Аналитический клуб: анализ информации, управление, психология, PR, власть
Аналитический Клуб
 · О проекте
 · Полиси
 · Авторские Права
 · Правила анализа
 · Архив рассылки
 · Контакты
 · ФОРУМ
Библиотека
 · Общие материалы
 · А.Г.Степаненко
 · Что случилось 11 сентября?
 · Сталин и его время
 · Деградация РФ
 · Противостояние: ВОСТОК - ЗАПАД
 · Россия и Китай
 · Социальные кризисы
 · Военное обозрение
 · История и ее авторы
 · Легендарная эпоха
    Книга 1
    Книга 2
    Книга 3
 · Площадь Свободной России
 · Разное
On-Line
 · Nucleus - бесплатные рассылки
 · Русский бизнес-клуб (РБК)
ШЭЛ
 · Дистанционное образование
 · Стоимость обучения
 · Наука лидерства
 · Лекции вводного курса
Счетчики
Ранняя Древность

Ранняя Древность

Города-государства Шумера.

Создание упорядоченной ирригации в низовье Евфрата.

Во вводной лекции к этому разделу было рассказано о ходе возникновения первого классового общества и о том специфическом пути его развития, который сложился в нижней части долины Евфрата — в древнем Шумере и в долине Нила — в Египте. Рассмотрим конкретнее, как шло историческое развитие в ранней древности в нижней долине Евфрата, или Нижней Месопотамии(Месопотамией древние греки называли междуречье Тигра и Евфрата. Сейчас территория исторической Месопотамии входит в Турцию, Сирию и Ирак. Нижнюю Месопотамию (южную часть совр. Ирака) называют также Двуречьем.).

Мы уже знаем, что эта страна, отделенная от всей остальной Передней Азии едва проходимыми пустынями, была заселена еще примерно в VI тысячелетии до н.э. В течение VI—IV тысячелетий поселившиеся здесь племена жили крайне бедно: ячмень, высеваемый на узкой полосе земли между болотами и выжженной пустыней и орошаемый нерегулируемыми и неравномерными разливами, приносил небольшие и неустойчивые урожаи. Лучше удавались посевы на землях, которые орошались каналами, отведенными от небольшой реки Диялы, притока Тигра. Лишь к середине IV тысячелетия до н.э. отдельные группы общин справились с созданием рациональных осушительно-оросительных систем в бассейне Евфрата.

Бассейн нижнего Евфрата—обширная плоская равнина, ограниченная с востока р. Тигром, за которым тянутся отроги, Иранских гор, а с запада — обрывами Сирийско-Аравийской полупустыни. Без надлежащих ирригационных и мелиорационных работ эта равнина местами представляет собой пустыню, местами — болотистые мелководные озера, окаймленные зарослями огромных тростников, кишащих насекомыми. В настоящее время пустынная часть равнины пересечена валами выбросов от копки каналов, и если капал — действующий, то вдоль этих валов тянутся финиковые пальмы. Кое-где над плоской поверхностью возвышаются глинистые холмы — телли. и зольные — ишаны. Это развалины городов, точнее — сотен существовавших последовательно на одном и том же мосте сырцовых кирпичных домов и храмовых башен, тростниковых хижин и глинобитных стон. Однако в древности здесь еще не было ни холмов, ни валов. Болотистые лагуны занимали гораздо больше пространства, чем ныне, протянувшись поперек всего нынешнего Южного Ирака, и лишь на крайнем юге попадались низменные безлюдные острова. Постепенно ил Евфрата, Тигра и бегущих с северо-востока эламских рек (впадавших тоже в Персидский залив, как и Тигр с Евфратом, но под углом к ним в 90°) создал наносный барьер, расширивший к югу территорию равнины километров на 120. Там, где раньше болотистые лиманы свободно сообщались с Персидским заливом (это место называлось в древности «Горьким морем»), теперь протекает р. Шатт-эль-Арабд в которой ныне сливаются Евфрат и Тигр, ранее имевшие каждый свое устье и свои лагуны.

Евфрат в пределах Нижней Месопотамии разделялся на несколько русел; из них важнейшими были западное, или собственно Евфрат, и более восточное—Итурунгаль; от последнего к лагуне на юго-востоке отходил еще канал И-Яина-гена. Еще восточнее протекала река Тигр, но берега ее были пустынны, кроме того места, где в нес впадал приток Дияла.

От каждого из главных русел в IV тысячелетии до н.э. было отведено несколько меньших каналов, причем с помощью системы плотин и водохранилищ удавалось па каждом задерживать воду для регулярного орошения полей в течение всего вегетационного периода. Благодаря этому сразу возросли урожаи и стало возможно накопление продуктов. Это, в свою очередь, привело ко второму великому разделению труда, т.е. к выделению специализированных ремесел, а затем и к возможности классового расслоения, а именно к выделению класса рабовладельцев, с одной стороны, и к широкой эксплуатации подневольных людей рабского типа, или рабов в широком смысле (патриархальных рабов и илотов),— с другой.

При этом надо заметить, что чрезвычайно тяжелый труд по строительству и чистке каналов (как и другие земляные работы) выполнялся в основном не рабами, а общинниками в порядке повинности(Работы эти были необходимы для самого существования людей; тем не менее они были повинностью, т.е. формой налога, так же как воинская повинность или поборы на содержание обороны. Но не всякий налог следует рассматривать как эксплуатацию.); каждый взрослый свободный тратил на это в среднем месяц-два в год, и так было в течение всей истории древней Месопотамии. Основные земледельческие работы — пахоту и сев — также вели свободные общинники. Лишь знатные люди, облеченные властью и исполнявшие должности, считавшиеся общественно важными, лично в повинностях не участвовали, да и землю не пахали.

