Глава 7 Неограниченные полномочия

Утром 14 сентября Конгресс Соединенных Штатов разрешил президенту Джорджу Бушу прибегать к использованию «любой необходимой и соответствующей силы против любой страны, организации или личности, которая, по его заключению, подготовила, разрешила или облегчила совершение террористических нападений, имевших место 11 сентября 2001 г., или которая приютила таковые организации или личности, дабы исключить в будущем любой подобный акт международного терроризма против Соединенных Штатов таковыми странами, организациями или личностями»1.
Эта совместная резолюция двух палат была принята единодушно, за исключением одного голоса— он принадлежал депутату-демократу от Калифорнии Барбаре Ли2 - - и почти без дебатов. В данной редакции этот документ дает президенту Бушу необъятную широту полномочий в борьбе против террористических неправительственных организаций, хотя «экстренные полномочия» и не являются абсолютно тем же, что и «полномочия на ведение войны». Джордж Буш остается обязанным ставить в известность Конгресс перед тем как начинать военные действия против какого-либо государства1.
Для проведения первоначальных мероприятий президент Буш просит у Конгресса специальный кредит в 20 миллиардов долларов. В прекрасном патриотическом порыве обе палаты удваивают ставку и, по окончании пятичасовых дебатов, голосуют за кредит в... 40 миллиардов долларов2.
Кроме того, президент Буш дает добро на мобилизацию до 50 000 резервистов3. Министр обороны Дональд Рамсфелд тут же призывает 35 500 резервистов (10 000—в сухопутные войска, 13 000 -в ВВС, 3000 --в ВМФ, 7500 -- в морскую пехоту и 2000 резервистов - - в береговую охрану). Предыдущая мобилизация объявлялась для ведения войны в Персидском заливе и охватила в пять раз больше резервистов, но тогда речь шла о сведении воедино мощнейшей армады.
На пленарном заседании Конгресса 20 сентября Джордж Буш произносит очень важную речь1. Его сопровождают несколько важных особ, в том числе премьер-министр Великобритании Тони Блэр. По этому случаю Буш наконец официально объявляет Усаму бин Ладина и его организацию ответственными за теракты и бросает ультиматум талибскому режиму: «Выдайте американским властям всех руководителей «Алъ-Каиды», скрывающихся на вашей территории. Освободите всех иностранных подданных, включая американцев, которых вы несправедливо держите в тюрьмах, и обеспечьте всяческую защиту журналистам, дипломатам и иностранным рабочим в вашей стране. Немедленно и раз и навсегда закройте все тренировочные лагеря террористов в Афганистане и выдайте компетентным органам террористов и всех тех, кто входит в структуры их поддержки.
Эти требования не могут быть предметом переговоров или обсуждений. Талибы должны действовать немедленно. Они должны выдать террористов или они сами разделят их участь».
И, что важнее всего, Буш объявляет о создании Министерства внутренней безопасности (Department of Homeland Security), подпадающего непосредственно под его власть. Этот но*вый орган «будет управлять, контролировать и координировать весь комплекс национальной стратегии с целью защитить нашу страну от терроризма и реагировать на любое возможное нападение». Здесь же сходу президент объявляет о том, что он назначает бывшего морского пехотинца и губернатора Пенсильвании Тома Риджа главой этого ведомства.
Для того чтобы усилить эти меры, администрация Буша принимает различные решения по усилению оборонной секретности.
На следующий же день после терактов, 12 сентября, министр Рамсфелд заявил в ходе данного им брифинга в Пентагоне: «Я считаю, важно подчеркнуть то, что когда люди, обрабатывающие информацию, относящуюся к разведданным, позволяют знакомиться с ней тем, у кого нет на то соответствующих полномочий, у правительства Соединенных Штатов в результате уменьшаются шансы обнаружить и распорядиться соответствующим образом людьми, совершившими нападения на Соединенные Штаты и убившими столько американцев. Если конфиденциальная информация, связанная с выполнением данных задач, будет предоставляться людям без полномочий на ознакомление с такого рода сведениями, неизбежным следствием этого будет то, что опасности подвергнутся жизни многих мужчин и женщин в униформе, тех, чьей обязанностью будет выполнить эти задачи»1.
