Формирование на российском рынке хорошей конъюнктуры, закрытие его таможенным барьером, переход к жесткой внешнеэкономической политики будут происходить на фоне дальнейшего углубления финансового и экономического кризиса в странах бывшего СССР и СЭВ. Разрыв в уровне жизни населения этих стран и России достигнет десятков раз. Это поставит правящие элиты этих стран перед простым выбором: или неминуемое разорение и взаимоуничтожение или проникновение любой ценой за российский таможенный барьер, на русский рынок, где высокая конъюнктура позволит получать высокие доходы, приумножать полученную в процессе перестройки собственность.

Очевидно, именно такая ситуация резко повернет направление чаяний и действий этих правящих элит в сторону интеграции. Очевидно также, что им весьма быстро удастся расправиться с националистическими и антирусскими силами в своих республиках, поскольку те не имеют реальной социальной базы и действуют постольку, поскольку финансируются и провоцируются этими самыми правящими элитами за счет дотаций из России.

Такая сиутация станет базой для прихода к власти политических сил, четко ориентированных на интеграцию. Очевидно, России следует простимулировать приход этих сил к власти посредством экономических и финансовых рычагов.

Политика России в области интеграции.

Основным таким рычагом будет укрепление рубля и усиление его привлекательности. Довольно несложно сформировать ситуацию, когда для стран СНГ он будет несравненно привлекательнее доллара. Опираясь на эту ситуацию, следует взять курс на жесткую рублевую экспансию и вытеснение слабых национальных валют с внутренних рынков самих стран СНГ. В то же время этот процесс не должен сопровождаться предоставлением т.н. "технических кредитов" (как называется мзда, которую платит республикам с 1992 года правительство Ельцина за их согласие на развал Союза). Не имеет смысла и предоставлять этим странам какие-либо кредиты за исключением мизерных целевых на очень жестких условиях, аналогичных условиям МВФ.

Одновременно следует постепенно ужесточать условия топливно-сырьевых поставок. Предоставление кредитов следует оговаривать правом на участие в приватизации на внутреннем рынке этих республик, на операции по скупке фондов. Это позволит приобрести в российскую собственность все стратегически важные промышленные и иные объекты на территории этих стран.

Следует учесть, что в настоящее время имитация независимости ведется элитами бывших республик только потому, что Ельцин обильно спонсирует эту имитацию, щедро оплачивая сепаратизм заниженными ценами на энергоносители и льготными кредитами. Обирая русских, чтобы платить за враждебную России политику бывших республик, Ельцин таким образом поддерживает свой режим. Продолжение такой политики на протяжении 10-15 лет позволит вырасти поколению, которое действительно будет воспринимать псевдогосударства как реальные и искренне проводить русофобскую политику, укрепляя ельцинский режим. Если же отказать республиканским элитам в таком дотировании и с 1996 года поднять цены на энергоносители до мирового уровня, а также начать давление в целях возврата кредитов, республиканские элиты будут заинтересованы в интеграции с Россией в целях получения доступа к ее бюджету.

Сочетание этих факторов сделает для экономических субъектов республик единственным способом спасения от разорения формирование единого валютного и таможенного пространства с Россией.

Валютный союз.

Фактический кризис национальных валют и неизбежное хождение рублей на внутреннем рынке сделает для республик безальтернативным отказ от попыток обрести валютную самостоятельность. Результатом этого будет их согласие на любую инициативу России по организации единого валютного пространства.

Организация единого валютного пространства - самый важный вопрос в этих условиях. Прежде всего, для России крайне невыгодно отказываться в пользу своих союзников от преимуществ державы с сильной валютой и предоставлять им право эмиссии русских денег. Следовательно, эмитентом денег Евразийского Союза может быть только Россия.

Возможны два варианта такой организации. Первый предусматривает безусловный отказ членов Союза от суверенного права эмиссии национальной валюты в пользу России. При этом они вряд ли могут рассчитывать на какие-либо компенсации со стороны России просто в силу того, что и без такого Союза она фактически уже будет обладать всеми преимуществами единого эмитента.

Вторым вариантом возможен отказ всех членов Союза, включая Россию от суверенного права эмиссии национальной валюты в пользу Центрального резервного банка Евразийского Союза. Причем контрольный пакет акций этого Банка должен принадлежать России. Последний механизм, хотя в экономическом смысле меняет и не так уж много, в политическом смысле более приемлем для стран-членов Союза и дает им некоторый контроль за эмиссией и некоторое влияние на финансовую политику. Таким образом, он является существенной уступкой со стороны России.