Массовое обследование археологами остатков древнейших поселений Нижней Месопотамии показывает, что процесс урегулирования местных мелиоративно-ирригационных систем сопровождался сселением жителей из разрозненных мельчайших поселков большесемейных общин к центру номов, где находились главные храмы с их богатыми зернохранилищами и мастерскими. Храмы являлись центрами сбора номовых запасных фондов; отсюда же по поручению управления храмов в далекие страны отправлялись торговые агенты—тамкары—обменивать хлеб и ткани Нижней Месопотамии на лес, металлы, рабынь п рабов. В начале второй четверти III тысячелетия до н.э. плотно засоленные пространства вокруг главных храмов обносят городскими стенами. Около 3000—2900 гг. до н.э. храмовые хозяйства становятся настолько сложными и обширными, что понадобился учет их хозяйственной деятельности. В связи с этим зарождается письменность.

Изобретение письменности. Протописьменный период.

Уже очень рано человеку в ходе его истории понадобилось делать сообщения не только устно, от лица к лицу, но и через время и пространство. Для этого использовались специальные мнемонические (папоминательные) знаки, изображавшие вощи, о которых надо было что-то сообщить или которые вызывали какие-то нужные ассоциации. Мы довольно много знаем о таких знаках у племен, живших еще в XIX—XX вв. в первобытных условиях, но, к сожалению, до недавиого времени не было сведений о мнемонических знаках древних неолитических племён, пока американская исследовательница Д. Шмандт-Бессерат не обнаружила, что неолитическое население Передней Азии не позже VI—V тысячелетни до н.э. пользовалось для сообщении не только вещами, имевшими другое основное назначение (например пучок стрел для объявления войны), и не только давно исчезнувшими рисунками краской или сажей, но и объемными изображениями предметов, иногда собранными в специальные глиняные емкости-«конверты». По форме эти объемные мнемонические знаки для сообщения весьма сходны с первыми месопотамскими рисуночными знаками, уже составлявшими определенную систему.

На грани IV и III тысячелетий до н.э. в Нижней Месопотамии рисовали знаки на пластичных плитках из глины углом тростниковой палочки. Каждый знак-рисунок обозначал либо сам изображенный предмет, либо любое понятие, связывавшееся с этим предметом. Например, небосвод, зачерченный штрихами, означал «ночь» и тем самым также «черный», «темный», «больной», «болезнь», «темнота» и т.п. Знак ноги означал «идти», «ходить», «стоять», «приносить» и т.д. Грамматические формы слов не выражались, да это было и не нужно, так как обыкновенно в документ заносились только цифры и знаки исчисляемых объектов. Правда, сложнее было передавать наименование получателей предметов, но и тут на первых порах можно было обойтись наименованием их профессий: горн обозначал медника, гора (как знак чужой страны)—раба, терраса (?) (может быть, род трибуны) — вождя-жреца и т.п. Но скоро стали прибегать к ребусу: если на означало «камень», «гиря», то знак гири рядом со знаком ноги подсказывал чтение гена—«идущий», а знак «кучи» — ба рядом с тем же знаком подсказывал чтение губа — «стоящий» п т. п. Иногда ребусным способом писали и целые слова, если соответствующее понятие трудно было передать рисунком; так, ги «возвращать, добавлять» обозначалось знаком «тростника» — ги. Древнейшие тексты, написанные рисуночными мнемоническими знаками, относятся ко времени около 3000 г. до н.э. или несколько позже, но миновало не менее 600 лет, пока письмо из системы чисто напоминательных знаков превратилось в упорядоченную систему передачи речевой информации во времени и на расстоянии. Это произошло около 2400 г. до н.э.

К этому времени из-за невозможности быстро проводить по глине криволинейные фигуры без заусенцев и т.п. знаки превратились уже просто в комбинации прямых черточек, в которых трудно было узнать первоначальный рисунок. При этом каждая черточка из-за нажима на глину углом прямоугольной палочки получала клиновидный характер; вследствие этого такое письмо называется клинописью. Каждый знак в клинописи может иметь несколько словесных значений и несколько чисто звуковых (обычно говорят о слоговых значениях знаков, но это неверно: звуковые значения могут обозначать и полслога, например слог баб можно написать двумя «слоговыми» знаками: ба-аб; значение будет то же, что и при одном знаке баб, разница — в удобстве заучивания и в экономии места при написании знаков, но не в чтении). Некоторые знаки могли быть также и «детерминативами», т.е. нечитаемыми знаками, которые только указывают, к какой категории понятий относится соседний знак (деревянные или металлические предметы, рыбы, птицы, профессии и т.д.); таким образом облегчался правильный выбор чтения из нескольких возможных.

Несмотря на всю неточность письменной передачи речи в архаический период истории Нижней Месопотамии, советскому ученому А.А. Вайману удалось все же прочесть некоторые древнейшие хозяйственные документы начала III тысячелетия до н.э. Это обстоятельство, а также изучение самих рисунков, употреблявшихся для письма, наряду с данными археологии позволяют нам до известной степени восстановить древнейшую общественную историю этой страны, хотя отдельные события в течение долгого исторического периода остаются неизвестными.

