Постэкономическая трансформация

С позиций теории постэкономического общества современная историческая эпоха может рассматриваться как начальный период глобальной социальной трансформации, которая составит содержание развития цивилизации на протяжении как XXI века, так, возможно, и нескольких последующих столетий. В качестве своей материальной предпосылки и основы постэкономическая трансформация предполагает формирование постиндустриальной производственной системы. Поэтому первые признаки постэкономических преобразований мы находим уже в становлении элементов постиндустриального общества.

Материальной составляющей постэкономической трансформации является современная технологическая революция, которая, несмотря на видимые успехи, весьма далека сегодня от своего завершения. На основе технологического прогресса материальное производство получает качественно новые, фактически безграничные возможности, в результате чего жизненный уровень населения постиндустриальных стран становится все более высоким. Развитие производства стимулирует потребность в постоянном росте квалификации работников, вследствие чего образование обретает значение важнейшего фактора, обеспечивающего человеку социальный статус и общественное признание.

Удовлетворение материальных потребностей создает предпосылки для становления новой мотивационной системы. Человек, освобожденный от необходимости постоянного поиска средств для достойной жизни, получает возможность осваивать и культивировать в себе потребности более высокого порядка, простирающиеся далеко за пределы овладения вещными богатствами. Это, разумеется, не означает немедленного и автоматического восприятия новой системы ценностей в масштабах всего общества. Процесс формирования ценностных ориентиров сложен и противоречив, он растягивается на десятилетия, будучи зависим не в последнюю очередь от смены поколений, каждому из которых свойственны определенные стереотипы мировоззрения.

Сдвиги в побудительных мотивах человеческой активности определяют и качественное изменение самого ее типа. Становление творчества как наиболее распространенной формы производительной деятельности представляется основной нематериальной составляющей постэкономической трансформации. В отличие от труда, творчество является более высоким и совершенным типом деятельности; его побудительный мотив связан с внутренними потребностями личности, стремлением к самореализации, развитию и умножению своих знаний и возможностей. Как способность человека к созданию чего-то оригинального, субъективно или объективно нового, творчество существовало всегда, однако как хозяйственный феномен оно не было известно ни доэкономическому, ни экономическому обществу.

Обретение творчеством масштабов, позволяющих ему модифицировать сложившиеся хозяйственные закономерности, является результатом трех фундаментальных изменений. Во-первых, в постиндустриальном обществе материальные потребности большинства людей достаточно полно удовлетворяются за счет сравнительно непродолжительного рабочего времени. Во-вторых, наука и знания становятся непосредственной производительной силой, их носители — олицетворением достижений нации, а ценности, связанные с образовательным уровнем и интеллектуальной деятельностью, — надежными ориентирами для новых поколений. Наконец, в-третьих, радикально меняется сущность потребления: акценты в этой сфере смещаются на нематериальные блага, а усвоение человеком информации, развивающее способность к генерации новых знаний. фактически делает потребление элементом производства. Именно эти изменения превращают творчество в значимый тип производительной деятельности, в один из основных факторов социального прогресса.

Хотя объективная и субъективная стороны постэкономической трансформации взаимообусловлены, главный источник прогресса постэкономического общества кроется, на наш взгляд, в его субъективных факторах, в характеристиках составляющих ею индивидов. Ею перспективы зависят в большей мере от индивидуального нравственного и интеллектуального развития личности, чем от изменения отдельных параметров общества как совокупности людей. Таким образом, основные тенденции, определяющие развитие постэкономических начал, имеют в конечном счете субъективистскую природу, в то время как в ходе собственно постиндустриальной трансформации факторы субъективного порядка играют второстепенную роль. Это обстоятельство позволяет нам утверждать, что постэкономическое общество интравертно, а постэкономическая трансформация выступает естественным и неизбежным следствием становления постиндустриального общества. В то же время нельзя упускать из вида, что именно индустриальный строй и его достижения обеспечили формирование тех важнейших условий, без которых становление постиндустриальных, а тем более постэкономических, закономерностей было бы невозможно.

Постэкономический строй не требует и не может требовать ни выхода человека за пределы материального производства, на чем акцентируют внимание постиндустриалисты, ни перенесения основных его интересов в сферу культуры, к чему подталкивает теория постмодернизма. В постэкономическом обществе переосмысливаются и переоцениваются мотивы и стимулы деятельности, которая по своей форме и по своим вещественным результатам может оставаться практически неизменной. В ходе постэкономической трансформации преодоление ряда важнейших противоречий, характерных для экономической эпохи, происходит не в последнюю очередь через изменение человеческих представлений о соответствующих явлениях и процессах. В постэкономическом обществе развитие личности становится главной целью человека, а деятельность, не мотивированная утилитарными потребностями, изменяет социальную структуру в гораздо большей мере, чем десятилетия бурных, но поверхностных революционных потрясений.