Отвечая на вопросы журналистов 25 сентября о том, собирается ли он лгать, чтобы хранить секретность, Рамсфелд ответил, что у него лично хватит ловкости, чтобы действовать по-другому, но что его сотрудники должны будут сами выкручиваться, как могут1:
Министр обороны: Конечно, это напоминает знаменитое выражение Уинстона Черчилля, заявившего как-то (вы не будете меня цитировать? А? Я не хочу, чтобы меня цитировали): правда... правда иногда настолько драгоценна, что должна появляться на людях в сопровождении телохранителей из лжи, — говорил он тогда о дате и месте высадки сил союзников. И на самом деле, они тщательнейшим образом не только никогда не упоминали ни дату высадки в Нормандии, ни место, ни то, пройдет ли она в заливе Нормандии или на севере Бельгии, — но они даже принялись сеять сомнение среди немцев в отношении того, состоится ли она вообще. У них была также и мнимая армия под командованием Паттона, и всякие другие штуки. Это уже принадлежит истории, и я об этом говорю как о контексте... Яне помню, чтобы я когда-либо лгал прессе, и теперь у меня нет такого намерения, и я не думаю, что ложь могла бы быть оправдана. Есть десятки способов избежать ситуаций, в которых пришлось бы врать. И я этим не занимаюсь.
Журналист: Относится ли это ко всем в министерстве?
Министр обороны: Вы шутите, я надеюсь (смех).

2 октября заместитель министра обороны Пит Олдридж Младший направляет письмо всем поставщикам оружия1. В нем он указывает, что оборонная секретность распространяется и на их коммерческую деятельность, имея в виду, что невинные на первый взгляд сведения могут многое открыть о деятельности и планах Министерства обороны. Так что соблюдение военной тайны простирается теперь и на гражданских лиц.
4 октября директор закупок ВВС США Дарлин Драйон отправляет письмо по электронной почте всем поставщикам ВВС, разъясняя им послание Олд-риджа. Этим посланием он запрещает всем поставщикам разговаривать с журналистами как о договорах в процессе переговоров, так и о тех, что уже подписаны и опубликованы. Запрет действителен не только в Соединенных Штатах, но и во всех других странах, где поставщики могут участвовать в салонах и коллоквиумах по вооружениям.
5 октября президент Буш в нарушение Конституции приказывает нескольким членам своего кабинета больше не информировать парламентариев (см. Приложения).
18 октября заместитель министра обороны Пол Волфовитц рассылает инструкцию начальникам отделов своего министерства для ее оглашения всему персоналу. В ней он пишет: «Жизненно необходимо, чтобы все сотрудники Министерства обороны —МО, как и все служащие в других организациях, сотрудничающих с МО, соблюдали бы крайнюю осторожность в разговорах, касающихся работы МО, и это относится ко всем, невзирая на уровень их служебной ответственности. Не ведите никаких бесед о вашей профессиональной деятельности на открытых пространствах, в общественных местах, во время вашей поездки из дома на работу и обратно или же с помощью незащищенных электронных средств связи. Заговаривать об информации конфиденциального характера можно исключительно лишь в отведенных для этого местах и с людьми, имеющими одновременно и специфическое основание для доступа к этой информации, и полномочия безопасности ad hoc (для этой цели). Неконфиденциальная информация может стать предметом подобной же защиты, если ее представляется возможным перекроить и затем извлечь из нее выводы опасного характера. Наибольшая часть используемой информации в рамках миссий МО будет изъята (sic!) из общедоступного пользования по вышеизложенной причине. При возникающем сомнении воздерживайтесь от распространения или обсуждения официальной информации, разве что в пределах МО».
В то же время федеральные власти принимают меры обеспечения секретности следствия по терактам. 11 сентября ФБР призывает авиакомпании не общаться с прессой, хотя их свидетельства могли бы позволить прояснить и факт незаполненности самолетов, и отсутствие имен воздушных пиратов в списках пассажиров. В тот же вечер сотрудники ФБР поджидают по месту жительства братьев Жюля и Гедеона Нодэ, находившихся в Манхэттене во время атак «Боингов». Они конфискуют у них пять часов видеозаписи, осуществленной журналистами внутри башен и на эспланаде. Только шесть минут записи, содержащие столкновение первого самолета с башней, им были возвращены. В полном виде этот документ, который мог бы позволить лучше понять, каким образом рухнул Всемирный торговый центр, строжайше опечатан. ФБР также просит служащих компании «Одиго» не общаться с прессой. И все же было бы интересно узнать и точное содержание полученного ею предупредительного послания, и то, какие меры были приняты, чтобы ограничить число людей, присутствовавших в башнях.