Прежде всего перед нами встает вопрос о том, какой же народ создал впервые цивилизацию Нижней Месопотамии. На каком языке он говорил? Изучение языка некоторых более поздних клинописных надписей (примерно с 2500 г. до н.э.) и упоминающихся в надписях (примерно с 2700 г. до н.э.) собственных имен показало ученым, что уже в то время в Нижней Месопотамии жило население, говорившее (а позже и писавшее) по крайней мере на двух совершенно разных языках — шумерском и восточносемитском. Шумерский язык с его причудливой грамматикой не родствен ни одному из сохранившихся до наших дней языков. Восточносемитский язык, который позже назывался аккадским или вавилоно-ассирийским, относится к семитской семье афразийской надсемьи языков; в настоящее время к этой же семье принадлежат: ряд языков Эфиопии(В том числе язык тигре, родной язык предка Пушкина — Ганнибала»), арабский язык, язык о-ва Мальта в Средиземном море, язык иврит в Израиле и новоарамейский язык маленького народа, называющего себя ассирийцами и живущего разбросанно в разных странах, в том числе и в СССР. Сам аккадский, или вавилоно-ассирийскии, язык, как и ряд других семитских языков, вымер еще до начала нашей эры. К афразийской надсемье (но не к семитскому семейству) принадлежал также древнеегипетский язык, в нее и поныне входит ряд языков Северной Африки, вплоть до Танзании, Нигерии и Атлантического океана.

Есть основание думать, что в IV тысячелетии до н.э., а может быть и позже, в долине Тигра и Евфрата ещё жило население, говорившее и на других, давно вымерших языках. Возможно, именно это население впервые создало ирригацию земли в долине р. Диялы, а также начало осваивать равнину Нижней Месопотамии, хотя в последнем случае главная роль, очевидно, принадлежала шумерам, а в северной части области — и восточным семитам.

Что касается наиболее древних месопотамских письменных текстов (примерно с 2900 по 2500 г. до н.э.), то они, несомненно, написаны исключительно на шумерском языке. Это видно из характера ребусного употребления знаков: очевидно, что если слово «тростник» — ги совпадает со словом «возвращать, добавлять» — ги, то перед нами именно тот язык, в котором существует такое звуковое совпадение. А это — шумерский язык. Однако это не значит, что восточные семиты, а может быть, и носители другого, неизвестного нам языка не жили в Нижней Месопотамии наравне с шумерами уже и в то время и даже раньше. Нет достоверных данных, ни археологических, ни лингвистических, которые заставили бы думать, что восточные семиты были кочевниками и что они не участвовали вместе с шумерами в великом деле освоения р. Евфрат. Нет также основания считать, что восточные семиты вторглись в Месопотамию около 2750 г. до н.э., как предполагали многие ученые; напротив, лингвистические данные скорее заставляют думать, что они осели между Евфратом и Тигром уже в эпоху неолита. Все же, по-видимому, население южной части Месопотамии примерно до 2350 г. говорило в основном по-шумерски, в то время как н центральной н северной части Нижней Месопотамии наряду с шумерским звучал также и восточносемитский язык; он же преобладал и в Верхней Месопотамии.

Между людьми, говорившими на этих столь различных между собою языках, судя по наличным данным, этнической вражды не было. Очевидно, в то время люди ещё не мыслили таким и большими категориями, как одноязычные этнические массивы: и дружили между собой, и враждовали более мелкие единицы — племена, номы, территориальные общины. Все жители Нижней Месопотамии называли себя одинаково «черноголовыми» (пo-шумерски санз-нгига, по-аккадски цальмат-каккади.) независимо от языка, на котором говорил каждый.

Поскольку исторические события столь древнего времени нам неизвестны, историки пользуются для подразделения древнейшей истории Нижней Месопотамии археологической периодизацией. Археологи различают Протописьменный период (2900— 2750 гг. до н.э., с двумя подпериодами)(Возможно, эти даты следует несколько удревнить.) и Раннединастический период (2750—2310 гг. до н.э., с тремя подпериодами).

От Протописьменного периода, если по считать отдельных случайных документов, до нас дошли три архива: два (один старше, другой моложе) — из г. Урука (ныне Варка), на юге Нижней Месопотамии, и один, современный более позднему из урукских,— с городища Джемдет-наср, на северо (древнее название города неизвестно). Общественный строй Протописьменного периода изучался советскими учеными Л. И. Тюменевым, который исходил только из изучения рисунков-знаков, как таковых, и А.Л. Вайманом, которому удалось прочесть некоторые из документов целиком.

Заметим, что письменная система, применявшаяся в Протописьменный период, была, несмотря на свою громоздкость, совершенно тождественной на юге Нижней Месопотамии и на севере. Это говорит в пользу того, что она была создана в одном центре, достаточно авторитетном для того, чтобы тамошнее изобретение было заимствовано разными номовыми общинами Нижней Месопотамии, несмотря на то что между ними по было ни экономического, ни политического единства и их магистральные каналы были отделены друг от друга полосами пустыни. Этим центром, по-видимому, был город Ниппур, расположенный между югом и севером нижнеевфратской равнины. Здесь находился храм бога Энлиля, которому поклонялись все «черноголовые», хотя каждый ном имел и собственную мифологию и пантеон (систему божеств). Вероятно, здесь был ритуальный центр шумерского племенного союза еще в догосударственный период. Политическим центром Ниппур не был никогда, по важным культурным центром он оставался долго.