Становление постэкономического общества сопряжено с радикальными изменениями как в механизме хозяйственного взаимодействия, так и в оценке самими творческими личностями целого ряда социальных отношений. Это приводит к фактическому преодолению важнейших характеристик экономической эпохи: эксплуатации, частной собственности и рыночного характера хозяйственных связей. Все эти моменты, которым мы посвятим в ходе нашего курса специальные лекции, заслуживают сейчас, тем не менее, краткого упоминания.

Материалистический характер мотивов, побуждающих людей к деятельности, вытекает из самого определения экономической эпохи как основанной на труде. Создание материальных благ предполагает возможность отчуждения их от непосредственного производителя и перераспределения в пользу других членов общества. Поскольку, однако, масштабы производства материальных благ ограничены, возникает конкуренция в борьбе за максимизацию их присвоения, что предопределяет жесткое противостояние социальных групп и классов: с одной стороны — занятых производительным трудом, с другой — присваивающих его результаты. Таким образом, в экономическом обществе постоянно воспроизводится конфликт между отдельными личностями и социальными группами в связи с их претензиями на ограниченную совокупность материальных благ. В то же время эти конфликтные отношения конституируют определенный тип социальных связей, цементируют общество, делают все его элементы взаимозависимыми и взаимодополняющими. Феномен эксплуатации базируется именно на подобных отношениях и существует в любом обществе, основанном на труде, поскольку возмещение человеку неурезанного трудового дохода, как показали еще классики социалистической теории, невозможно.

Постэкономическая трансформация не может привести к отказу общества от отчуждения и перераспределения благ. Однако поскольку главным мотивом творчества — основного типа деятельности в постэкономическом состоянии — выступает не приумножение человеком своего материального богатства, а стремление личности к самосовершенствованию и самовыражению в деятельности, возможность отчуждения произведенного вещественного продукта не воспринимается более как несправедливость. Факт отчуждения уже не противоречит основным интересам личности, и феномен эксплуатации может быть, на наш взгляд, преодолен скорее на социопсихологическом уровне, чем в результате революционной ломки распределительных отношений, как это представлялось социальным реформаторам последних двух столетий.

Вторым атрибутом экономической эпохи является феномен частной собственности. Там, где присвоение материальных благ оказывается важнейшей целью каждого человека, не может не возникнуть общественного отношения, закрепляющего результат подобного присвоения. Можно с уверенностью утверждать, что экономическое общество возникло там и тогда, где и когда человек стал не только выделять себя из среды себе подобных, но и относиться к одной совокупности объектов внешнего мира как к своим, принадлежащим ему, а к остальным — как к чужим, принадлежащим другим людям. Частная собственность выступает поэтому одной из естественных форм проявления принципов экономического общества. Ее преодоление при переходе к постэкономическому обществу происходит не через обобществление производства, а путем становления системы личной собственности, предполагающей возможность индивидуального владения всеми его условиями. С формированием постиндустриального общества, в котором основными производственными ресурсами выступают информация и знания, а средства их создания и передачи становятся вполне доступными множеству людей, возникает ситуация, в которой, с одной стороны, каждый желающий обладать современными средствами производства может приобрести их в личное владение, а с другой стороны, эффективное присвоение информационных благ людьми, не способными использовать их в соответствии с их социальным предназначением, становится невозможным. Возникающая система рассматривается нами как основанная не на частной, а на личной собственности как на условия производства, так и на рабочую силу.

Третья особенность экономического сообщества воплощается в его организации на основе принципов рынка. Рыночное хозяйство является одним из видов товарного производства, при котором, как известно, обмен и распределение материальных благ осуществляются на основе их соизмерения с неким эквивалентом. Вне зависимости от природы такового обмениваемые в рамках рыночной экономики блага являются воспроизводимыми, и их производство может быть увеличено в любой пропорции. Постэкономическая трансформация, разумеется, не отрицает обмена продуктами и деятельностью между людьми, поскольку таковой составляет само содержание общественной жизни. Однако при насыщении материальных потребностей приобретаемые человеком товары и услуги становятся скорее средством выражения его личной индивидуальности, чем инструментом выживания. Как следствие, в современных условиях все более широкий спектр благ характеризуется субъективной, или знаковой ценностью, не определяемой с помощью рыночного эквивалента. Обмен деятельностью и товарами регулируется уже не столько общественными пропорциями производства, сколько индивидуальными представлениями о ценности того или иного блага. Стоимостные характеристики перестают быть основой меновых отношений и, следовательно, законы рынка, определявшие уклад экономической эпохи, утрачивают свою системообразующую роль.