Таким же способом военные власти запрещают участникам событий среди своих подчиненных вступать в какой-либо контакт с прессой. Журналисты, получается, не могут опросить ни пилотов истребителей, ни персонал баз в Барксдейле и Оффуте. Ассоциация американских юристов (American Bar Association - - ABA), со своей стороны, сознавая, что сколько будет возбуждено процессов по возмещению ущерба, столько будет и случаев разглашения государственной тайны, заявляет, что она вычеркнет из списков адвокатуры всякого юриста, попытавшегося возбудить процесс от имени семей жертв. Этот запрет издан на шесть месяцев, в то время как целый ряд экспертиз не могут ждать такого срока.
Президент Джордж Буш лично связывается с лидерами Конгресса и просит их не ставить под угрозу национальную безопасность, создавая следственную комиссию по событиям 11 сентября. Чтобы сохранить лицо и пролистнуть эту страницу, парламентарии решают создать следственную комиссию, общую для обеих палат... по мерам, принятым с 11 сентября для предупреждения новых террористических актов1.
10 октября советник по национальной безопасности Кондолиза Раис созывает в Белом доме директоров крупнейших телевизионных каналов (ABC, CBC, CNN, Fox, Fox News, MSNBC и NBC), чтобы воззвать к их чувству ответственности. Свобода слова остается законной, но журналистов призывают осуществлять самим «редакторскую оценку» информации и воздерживаться от распространения всего, что могло бы повредить безопасности американского народа2.
Призыв был воспринят печатной прессой безоговорочно. Тут же Рон Гаттинг (главный редактор «Сити Сан») и Дан Гасри (главный редактор «Дей-ли Курьера»), посмевшие критиковать линию Буша, уволены.
«Правда» и «Известия» в эпоху Советского Союза с трудом смогли бы перещеголять американские СМИ в их угодничестве официальному курсу... Они начисто отбросили понятие объективности и даже мысль о том, чтобы предложить полосу для общественного обсуждения и споров по проблемным вопросам... Это просто скандал, и он выявляет наличие системы пропаганды, ничего общего не имеющей с серьезными средствами массовой информации, воплощающими сущность демократического общества», -комментирует Эдвард Херман, профессор политических наук в Пенсильванском университете1.
Наконец после трехнедельных дебатов Конгресс принимает Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism Act2, аббревиатура которого по-английски: USA PATRIOT Act. Этот чрезвычайный закон временно приостанавливает действие различных основополагающих свобод на период в четыре года, чтобы дать администрации возможность эффективно бороться с терроризмом. Ни от кого не ускользнет тот факт, что срок в четыре года полностью покрывает мандат Джорджа Буша, включая и выборный период для его переизбрания. Он преследует «террористов и тех, кто их поддерживает», давая им очень растяжимое определение. Таким образом, сбор средств для поддержки семей активистов Ирландской республиканской армии, находящихся в тюремном заключении в Великобритании, превращается в федеральное преступление. Срок предварительного задержания иностранцев, подозреваемых в терроризме, продлевается до одной недели. В случае, если дело направляется на до-расследование (каким бы ни был повод, даже если дело никак не связано с подозрениями в терроризме), подозреваемые могут быть изолированы на период в шесть месяцев, который может возобновляться бесконечно, если министр юстиции сочтет, что на свободе они будут «угрожать национальной безопасности или лее безопасности общества или отдельной личности». Тут же 1200 иммигрантов оказались в заключении на неопределенный период по секретным обвинениям. Иностранные консульские работники выступают с обличениями в попрании основополагающих прав подданных их стран -к примеру, генеральный консул Пакистана в Нью-Йорке заявляет: «В большинстве случаев нам не известны ни личные данные, ни место заключения выходцев из наших стран. В лучшем случае они снисходят до того, что дают нам их общее количество... Власти также оказывают на них давление, чтобы они не пользовались своим правом связаться с консульскими представительствами или адвокатами. Это совершенно недопустимо».