Все документы происходят из хозяйственного архива храма Эанны, принадлежавшего богине Инане, вокруг которого консолидировался город Урук, и из аналогичного храмового архива, найденного на городище Джемдет-наср. Из документов видно, что в храмовом хозяйстве было множество специализированных: ремесленников и немало пленных рабов и рабынь; однако рабы-мужчины, вероятно, сливались с общей массой зависимых от храма людей — во всяком случае, так, бесспорно, обстояло дело двумя столетиями позже. Выясняется также, что община выделяла большие участки земли своим главным должностным липам — жрецу-прорицателю, главному судье, старшей жрице, старшине торговых агентов. Но львиная доля доставалась жрецу, носившему звание эн.

Эн был верховным жрецом в тех общинах, где верховным божеством почиталась богиня; он представлял общину перед внешним миром и возглавлял ее совет; он же участвовал в обряде «священного брака», например, с богиней Инаной урукской — обряде, по-видимому считавшемся необходимым для плодородия всей урукской земли. В общинах, где верховным божеством был бог, существовала жрица-эн (иногда известная и под другими титулами), также участвовавшая в обряде священного брака с соответствующим божеством.

Земля, выделенная эну, — ашаг-эн, или ниг-эна, — постепенно стала специально храмовой землей; урожай с нее шел в запасный страховой фонд общины, на обмен с другими общинами и странами, на жертвы богам и на содержание персонала храма—его ремесленников, воинов, земледельцев, рыбаков и др. (Жрецы обычно имели свою личную землю в общинах помимо храмовой). Кто обрабатывал землю ниг-эна в Протописьменный период, ним пока не совсем ясно; позже ее возделывали илоты разного рода. Об этом нам рассказывает еще один архив из соседнего с Уруком города—архаического Ура, а также и некоторые други; они относятся уже к началу следующего, Раннединастического периода.

Раннединастический период.

Выделение Раннединастического периода в особый, отличный от Протописьменного, имеет разнообразные археологические причины, разбирать которые здесь было бы трудно. Но и чисто исторически Раннединастический период выделяется достаточно четко.

В конце III тысячелетия до н.э. шумеры создали род примитивной истории—«Царский список», перечень царей, якобы поочередно и последовательно от начала мира правивших в разных городах Месопотамии, Цари, правившие подряд в одном и том же городе, условно составляли одну «династию». В действительности в этот список попали как исторические, так и мифические персонажи, причем династии отдельных городов нередко на самом деле правили не последовательно, а параллельно. Кроме того, большинство из перечисленных правителей не были еще царями: они носили звания верховных жрецов-эн, «больших людей» (т.е. вождей-военачальников, лу-галъ, лугалъ) или жрецов-строителей (?—энси). Принятие правителем того или иного титула зависело от обстоятельств, от местных городских традиций и т.п. Цифры лет, выражающие в списке продолжительность отдельных правлений, лишь в редких случаях достоверны, чаще же являются плодом позднейших произвольных манипуляций с числами; в основе «Царского списка» лежит, по существу, счет поколений, причем по двум главным, первоначально независимым линиям, связанным с городами Уруком и Уром на юге Нижней Месопотамии и с городом Кишем — на севере. Если отбросить вовсе фантастические династии «Царского списка», правившие «до потопа», то начало I Кишской династии — первой «после потопа» — приблизительно будет соответствовать началу Раннединастического периода по археологической периодизации (эта часть Раннединастического периода условно называется РД I). Именно к этому времени относится упоминавшийся выше архаический архив из соседнего с Уруком города Ура.

Предпоследний из правителей I династии Киша — Эн-Менбарагеси, первый шумерский государственный деятель, о котором нам сообщает не только «Царский список», но и его собственные надписи, так что в его историчности не приходится сомневаться. Он воевал с Эламом, т.е. с городами в долине рек Каруна и Керхе. соседними с Шумером и проходившими тот же путь развития. Пожалуй, также не вызывает сомнений историчность сына Эн-Мепбарагеси — Агги, известного нам кроме «Царского списка» лишь из эпической песни, дошедшей в записи, сделанной почти на тысячу лет позже. Согласно этой песне, Агга пытался подчинить своему родному Кишу южный Урук и совет старейшин Урука готов был на это согласиться. Но народное собрание города, провозгласив вождя-жреца (эна) по имени сопротивление. Осада Аггой Урука была неудачна, и в результате сам Киш вынужден был подчиниться Гильгамешу урукскому, принадлежавшему, согласно «Царскому списку», к I династии Урука.

Гильгамеш явился впоследствии героем целого ряда шумерских эпических песен, а затем и величайшей эпической поэмы, «составленной на аккадском (восточносемитском) языке. О них будет рассказано в лекции о шумерской и вавилонской культурах. Заметим здесь лишь, что привязка эпического сюжета к историческому лицу — весьма обычное явление в истории древних литератур; тем не менее мифы, составляющие сюжет эпических песен о Гильгамеше, гораздо старше Гильгамеша исторического. Но он, во всяком случае, был, очевидно, достаточно замечательной личностью, чтобы запомниться так крепко позднейшим поколениям (уже вскоре после его смерти он был обожествлен, и имя его было известно на Ближнем Востоке еще в XI в. н.э.). Эпосы представляют в качестве его важнейших подвигов постройку городской стоны Урука и поход за кедровым лесом (согласно более поздней традиции — па Ливан, по первоначально, вероятно, легенда говорила о походе за лесом в более близкие горы Ирана. Был ли действительно такой поход, неизвестно).