Анализ в свете изложенных позиций социально-экономических процессов, развертывающихся в странах, достигших постиндустриальной стадии развития, позволяет утверждать, что предпосылки перехода к постэкономическому обществу, которые формируются уже сегодня, имеют как объективную, так и субъективную составляющие. С одной стороны, высокий уровень производительных сил открывает возможность быстрого развития сферы услуг и информационного сектора, что требует от людей высочайшей квалификации; развитие человеческих способностей становится в такой ситуации абсолютно необходимым с точки зрения хозяйственного прогресса. С другой стороны, когда удовлетворены материальные потребности людей, а их социальный статус зависит от личностного потенциала, цели самосовершенствования естественным образом выходят на первые позиции в иерархии мотивов деятельности работника. С изменением мотивационной структуры начинает формироваться тип личности, ориентированной не на максимизацию материального потребления, а на достижение внутренней гармонии и совершенства. В этих условиях развитие человека оказывается тождественным развитию производства знаний — главной составляющей богатства современного общества. Круг замыкается; новая система воспроизводства общественного достояния становится самодостаточной и самоподдерживающейся.

Становление постэкономического общества представляет собой гигантскую социальную трансформацию, сравнимую лишь с переходом от доэкономической эпохи к экономической, и поэтому не может не быть процессом крайне сложным и противоречивым. На первый взгляд, постиндустриальная трансформация закладывает основы сбалансированного и самодостаточного развития западного мира. Однако уже сегодня дают о себе знать новые противоречия, пока не слишком заметные, но способные уже в ближайшем будущем предстать перед обществом во всей их остроте.

В пределах развитых постиндустриальных стран формируется новое социальное расслоение, возникают барьеры, разделяющие работников интеллектуальной сферы и тех, кто не может включиться в информационно- и наукоемкое производство ввиду отсутствия необходимых способностей усваивать информацию и превращать ее в новые знания. В отличие от традиционного имущественного неравенства, порождавшего классовые конфликты на протяжении всей истории экономического общества, новый тип социальной разделенности имеет качественно иную природу Современное неравенство проистекает из коренного различия базовых ценностей и несопоставимости интеллектуальных способностей членов общества, предопределенной генетически и социально.

В то же время постиндустриальный мир продолжает развиваться как самодостаточная и замкнутая хозяйственная структура. Сокращение потребностей в сырье и материалах, активное привлечение интеллектуальных ресурсов всего мира, беспрецедентное доминирование в технологическом секторе и все более тесное переплетение хозяйственных, политических и социальных процессов, происходящих в рамках сообщества развитых стран, — все это объективно снижает заинтересованность этой части человечества во взаимодействии с остальными регионами планеты. Напротив, отстающие (backward) страны оказываются все более несамодостаточными; для развития своих национальных экономик они нуждаются во внешних инвестициях и импорте технологий, а конечный продукт их хозяйственных систем не может быть эффективно реализован на их внутренних рынках во все возрастающих масштабах. Таким образом, на внешних границах постиндустриального мира нарастает напряженность, создающая реальные предпосылки раскола современной цивилизации. Характерно, что в мировом масштабе первые последствия постэкономичсской трансформации проявляются гораздо более зримо, чем на уровне отдельных стран. Последнее обусловлено тем, что социальная сфера постиндустриальных держав находится под пристальным вниманием национальных правительств, а процессы, развертывающиеся в мировом масштабе, отличаются большей стихийностью и неуправляемостью. Вместе с тем, учитывая объективный характер нынешних тенденций, можно утверждать, что события, происходящие на международной арене, проливают свет на то, что в ближайшие десятилетия может произойти и в пределах внешне стабильных и процветающих стран — лидеров нынешнего постиндустриального сообщества.

Подытоживая содержание первых двух лекций, необходимо подчеркнуть, что в них дана лишь беглая характеристика некоторых социологических концепций, приверженцы которых пытаются оценить сущность переживаемых сегодня человечеством перемен. Каждая из них более или менее удачно описывает отдельные стороны сложных социальных процессов, предлагает инструменты научного поиска. Наша задача состояла также в том, чтобы показать, как эффективность такого поиска зависит от возможностей теории нарисовать общую картину социального прогресса, не ограниченную ни хронологическими рамками, ни произвольно расставленными лишь на отдельных, пусть и очень важных сторонах общественного развития, акцентами.