Кроме того, этот механизм передает функции распоряжения финансовыми ресурсами с российского уровня на союзный, хотя и сохраняет доминирование России при решении этих вопросов. Следовательно, он может быть принят в том случае, если будет взят курс на построение именно союзного государства, а не конгломерата сателлитных государств вокруг России. Но тогда согласие России на введение именно такого механизма организации денежного обращения необходимо обусловить усиленной интеграцией по всем другим направлениям, передачей всеми государствами на союзный уровень и других функций управления экономикой.

Таможенный Союз.

Как видно из вышеизложенного, одним из важнейших интересов правящих элит союзных государств будет стремление попасть внутрь российского протекционного барьера. Поэтому они будут готовы почти что на любых условиях войти в таможенный союз с Россией.

В то же время здесь возникает существенный вопрос по поводу раздела доходов, которые приносит протекционный таможенный режим. Эти доходы будут существенной частью бюджета России, а для других государств они будут составлять вообще умопомрачительные суммы.

Справедливо было бы оставлять все таможенные доходы России, поскольку они, во-первых, образованы именно вследствие политики ее правительства, а во-вторых, не вступив в Союз другие государства все равно бы их не имели (или имели бы в десятки раз меньшие).

С другой стороны, с общим расширением внутреннего для таможенного барьера рынка эти доходы возрастают весьма существенно, и не пропорционально росту объема рынка, а значительно быстрее. Здесь сказываются системные закономерности (поскольку свойства системы не сводимы к свойствам ее элементов и вновь образующаяся в процессе интеграции стоимость порождается не отдельными субъектами интеграции, а процессом в целом).

Следовательно, несомненно справедливо оставлять в распоряжении России ту часть таможенных сборов, которые она имела бы и без интеграции, а остальное передавать в распоряжение союзных структур. Очевидно, этот вопрос будет бесспорен для всех субъектов интеграции.

С другой стороны, если будет взят курс на создание сильного союзного государства, а не околороссийского конгломерата, для России имеет смысл передать на союзный уровень ВСЕ доходы от таможенных сборов, обусловив это передачей Союзу соответствующего объема функций и в других областях экономической и государственной политики всеми его членами.

Союзный уровень управления экономикой.

Заинтересованность евразийских государств в валютном и таможенном союзе с Россией позволит последней навязать им, как мы видели, весьма высокую степень экономической и политической интеграции в качестве условий такого союза. Фактически уже на этом уровне возможно создание Евразийского союзного государства, во всяком случае, в рамках бывшего СССР, включая и страны Прибалтики, и оттаивающую после зимних стуж Грузию.

Прежде всего, этот союз будет носить экономический характер. Очевидно, неизбежно формирование общесоюзных плановых и финансовых органов. Здесь также возможны два варианта.

Первый вариант сводится к передаче на союзный уровень ограниченного круга проблем, связанного с координацией ряда общесоюзных инвестиционных проектов. В этом случае объем этих координирующих структур будет не слишком велик и центр тяжести управления государством останется на российском уровне.

Второй вариант сводится к передаче на союзный уровень практически всего объема централизованного управления плановым сектором экономики и государственным инвестиционным процессом, как это было в СССР. Этот вариант имеет преимущество традиционности, хотя и связан с опасностью несообразного усиления влияния представителей других республик при распределении ресурсов. Следовательно, если он будет выбран, необходимо предусмотреть дополнительные механизмы защиты на союзном уровне собственно российских интересов.

Очевидно, в случае выбора второго варианта союзные структуры должны формироваться на базе соответствующих российских структур, в них должно быть обеспечено доминирование российских представителей и кадров.

Единство правового пространства.

Россия должна будет обусловить свое согласие на таможенный и валютный союз формированием единого правового пространства. Возможен целый ряд вариантов его реализации.

Первый вариант заключается в выделении круга вопросов, в котором российское законодательство распространяется на всю территорию Евразийского Союза. Таким образом, другие члены Союза ограничивают свой суверенитет в этой области и оставляют для себя законодательствование в ограниченном круге вопросов.

Другим вариантом может быть восстановление действовавшего в СССР механизма принятия на союзном уровне не законов, а основ законодательства, которых должны были придерживаться в своем законодательном процессе все члены Союза. При этом механизме все члены Союза оказываются в равном правовом положении, и Россия не имеет особого статуса и права законодательствовать для граждан других республик.

Второй вариант, очевидно, более приемлем с политической точки зрения, так как представляет собой эффективный компромисс.

Третьим вариантом может быть формирование системы договоров между субъектами Союза и принятие ими принципа, по которому договорные нормы союзных договоров имеют преимущество перед национальным законодательством. Однако, такой процесс весьма громоздок и практически неприемлем для России.