С Гильгамеша начинается второй этап Раннединастического периода (РД II). О социально-экономических условиях этого вpeмени известно еще из одного архива, найденного в древнем городке Шуруппаке и содержащего хозяйственные и юридические документы, а также учебные тексты XXVI в. до. н.э.(Такие тексты, а также первые записи литературных произведений найдены и на другом городище того же времени, сейчас называющемся Абу-Салабих.). Одна часть этого архива происходит из храмового хозяйства, другая же—из частных донов отдельных общинников.

Из этих документов мы узнаем, что территориальная община (ном) Шуруппак входила в военный союз общин, возглавлявшихся Уруком. Здесь, по-видимому, правили тогда прямые потомки Гильгамеша — I династия Урука. Часть шуруппакскнх воинов была размещена по различным городам союза, в основном же урукские лугали, видимо, не вмешивались во внутренние общинные дела. Хозяйство храма ужо довольно четко отделялось от земли территориальной общины и находившихся на ней частных хозяйств домашних большесемейных общин, но связь храма с общиной оставалась при всем том достаточно ощутимой. Так, территориальная община помогала храмовому хозяйству в критические моменты тягловой силой (ослами), а может быть, и трудом cвоиx членов, а храмовое хозяйство поставляло пищу для традиционного пира, которым сопровождалось народное собранно. Правителем нома Шypyппак был энси—малозначительная фигура; ему выделялся сравнительно небольшой надел, и, видимо, совет старейшин и некоторые жрецы были важнее его. Счет лот велся не по годам правления энси, а по годичным периодам. в течение которых, по-видимому. какая-то ритуальная должность по очереди выполнялась представителями разных храмов и территориальных общин низшего порядка, составлявших ном Шуруппак.

Работали в храмовом хозяйстве ремесленники, скотоводы и земледельцы самых различных социальных наименований, преимущественно, по-видимому, за паек, однако некоторым из них при условии службы выдавали и земельные наделы — конечно, не в собственность. Все они были лишены собственности на средства производства и эксплуатировались внеэкономическим путем. Некоторые из них были беглецами из других общин, некоторые—потомками пленных; женщины-работницы прямо обозначались как рабыни. Но многие, возможно, были людьми местного происхождения.

Вне храма домашние большесемейные общины иной раз продавали свою землю; плату за неё получал патриарх семейной общины или, если он умер, неразделившиеся братья следующего поколения; другие взрослые члены общины получали подарки или символическое угощение за свое согласие на сделку. Плата. за землю (в продуктах или в меди) была очень низкой, и, возможно, после определенного периода времени «покупатель» должен был возвращать участок домашней общине первоначальных хозяев.

К середине III тысячелетия до н.э. наряду с военными и культовыми вождями (лугалями, эпами и энси), находившимися: в полной политической зависимости от советов старейшин своих номов, четко наметилась новая фигура—лугаль-гегемон. Такой лугаль опирался на своих личных приверженцев и дружину, которых он мог содержать, не спрашиваясь у совета старейшин; с помощью такой дружины он мог завоевать другие номы и таким образом стать выше отдельных советов, которые оставались чисто номовыми организациями. Лугаль-гегемон обычно принимала на севере страны звание лугаля Киша (по игре слов это одновременно означало «лугаль сил», «лугаль воинств»(Часто переводят также «царь вселенной», но это, по-видимому, неточно.)), а на юге страны—звание лугаля всей страны; чтобы получить это звание, нужно было быть признанным в храме г. Ниппура.

Для того чтобы приобрести независимость от номовых общинных органов самоуправления, лугалям нужны были самостоятельные средства, и прежде всего земля, потому что вознаграждать своих сторонников земельными наделами, с которых те кормились бы сами, было гораздо удобнее, чем полностью. содержать их на хлебные и иные пайки. И средства и земля были у храмов. Поэтому лугали стали стремиться прибрать храмы к рукам — либо женясь на верховных жрицах, либо заставляя совет избрать себя сразу и военачальником, и верховным жрецом, при этом поручая храмовую администрацию вместо общинных старейшин зависимым и обязанным лично правителю людям.

Наиболее богатыми лугалями были правители I династии Ура, сменившей I династию соседнего Урука,— Месанепада и его преемники (позднейшие из них переселились из Ура в Урук и образовали II династию Урука). Богатство их было основано не только на захвате ими храмовой земли (о чем мы можем догадываться по некоторым косвенным данным)(Так, Месанепада титуловал себя «мужем (небесной ?) блудницы» - то ли это значит «небесной блудницы, богини Инаны урукской», то ли «жрицы богини Инаны». В любом случае это означает, что он претендовал на власть над храмом Инаны.), но и на торговле.

При раскопках в Уре археологи наткнулись на удивительное :погребение. К нему вёл пологий ход, в котором стояли повозки, запряженные волами; вход в склеп охранялся воинами в шлемах и с копьями. И волы и воины были умерщвлены при устройстве погребения. Сам склеп представлял собой довольно большое, выкопанное в земле помещение; у стен его сидели (вернее, когда-то сидели — археологи нашли их скелеты упавшими на пол) десятки женщин, некоторые с музыкальными инструментами. Их волосы были некогда отброшены на спину и придерживались надо лбом вместо лепты серебряной полоской. Одна из женщин, как видно, не успела надеть свой серебряный обруч, он остался в складках ее одежды, и па металле сохранились отпечатки дорогой ткани.