USA PATRIOT Act позволяет ФБР также прослушивать средства коммуникации без контроля представителя судебной власти1. Эта мера может быть применена в отношении связи между выходцами из других стран, между другими странами, если она проходит через американскую территорию с помощью Интернета.
31 октября Министерство юстиции временно приостанавливает право задержанных или заключенных беседовать со своим адвокатом наедине1. Отныне позволяется шпионить за этими встречами и производить запись, что делает возможным дальнейшее использование против подозреваемых их собственных слов и что сводит на нет всякую возможность для клиента и адвоката выработать совместно стратегию защиты.
13 ноября президент Буш издает указ о том, что иностранцы, «подозреваемые в терроризме», что включает в себя как «членов и бывших членов «Алъ-Каиды», так и людей, оказавших содействие (даже не ведая о том) заговорам с целью совершения терактов (даже и не осуществленных), - - не будут отныне судимы ни в федеральных судах, ни даже военными трибуналами, а военными комиссиями2. Комиссии эти будут составляться министром обороны по его собственному усмотрению и сами будут устанавливать свой процессуальный кодекс. Их заседания смогут проводиться за закрытыми дверями. «Военные прокуроры» не обязаны будут сообщать задержанным и их защитникам о «доказательствах», которыми они будут располагать. Они будут принимать решения большинством в две трети голосов (а не единогласно, как того требуют международные нормы в уголовных делах).
В тот же день Министерство юстиции отлавливает пять тысяч подозреваемых происхождением со Среднего Востока, из которых почти все проживали легально в США и никогда не совершили никакого правонарушения, просто с целью их «допросить».
Опираясь на Комитет по борьбе с терроризмом1, созданный резолюцией 13732 (от 28 сентября) Организации Объединенных Наций, Госдепартамент предписывает государствам — членам ООН принять такие же законодательства. На сегодняшний день 55 стран (среди которых и Франция, своим «законом о постоянной безопасности») в результате вписали в свои внутренние нормы определенные положения из USA PATRIOT Act. Их цель - - не защита местного населения от терроризма, но дозволение полицейским службам США распространить свою деятельность на весь остальной мир. Речь идет в основном о продлении сроков задержания в делах по терроризму, об ограничении свободы прессы и о разрешении перехвата связи службами безопасности без контроля судебных властей. В Великобритании антитеррористический закон позволяет поместить в заключение подозреваемых иностранцев даже вне проведения какого-либо следствия, что открыто нарушает Европейскую конвенцию прав человека. В Канаде антитеррористический закон принуждает журналистов открывать их источники информации по запросу судебной власти под угрозой немедленного тюремного заключения. В Германии разведслужбам даются полномочия уголовной полиции, что практически преобразует их в политическую полицию. В Италии секретным службам позволено совершать всевозможные правонарушения на территории страны в интересах национальной обороны, и они не должны давать при этом никакого отчета правосудию. И так далее1. И наконец, госсекретарь Колин Пауэлл прибывает в Европу, чтобы убедиться, что национальные полиции смогут отныне передавать ФБР без ненужных формальностей имеющуюся у них информацию и чтобы открыть пост ФБР в помещении Европола.
«Начиная с 11 сентября, правительство требует голосовать за законы, разрабатывать политические подходы и процедуры, которые не соответствуют нашему законодательству и установившимся идеалам и раньше были бы просто немыслимы»,—пишет престижное издание New York Review of Books1. Раздувая мистический патриотизм, страна свободы слова и политической гласности замкнулась на экстенсивной идее государственного интереса и военной тайны, применяя ее ко всем секторам жизни общества.
Официальная версия событий 11 сентября не позволяет оправдать такой крутой вираж. Если врагами являются ничтожества, прячущиеся в пещерах Афганистана, зачем тогда опасаться заводить беседы с коллегами в стенах Пентагона? Как можно представить себе, что горстка террористов может собрать и обработать отрывочные и разбросанные сведения о закупках оружия и сделать вывод из этого о военных планах Соединенных Штатов? Зачем приостанавливать нормальное функционирование общественных институтов и лишать парламентариев, даже для использования при закрытых дверях, информации, необходимой для демократической жизни?
Если официальная версия, по которой теракты были совершены иностранными террористами, соответствует истине, зачем тогда препятствовать открытию следствия Конгрессом и журналистскому расследованию?