Четвертым вариантом может быть распространение на всю территорию Союза экономического законодательства Российской Империи образца 1913 года с последующим внесением ряда поправок. Это тем более разумно, что имперское гражданское законодательство в этих вопросах отличалось продуманностью, стройностью и эффективностью, и к тому же почти не устарело.

Очевидно, будет принят все же второй вариант формирования единого правового пространства Евразии. Во всяком случае, у России будут все рычаги, чтобы на нем настоять.

Оборонный Союз.

Очевидная заинтересованность сателлитных стран в экономическом союзе дает России возможность обусловить его теснейшей военной интеграцией, передачей по сути максимума полномочий в сфере обороны и безопасности Союзному Государству.

Понятно, что не имеет смысл сосредоточивать на союзном уровне управление вообще всеми военными силами, как это было в СССР. Для СССР такая структура была порождена обстоятельствами его образования и постоянной военной опасности.

На союзном уровне должны быть сосредоточены прежде всего стратегические функции по обеспечению национальной безопасности. Обеспечивать эти функции должна сильная высококачественная и сверхбоеспособная профессиональная армия.

В то же время функции обучения солдат срочной службы, обеспечения прохождения этой срочной службы, призыва, комплектования тактических частей следует оставить на уровне республик и не перегружать этим союзный уровень. Очевидно, реализовывать эти функции республики должны будут в рамках милиционной системы.

На союзном уровне, таким образом, останутся все функции генерального штаба и разведывательного сообщества, системы ПВО, ракетно-ядерный щит, авиация (кроме армейской), флот, охрана границ, космические силы, стратегическая связь, все, связанное с новейшими вооружениями. Функционирование этих родов войск будут обеспечивать исключительно профессиональные военные.

Союзная армия будет обладать всем объемом новых и новейших вооружений. На союзный уровень следует передать и координацию военно-промышленного комплекса, особенно его высокотехнологическую часть, для который Союз будет монопольным заказчиком. В то же время производство обычных вооружений и снабжение республиканских армий может обеспечиваться через обычный рыночный механизм.

Союзная армия в этом случае будет финансироваться из союзного бюджета. Союз возьмет на себя расходы и по финансированию производства сверхновой военной техники и военной науки. Из союзного бюджета должны будут финансироваться и космические программы.

Ограничения на полномочия Союза.

Союзное государство должно быть в принципе отстранено от вопросов социальной и культурной политики. Эти функции необходимо целиком оставить на уровне субъектов Союза.

Это определяется тем, что в каждом государстве необходима своя, особенная социальная, демографическая и культурная политика. Социально-культурные мероприятия (за исключением, быть может, элитного высшего образования) не должны финансироваться за счет союзных ресурсов. Уровень жизни и социальных гарантий населения каждого государства должен определяться его реальными экономическими возможностями.

Если допустить превращение союзного государства в механизм нивелировки уровня жизни всех республик безотносительно к их собственным экономическим возможностям, как это было в СССР, это вызовет мощнейшие центробежные тенденции у наиболее богатых государств, и прежде всего – снова у России. А последнее обстоятельство уже один раз привело к развалу Союза.

Перспективы экспансии в Европе:

Очевидно, вслед за реинтеграцией в границах бывшего СССР и даже уже в процессе оной начнется конкуренция с ЕС за интеграцию стран Восточной Европы. Для этого новый Евразийский Союз (уловное название объединения, ЕАС) должен предложить этим странам бОльшие выгоды от интеграции, нежели ЕС.

С экономической точки зрения в случае реализации нашей программы преимущества интеграции с ЕАС будут для этих стран очевидны. Рынок ЕАС для них - рынок сбыта, на котором они будут устойчиво конкурентоспособны, в то время как при интеграции в ЕС они сами столкнутся с жестокой конкуренцией более мощных корпораций, что повлечет длительный кризис и снижение уровня жизни в этих странах. По эту сторону таможенной границы будет действовать и такое конкурентное преимущество, как низкие цены на энергоносители. Благоприятный, близкий к офшорному налоговый режим также будет весьма привлекателен. Наконец, в силу большей прибыльности закрытого протекционным барьером рынка, здесь будут более льготные условия иностранных инвестиций, чем в ЕС.

В то же время для большинства этих стран препятствием к тому, чтобы использовать эти преимущества, неизбежно будут идеологические моменты, связанные с разгулом русофобии в этих странах. В наименьшей степени идеологические мотивы будут сдерживать от проникновения на Евразийский рынок Финляндию. Очевидно, вступление этой страны в ЕАС будет первым прорывом идеолгического барьера, который начнет процесс прагматизации политики и идеологии восточноевропейских элит.