В одном углу склепа была маленькая кирпичная опочивальня под сводом. В ней оказалось не обычное шумерское погребение, как можно было бы ожидать, а остатки ложа, на котором навзничь лежала женщина в плаще из синего бисера, сделанного из привозного камня — лазурита, в богатых бусах из сердолика и золота, с большими золотыми серьгами и в своеобразном головном уборе из золотых цветов. Судя по надписи на ее печати, женщину звали Пуаби(Чтение имени, как часто случается в Древнемесопотамских надписях, ненадёжно, но, во всяком случае, оно не может читаться Шуб-ад, как предлагается в популярных и части специальных работ.). Было найдено много золотой и серебряной утвари Пуаби, а также две необыкновенной работы арфы со скульптурными изображениями быка и коровы из золота и лазурита на резонаторе.

Археологи нашли поблизости ещё несколько погребений такого же рода, но сохранившихся хуже; ни в одном из них останки центрального персонажа не сохранились.

Это погребение вызвало у исследователей большие споры, которые не прекратились и до сих пор. Оно не похоже на другие погребения этой эпохи, в том числе и на обнаруженное также в Уре шахтное погребение царя того времени, где покойник был найден в золотом головном уборе (шлеме) необычайно тонкой работы.

Ни на одной из жертв в погребении Пуаби не было найдено следов насилия. Вероятно, все они были отравлены — усыплены. Вполне возможно, что они подчинились своей судьбе добровольно, чтобы продолжать в ином мире привычную службу своей госпоже. Во всяком случае, невероятно, чтобы воины охраны Нуаби и ее придворные женщины в их дорогом убранстве были простыми рабынями. Необычность этого и других сходных погребении, растительные символы да уборе Нyaби, то, что она лежала как бы на брачном ложе, тот факт, что па её золотых арфах были изображены бородатый дикий бык, олицетворение урского бога Наины (бога Лупы), и дикая корова, олицетворение жены Наины, богини Нингаль,— все это привело некоторых исследователей к мысли, что Нуаби была не простои женой урукского лугаля, а жрицей-эп, участницей обрядов священного брака с богом лyны.

Как бы то ни было, погребение Пуаби п другие погребения времени I династии Ура (ок. XXV в. до н.э.) свидетельствуют об исключительном богатство правящей верхушки урского государства, возглавлявшего, видимо, южный союз нижнемесопотамских шумерских номов. Можно довольно уверенно указать и на источник этого богатства: золото и сердоликовые бусы Пуаби происходят с п-ова Индостан, лазурит — из копей Бадахшана в Северном Афганистане; надо думать, что он тоже прибыл в Ур морским путем через Индию. Не случайно, что погребения лугалей Киша того времени значительно беднее: именно Ур был портом морской торговли с Индией. Высоконосые шумерские корабли, связанные из длинных тростниковых стволов и промазанные естественным асфальтом, с парусом из циновок на мачте из толстого тростника, плавали вдоль берегов Персидского залива до о-ва Дильмун (ныне Бахрейн) и далее в Индийский океан и, возможно, доходили до портов Мелахи(В литературе называется также Мелуххой; оба чтения допустимы.) — страны древнеиндской цивилизации — недалеко от устья р. Инд.

С I династии Ура начинается последняя стадия Раннединастического периода (РД III). Помимо г. Ура в Нижней Месопотамии в это время были другие независимые номовые общины, и некоторые из них возглавлялись лугалями, не менее лугалей Ура стремившимися к гегемонии. Все оии жили в постоянных стычках друг с другом—это характерная черта периода; воевали из-за плодородных полос земли, из-за каналов, из-за накопленных богатств. В числе государств, правители которых претендовали на гегемонию, самым важным был ном Киш на ceвере Нижней Месопотамии и ном Лагаш на юго-востоке. Лагаш был расположен на рукаве Евфрата — И-Нина-гене и выходил на лагуну р. Тигр. Столицей Лагаша был город Гирсу.

Из Лагаша до нас дошло гораздо больше документов и надписей этого периода, чем из других городов Нижней Mecoпотамии. Особенно важен дошедший архив храмового хозяйства богини Бабы. Из этого архива мы узнаем, что храмовая земля делилась на три категории: 1) собственно храмовая земля ниг-эна, которая обрабатывалась зависимыми земледельцами храма, а доход с нее шел отчасти на содержание персонала хозяйства, но главным образом составлял жертвенный, резервный и обменный фонд; 2) надельная земля, состоявшая из участков, которые выдавались части персонала храма—мелким администраторам, ремесленникам и земледельцам; из держателей таких наделов набиралась и военная дружина храма; нередко надел выдавался на группу, и тогда часть работников считалась зависимыми «людьми» своего начальника; наделы не принадлежали держателям на праве собственности, а были лишь формой кормления персонала; если администрации почему-либо было удобнее, она могла отобрать надел или вовсе не выдавать его, а довольствовать работника пайком; только пайком обеспечивались рабыни, запятые ткачеством, прядением, уходом за скотом и т.п., а также их дети и все мужчины-чернорабочие: они фактически были на рабском положении и нередко приобретались путем покупки, но дети рабынь впоследствии переводились в другую категорию работников; 3) издольная земля, которая выдавалась храмами, по-видимому, всем желающим на довольно льготных условиях: некоторая доля урожая должна была держателем участка такой земли уступаться храму.