Не присутствуем ли мы скорее при смене политического режима, запрограммированной задолго до 11 сентября? Далеко не первый раз за последние полвека ЦРУ всячески старается заставить принять закон, запрещающий прессе упоминать о делах государственной важности и заносящий в преступники тех служащих и журналистов, которые пытались бы эти дела раскрывать. В ноябре 2000 года крайне реакционный сенатор Ричард Шелби, председательствовавший тогда в сенатской комиссии по разведке, провел через голосование «Закон о секретности » (Official Secrecy Act), на который наложил свое вето президент Билл Клинтон. Ричард Шелби снова повторил свой маневр в августе 2001 года, надеясь на лучший прием со стороны президента Буша1. Проект закона находился как раз на обсуждении, когда произошли теракты, и он был частично встроен в «Закон о разведке» (Intelligence Act) от 13 декабря 2001 года. Тут же министр юстиции Джон Эшкрофт создал специальное подразделение, которому вменялась в обязанность разработка средств пресечения утечки засекреченной информации2. Оно будет подавать рапорт каждые полгода. С этого момента множество официальных веб-сайтов были вычищены: публичные сведения были изъяты под предлогом того, что их сопоставление могло бы позволить «террористам» докопаться до секретной информации.
Нейтрализовав все регуляторы власти: правосудие, следственные комиссии Конгресса и прессу, исполнительная власть обзавелась новыми структурами, позволяющими ей распространить на внутреннюю политику методы, уже испытанные ЦРУ и вооруженными силами вне страны.
Открытие Министерства внутренней безопасности (Office of Homeland Security — OHS), заявленное Конгрессу президентом Бушем 20 сентября, состоялось 8 октября. Речь здесь не идет о приуроченном мероприятии, но о глубинной реформе американского госаппарата. Отныне администрация будет различать безопасность внутреннюю и внешнюю. Директор этого министерства, Том Ридж, будет равным по чину советнику по национальной безопасности Кондолизе Раис. Каждый будет председателем своего совета: Совета внутренней безопасности и Совета по национальной безопасности. Их четко различные компетенции все же перекрещиваются в целом ряде областей. Так, президент Буш назначил заместителя советника по национальной безопасности, ответственного за борьбу против терроризма, который, будучи подчиненным и зависящим от Кондолизы Раис, должен будет находиться в распоряжении Тома Риджа. Эта ключевая должность была доверена генералу Уэйну А. Даунингу, человеку чрезвычайно силового профиля1. Даунинг занимал среди других должностей и должность шефа командования спецоперациями сети stay-behind2. Он также будет обеспечивать связь между советами и Отделом стратегического влияния, задача которого - - манипулирование общественным мнением и правительствами зарубежных государств.
Бюро внутренней безопасности (или Бюро безопасности родины) имеет широкие координационные полномочия, которые смогут со временем развиваться и далее. Трудно сказать, сыграет ли оно роль, сопоставимую с той, которую сыграло Управление военной мобилизации (Office of War Mobilization - - OWM) во время Второй мировой войны, или с ролью нынешнего Бюро национальной политики по контролю за наркотиками (ONDCP), которое ведает военными операциями в Латинской Америке1. Как бы то ни было, мы присутствуем при захвате гражданской жизни военными и разведуправлениями2.
«Историки вспомнят, что между ноябрем 2001 года и февралем 2002 года демократия -такая, какой она представлялась составителям Декларации независимости и Конституции Соединенных Штатов, - - умерла. И пока демократия испускала дух, появлялось на свет фашистское и теократическое американское государство», — комментируют происходящее два больших журналиста -- Джон Стантон и Уэйн Мадсен3.
1 Homeland Security: the Presidential Coordination Office Гарольда Рилайа (Harold С. Relyea), Congressional Research Service, The Library of Congress, 10 октября 2001 г. Можно скачать с сайта:
http://www.fpc.gov/CRS_REPS/crs_hsec.pdf
2 Pentagon Debates Homeland Defense Role Бредли Грэма (Bradley Graham) и Билла Миллера (Bill Miller) в Washington Post от 11 февраля 2001 г.;
http://www.washingtonpost.com
3 The Emergency of the Fascist American Theocratic State Джона Стантона (Jfhn Stantfn) и Уэйна Мэдсена (Wayne Madsen), 10 февраля 2002 г.