договор оказывается неполным контрактом. Он регулирует только лишь ограниченный круг правовых отношений. Это связано с невозможностью строго и жестко предусмотреть все возникающие жизненные коллизии. Несмотря на весьма впечатляющий объем гражданских кодексов и вообще гражданского законодательства, например, все равно конкретная реальность оказывается намного богаче и требует дополнения писаного права прецедентным. Тем более это относится к конституционному праву.

Неполный контракт позволяет достичь определенной гибкости в регулировании взаимоотношений. Ведь пытаться переделать, переписать, перезаключить контракт каждый раз, когда возникает нештатная ситуация, невозможно. Следовательно, необходимо создать такую юридическую конструкцию, которая могла бы к этим штатным ситуациям приспосабливаться, модифицироваться без утраты своей целостности и системного единства. Государство как раз и оказывается такой правовой структурой, устойчивой и способной к модификации.

Аналогичные предпосылки вызвали к жизни и фирму. Невозможность структурировать взаимоотношения, обеспечить интеграцию только в рамках конкретных договорных отношений порождают необходимость в существовании самодовлеющей правовой структуры, которая могла бы адаптироваться к изменениям, не теряя своей целостности и идентичности.

Это и порождает фирму как неполный контракт, как самодовлеющую правовую структуру, как юридическое лицо. Фирма имеет свой устав, аналог конституции, и учредительный договор, аналог общественного договора. Фирма оказывается как бы замкнутым сообществом, государством в государстве.

Реальная фирма представляет собой некую систему, решающую конкретные производственные задачи. Обычно фирма действует в рамках конкретной отрасли, производит конкретный набор товаров и услуг. В связи с этим она представляет собой производственную интеграцию различных звеньев процесса производства или обмена.

Вертикальной интеграцией называется интеграция в рамках одной фирмы различных звеньев одного производственного процесса. Ядром такой интеграции оказывается производитель конкретного продукта. Если он поглощает поставщиков комплектующих и сырья, то есть "предыдущие звенья" производственного процесса, такая интеграция называется восходящей. Если же наоборот, он поглощает последующие производственные звенья, то такая интеграция называется нисходящей. Примерами нисходящей интеграции могут быть проникновение нефтяных компаний в нефтепереработку или поглощение производителем автомобилей торговой сети или системы техобслуживания.

Вертикальная интеграция может сформироваться сразу как готовая фирма, может возникнуть путем поглощения или слияния нескольких фирм, а может возникнуть путем экспансии фирмы в смежные отрасли.

Горизонтальная интеграция - рост фирмы в пределах одной отрасли, сосредоточение в ней все больших объемов производства конкретного продукта.

Диверсификация - сосредоточение в рамках одной фирмы несвязанных между собой производств из разных отраслей. Она используется крупными фирмами как фактор обеспечения устойчивости перед лицом непредсказуемости внешних обстоятельств.

Договорная форма организации бизнеса, порожденная западной культурой, повторим, не единственная, хотя и доказавшая свою эффективность в современной западной экономике. Современное гражданское законодательство определяет фирму как демократическую структуру, в которой имеет место разделение властей и исполнительная власть подконтрольна представительной, причем представительство строится как правило пропорционально вложенному капиталу. Существуют и другие демократические формы типа кооперации.

В то же время исторически западная цивилизация знала и феодальную организацию поместий-государств с натуральным хозяйством, выступавших в качестве единого юридического лица и хозяйственного организма на рынке. Имела место корпоративная, цеховая организация ремесленных производителей, которая была "горизонтальным" согласованием интересов этих производителей, причем согласование достигалось путем мелочной регламентации их деятельности.

В основе социальной организации восточного общества лежит община. Естественно, что она же лежит и в основе его правоотношений и экономических отношений, по крайней мере в сельском хозяйстве. Карл Маркс, создавший схему эволюции западного общества от первобытного строя через рабовладельческий и феодальный к капитализму, а затем и социализму, специально оговаривался, что эта схема неприменима к восточным обществам и в их числе России. Господствующий в этих странах уклад он называл "азиатским способом производства".

Община была главной формой организации бизнеса на востоке тысячелетиями. Частые попытки внедрить западные формы имели переменный успех и если приводили к результату, то им оказывался некий гибрид працеллярно-западных и общинно-восточных форм.

К примеру, попытка фермеризации сельского хозяйства в России и разрушения общины в первое десятилетие XX века ("столыпинская реформа") была порождена желанием внедрить современные западные экономические отношения. В ее рамках возникли фермерские хозяйства и рочдельская кооперация по шведскому образцу, которые имели высокую эффективность и товарность производства.

Однако, эти нововведения не были приняты обществом и крестьянской массой. Наиболее близкие к ней представители интеллигенции, в первую очередь Лев Толстой, предсказывали, что результатом реформы может быть только резкое ожесточение народа против государства, рост социальной напряженности и реакционных настроений, и в конце концов взрыв, который уничтожит и авторов реформы и все ее результаты и восстановит общину в ее первозданном, наиболее фундаменталистском виде. Война и пролетарская революция как бы сорвали "чистоту" этого эксперимента, но ситуация развивалась именно в этом направлении.

Типичным примером может быть и реформа в сельском хозяйстве СССР 30-х годов, называемая коллективизацией. Авторы ее имели целью кооперацию самостоятельных сельскохозяйственных производителей по западному образцу, имея примером рочдельскую кооперацию в Сибири. Однако, помимо их воли и понимания, реформа стихийно вылилась в ту самую антистолыпинскую реакцию и возрождение общинного хозяйства.

Колхоз, сельская община, является азиатской формой организации сельского бизнеса. Номинальным ее хозяином признается в разных правовых системах государство или сами члены общины. Часто восточное государство отдавало общину "в кормление" или позже в собственность представителю правящего класса (чиновничества, военной касты, боярства, дворянства, номенклатуры и т.п.), который и вел бизнес как его глава.

В современной японской фирме причудливо сплелись элементы западного правового уклада с элементами традиционно-общинного. Псевдоконтрактные отношения оформляют пожизненное вхождение нового члена в состав общины, где он получает квалификацию, специализацию, проникается "духом фирмы" и любовью к вождю. Внутренняя структура японской фирмы куда больше похожа на крепкий русский колхоз, чем на западный долговременный контракт.

Попытки ввести аналогичные отношения "фюрерства и коллективизма" в промышленности имели место в Германии времен национал-социализма. Их формы были теоретически разработаны в рамках мистических учений на базе древнеиндийских социальных концепций. Однако, на Западе восточные формы прижились даже хуже, чем западные на Востоке.

Интересно, что хотя в России промышленные предприятия организованы по западному образцу (что было традиционной политикой Петра I, Екатерины II, Александра II, его потомков и коммунистов), но элементы общинной организации в них проявляются и самовоспроизводятся очень значительно. Предприятия представляют собой скорее социальный, чем производственный организм, и запущенность социальной сферы все время отрицательно сказывается на производстве. Потенциально русская промышленная система гораздо ближе к японскому образцу, чем к западному.

Фирма и дело или бизнес Товарность стоимость бизнеса