Помимо этого, вне храма по-прежпему существовали земли большесемейных домашних общин; на этих землях рабский труд, насколько мы можем судить, применялся лишь изредка.

Крупные должностные лица помового государства, включая жрецов и самого правителя, получали весьма значительные имения по своей должности. На них работали их зависимые «люди», точно такие же, как и на храмовой земле. Не совсем ясно, считались ли такие земли принадлежащими к государственному фонду п находящимися лишь в пользовании должностных лиц или же их собственностью. По всей видимости, это было недостаточно ясно и самим лагашцам. Дело в том, что собственность в отличие от владения заключается прежде всего в возможности распоряжаться её объектом по своему усмотрению, в частности отчуждать её, т.е. продавать, дарить, завещать. По понятие о возможности полного отчуждения земли противоречило самым коренным представлениям, унаследованным древними месопотамцами от первобытности, а у богатых и знатных людей не могло возникать п потребности в отчуждении земли: напротив, отчуждать землю иногда приходилось бедным семьям общинников, для того чтобы расплатиться с долгами, однако такие сделки, видимо, не считались полностью необратимыми. Иногда правители могли принудить кого-либо к отчуждению земли в свою пользу. Отношения собственности, полностью отражающие классово антагонистическую структуру общества, в Нижней Месопотамии III тысячелетия до н.э., видимо, еще но вылились в достаточно отчетливые формы. Для нас важно, что ужо существовало расслоение общества на класс имущих, обладавших возможностью эксплуатировать чужой труд; класс трудящихся, но эксплуатируемых еще, но и но эксплуатирующих чужой труд: и класс лиц, лишенных собственности на средства производства и подвергающихся внеэкономической эксплуатации; в его состав входили эксплуатируемые работники, закрепленные за большими хозяйствами (илоты), а также патриархальные рабы.

Хотя эти сведения дошли до нас преимущественно из Лагаша (XXV—XXIV вв. до н.э.), но есть основания полагать, что аналогичное положение существовало и во всех других номах Нижней Месопотамии, независимо от того, говорило ли их население по-шумерски или по-восточносемитски. Однако ном Лагаш был во многом на особом положении. По богатству лагашское государство уступало разве только Уру—Уруку; лагашский порт Гуаба соперничал с Уром в морской торговле с соседним Эламом и с Индией. Торговые агенты (тамкары) были членами персонала храмовых хозяйств, хотя принимали и частные заказы на покупку заморских товаров, в том числе и рабов.

Лагашские правители не менее прочих мечтали о гегемонии в Нижней Месопотамии, но путь к центру страны преграждал им соседний город Умма около того места, где рукав И-Нина-гены отходил от рукава Итурупгаль; с Уммой к тому же, в течение многих поколений шли кровавые споры из-за пограничного между нею и Лагашем плодородного района. Лагашские правители носили титул энси и получади от совета или народного собрания звание лугаля только временно, вместе с особыми полномочиями — на время важного военного похода или проведения каких-либо других важнейших мероприятий.

Войско правителя шумерского нома этого времени состояло из сравнительно небольших отрядов тяжеловооруженных воинов. Помимо медного конусообразного шлема они были защищены тяжелыми войлочными бурками с большими медными бляхами или же огромными медноковаными щитами; сражались они сомкнутым строем, причем задние ряды, защищенные щитами переднего ряда, выставляли вперед, как щетину, длинные копья. Существовали и примитивные колесницы на сплошных колесах, запряженные, по-видимому, онаграми(Лошадь еще не была одомашнена, но возможно, что в горных районах Передней Азии уже отлавливались кобылы для скрещивания с ослами.) — крупными полудикими ослами, с укрепленными на переднике колесницы колчанами для метательных дротиков.

В стычках между такими отрядами потери были относительно невелики — убитые насчитывались не более чем десятками. Воины этих отрядов получали наделы на земле храма или на земле правителя и в последнем случае были преданы ему. Но лугаль мог поднять и народное ополчение как из зависимых людей храма, так и из свободных общинников. Ополченцы составляли легкую пехоту и были вооружены короткими копьями.

Во главе как тяжеловооруженных, так и ополченческих отрядов правитель Лагаша Эанатум, временно избранный лугалем, разбил вскоре после 2400 г. до н.э. соседнюю Умму и нанес ей огромные по тем временам потери в людях. Хотя в своем родном Лагаше он должен был в дальнейшем довольствоваться только титулом энси, он успешно продолжал войны с другими номами, в том числе с Уром и Кишем, и в конце концов присвоил себе звание лугаля Киша. Однако его преемники не смогли надолго удержать гегемонию над прочими номами.

Через некоторое время власть в Лагаше перешла к некоему Энентарзи. Он был сыном верховного жреца местного номового бога Нингирсу и потому был сам его верховным жрецом. Когда он стал энси Лагаша, он соединил правительские земли с землями храма бога Нингирсу, а также храмов богини Бабы (его жены) и их детей; таким образом, в фактической собственности правителя и его семьи оказалось более половины всей земли Лагаша. Многие жрецы были смещены, и администрация храмовых земель перешла в руки слуг правителя, зависимых от него. Люди правителя стали взимать различные поборы с мелких жрецов и зависимых от храма лиц. Одновременно, надо полагать, ухудшилось положение и общинников — есть смутные известия о том, что они были в долгах у знати: имеются документы о продаже родителями своих детей из-за обнищания. Причины его в частностях неясны: тут должны были играть роль возросшие поборы, связанные с ростом государственного аппарата, и неравное разделение земельных и прочих ресурсов в результате социального и экономического расслоения общества, а в связи с этим необходимость в кредите на приобретение посевного зерна, орудий и др.: ведь металла (серебра, меди) в обращении было крайне мало.