Глубокая враждебность и откровенное силовое давление католических сил и стоящих за ними европейских институций сделают вторым очевидным кандидатом на переориентацию с ЕС на ЕАС Югославию. Таким образом, первыми прорыв в ЕАС совершат наиболее далекие от СЭВ страны, не связанные негативным опытом его загнивания в конце 80х годов. Это приведет к движению в сторону ЕАС на Балканах. К ЕАС обратятся как традиционно дружественная Болгария, так и профранцузская Румыния, которая без вступления ЕАС не сможет ни интегрировать Молдавию, ни разрулить отношения с Венгрией, претендующей на часть ее территории. Для самой Венгрии оказаться вне ЕАС, когда там уже будет Румыния, окажется делом стратегически бесперспективным. Словакия извлечет из вступления в ЕАС самые большие преимущества, в то время как интеграция в ЕС повлечет для нее наибольшие в Восточной Европе потери.

Нименее вероятно вступление на этом этапе стран Прибалтики, элиты которых наиболее русофобски настроены и наименее склонны принимать во внимание экономические соображения. Также маловероятно вступление в ЕАС на этом этапе традиционно прогерманской Чехии и традиционно проамериканской Польши. Здесь идеологические мотивы неизбежно будут преобладать над экономическими, и ЕАС должен вести против этих стран дискриминационную экономическую политику, в том числе стимулируя отток из Прибалтики наиболее экономически активного, русскоязычного, населения, без эксплуатации которого власти Латвии и Эстонии не смогут обеспечивать бюджетную поддержку "титульного населения" в форме льгот и выплат бюджетникам.

Тем не менее, вступление всех этих стран в состав ЕАС, скорее всего, возможно будет только после распада ЕС и выхода из него Германии. Скорее всего, из экономических соображений Германия в перспективе предпочтет интеграцию с ЕАС, где может рассчитывать на небывало выгодный сбыт своей индустриальной продукции и небвало выгодное снабжение дешевыми энергоносителями и сырьем.

Для России принятие Германии в ЕАС будет допустимым лишь тогда, когда Россия достаточно далеко продвинется по пути постиндустриализации, так как промышленное соревнование будет неминуемо выиграно ими в короткие сроки, и немецкие концерны поглотят всю остальную промышленность. Россия будет в выигрыше только в том случае, если сохранит за собой эмиссию евразийской валюты, а также навяжет к этому времени всему ЕАС свои стандарты постиндустриального рынка, и прежде всего русский язык как стандарт кодировки дигитального продукта и научно-технической документации. Эта ситуация станет абсолютным конкурентным преимуществом русских на постиндустриальном рынке и оставит немцам в ЕАС ту роль, которую они традиционно играли в Российской Империи.

Вступление Германии в ЕАС не оставит для Польши, Чехии и Литвы иного выхода, как последовать за ней, а ликвидация псевдогосударств Латвии и Эстонии и их аннексия Россией будут осуществлены международными соглашениями. Греция также реализует свое тяготение к ЕАС уже после распада ЕС.

Перспективы экспансии в Азии:

В Азии выход интеграции за границы бывшего СССР должен быть обусловлен достаточно серьезными мерами безопасности. Если экономические соображения привлекут в состав ЕАС Монголию и Северную Корею, это не создаст серьезных дисбалансов, если будет строго соблюдаться принцип невозможности использования Союзного бюджета для выравнивания уровня жизни и социальных гарантий.

Вообще говоря, вступление в ЕАС промышленных стран в ситуации преобладания в российской экономике постиндустриального сектора, не может составить для России конкурентной экономической, а следственно и политической опасности. Даже вступление такой гигантской страны, как Китай, будет только благом, если будет соблюден принцип сохранения в руках России эмиссии евразийской валюты: Китай лишь увеличит базу для этой эмиссии, усилив таким образом Россию. За это можно заплатить Китаю дешевизной энергоносителей и отсутствием таможенных барьеров (но не барьеров движения рабочей силы). То же самое можно сказать и о Вьетнаме, и о Южной Корее.

В то же время вступление в ЕАС Японии или стран Западной Европы кроме Германии уже может оказаться для России опасным, так как неизбежно лишит ее доминирующего политического положения в Союзе.

Быть может, окажется необходимым остановиться и раньше, не выходя за рамки бывшего СЭВ. В любом случае, после начала Евразийского интеграционного процесса России придется прикладывать усилия скорее к его торможению, нежели к форсированию.