Все это вызывало недовольство самых разных слоев населения в Лагаше. Преемник Энентарзи Лугальанда, был низложен, хотя, может быть, и продолжал жить в Лагаше как частное лицо, а на его место был избран (по-видимому, народным собранием) Уруинимгина (2318—2310 [?] г. до н.э.)(Раньше его имя неправильно читали «Урукагина».). Во втором году его правления он получил полномочия лугаля и провел реформу, о которой по его приказанию были составлены надписи. По-видимому, он не первый в Шумере осуществил подобные реформы — периодически они проводились и ранее, по только о реформе Уруинимгины мы знаем благодаря его надписям несколько подробнее. Она сводилась формально к тому, что земли божеств Нингирсу, Бабы и др. были вновь изъяты из собственности семьи правителя, что прекращены были противоречащие обычаю поборы и некоторые другие произвольные действия людей правителя, улучшено положение младшего жречества и более состоятельной части зависимых людей в храмовых хозяйствах, отменены долговые сделки и т.п. Однако по существу положение изменилось мало: изъятие храмовых хозяйств из собственности правителя было чисто номинальным, вся правительская администрация осталась на своих местах. Причины обеднения общинников, заставлявшие их брать в долг, также не были устранены. Между том Уруинимгина ввязался в войну с соседней Уммой; эта война имела для Лагаша тяжелые последствия.

В Умме в это время правил Лугальзагеси, унаследовавший от I династии Ура—II династии Урука власть над всем югом Нижней Месопотамии, кроме Лагаша. Война его с Уруинимгиной длилась несколько лет и окончилась захватом доброй половины территории Уруинимгины и упадком остальной части его государства. Разбив Лагаш в 2312 г. до н.э. (дата условная)(Вес приводившиеся в настоящей главе даты могут содержать ошибку порядка ста лет в ту или другую сторону, но по отпошению друг к другу расстояния между двумя указанными датами не расходятся более чем на одно поколение. Например, дата начала Протописьменнго периода (2900 г. в этой главе) может на самом деле колебаться между 3000 и 2800 гг. до н.э., дата начала правления Эанатума (2400 г. в этой главе) — от 2500 до 2300 г. Но расстояние от качала правления Эанатума до конца правления Уруинимгины (90 лет. или три поколения, по принятым в этой главе хронологическим подсчетам) не может быть менее двух или более четырех поколений.), Лугальзагеси нанес поражение затем и Кишу, добившись того, что северные правители стали пропускать его торговцев, для которых уже до этого был открыт путь но Персидскому заливу в Индию, также и на север — к Средиземному морю, к Сирии и Малой Азии, откуда доставлялись ценные сорта леса, медь и серебро. Но вскоре Лугальзагеси сам потерпел сокрушительное поражение, о котором будет рассказано далее.




Ранняя Древность

Вверх



Семинары

11-17 января на Тенерифе
состоится семинар КЭЛ

УСПЕХ НА ПЕРЕЛОМЕ:
что делать в рушащемся мире


 

30 последних статей
01.06.2014
Кто с кем и за что воюет на Украине?
22.02.2014
Лев Гумилёв и Министерство обороны СССР
30.01.2013
Карта дня: Антисемитизм в Германии «передаётся по наследству»
10.01.2013
"Шведская" семья идеальна для здоровья
26.11.2012
Берия
26.08.2012
Ваучер: 20-летие жёлтого билета
13.08.2012
Государство диктатуры люмпен-пролетариата
06.08.2012
Исповедь экономического убийцы
20.06.2012
К программе Нетократической Партии России
11.06.2012
Дело Тухачевского
15.05.2012
Скандинавский социализм глазами норвежца
23.04.2012
Речь Андреаса Брейвика на суде
30.01.2012
Измена 1941 года
28.12.2011
М. Делягин. Глобализация -16
27.12.2011
Постиндустриальное общество (выдержки из книги Иноземцева) №18
26.12.2011
Россия на перепутье – 14
25.12.2011
Первый после Бога
25.12.2011
Частные армии
25.12.2011
О философичности российского законодательства и неразберихе в умах
23.12.2011
Мифы совкового рока
23.12.2011
Аналитики о перспективах России
23.12.2011
Территориальные претензии Финляндии к России
22.12.2011
Марго и Мастеришка
22.12.2011
По следам маршей
22.12.2011
Смерть нации
22.12.2011
Война судного дня
21.12.2011
Новое Утро Магов
21.12.2011
М. Делягин. Глобализация -15
20.12.2011
Путин как лысая обезьяна
20.12.2011
Перес помогает антисемитам переписывать историю Холокоста


Аналитический Клуб - информационный анализ и управление
[информация, психология, PR, власть, управление]


Copyright © Евгений Гильбо 2004-2024
Copyright © Алексей Крылов 2004-2024
тех. служба проекта

time: 0.0208880901337