Эхуд Ольмерт – не Ариэль Шарон. Как бы израильский премьер ни старался продолжить линию своего предшественника бескомпромиссной военной операцией в ответ на похищение израильского солдата в Газе, он будет стремиться выйти из-под гигантской тени, которую отбрасывал Шарон на весь политический ландшафт Ближнего Востока до того, как в начале нынешнего года его поразил инсульт.
Пусть карьера Шарона была неоднозначной, но его запоздалое превращение из боевого командира в творческого архитектора мира оказало огромное влияние как на внутриполитический ландшафт Израиля, так и на весь регион.

В отличие от Шарона, чья политическая идентичность была связана с полями сражений, Ольмерт – это кадровый политик, которого связывает с армией лишь служба в качестве корреспондента армейского еженедельника.

В постоянно воюющем Израиле, где избирателей традиционно успокаивает присутствие боевого ветерана в кресле премьера, Ольмерт прекрасно понимает, что ему необходимо убедить сограждан, что они в такой же безопасности, как при Шароне.

По этой причине он усиленно пытался представить себя как наследника Шарона, когда здоровье премьера сделало невозможным дальнейшее выполнение обязанностей. Победой на мартовских выборах Ольмерт обязан прежде всего обещанию продолжать политику Шарона по установлению постоянных границ Израиля.

Ольмерт с удовольствием обсуждал эту тему, когда я брал у него интервью во время недавнего визита в Лондон для переговоров с Тони Блэром о будущем ближневосточного мирного процесса.

"Величие Шарона заключалось в его способности, придя к власти, реалистично оценить, чего можно добиться, а чего нельзя, – заявил Ольмерт. – В результате он сделал уступки, на которые, будучи не у власти, никогда бы не согласился. В этот период мы работали вместе. Я видел все проблемы; я видел сложность и насущность проблем, стоящих перед нашей страной. Работа с Шароном давала мне вдохновение и силу".

Решимостью Ольмерта доказать, что он достойный преемник Шарона, и продемонстрировать свои способности лидера военного времени объясняется военная операция, начатая им в Газе после похищения ефрейтора Гилада Шалита исламскими экстремистами.

Израильский премьер не склонен проявлять сдержанность, отвечая на палестинские провокации: библейская формула "око за око" слишком глубоко укоренилась в национальном сознании.

Но, даже по израильским меркам, реакцию Ольмерта на похищение ефрейтора трудно оправдать по военным и политическим критериям.

Конечно, методы, примененные ЦАХАЛом, от бомбардировки единственной функционирующей в Газе электростанции до ареста десятков палестинских лидеров, представляют собой значительную эскалацию по сравнению с тем, что предпринял Тель-Авив в последний раз, когда был похищен его солдат.

В 1994 году, когда боевики "Хамаса" похитили 19-летнего Нашхона Ваксмана, Ицхак Рабин, премьер-министр и военный герой уровня Шарона, закрыл границы Западного берега, дав израильскому спецназу осуществить дерзкую спасательную операцию (которая оказалась неудачной).

Обстоятельства похищений Ваксмана и Шалита различны, так как Израиль по-прежнему оккупирует Западный берег, а сектор Газа полуавтономен – и погружен в хаос – с прошлого августа, когда Шарон в одностороннем порядке вывел оттуда израильские войска.

Тем не менее, военные силы, отправленные Ольмертом против населения Газы в рамках операции "Летние дожди", избыточны даже по израильским меркам.

И хотя Ольмерт будет надеяться, что его жесткая позиция уничтожит все сомнения израильского общества по поводу его военных достоинств, он рискует из-за политических амбиций поставить под угрозу долгосрочные интересы Израиля в сфере безопасности.

Как показали в январе палестинские выборы, чем больше Израиль подвергает палестинцев коллективному наказанию, тем больше палестинцы склонны голосовать за исламских экстремистов вроде "Хамаса".

И чем сильнее становятся радикальные исламисты, тем менее вероятно, что они прислушаются к уговорам Израиля или внешнего мира о том, что мирные переговоры отвечают их долгосрочным интересам.

Хотя ближайшим приоритетом Ольмерта является освобождение похищенного ефрейтора, он не должен упускать из виду, что в какой-то момент в ближайшие 12 месяцев ему придется начать работу над выполнением своего главного предвыборного обещания – установлением границ Израиля и уходом с оккупированного Западного берега.

Чтобы этого добиться, подчеркивает Ольмерт, он предпочел бы переговорное решение с палестинцами. По крайней мере, так он говорил президенту Бушу и Блэру во время недавних визитов в Вашингтон и Лондон.

Однако сказать, насколько серьезно Ольмерт и израильское правительство относятся к переговорному решению с палестинцами, трудно.

И до прихода "Хамаса" к власти Шарон не предпринимал серьезных попыток обсудить свои планы по эвакуации из Газы с палестинским коллегой Махмудом Аббасом.

Сегодня Палестинскую автономию контролирует "Хамас", и авторитету власти Аббаса нанесен серьезный ущерб, что продемонстрировали его тщетные попытки вмешаться в ситуацию с похищением Шалита.

Отказ "Хамаса" признать право Израиля на существование не делает из него идеального партнера по переговорам, но до нынешнего кризиса были признаки того, что "Хамас" можно убедить изменить свою риторику на том основании, что начало диалога с Израилем лучше, чем международный остракизм.

Но чем дольше Ольмерт будет упорствовать в разрушении того, что осталось от инфраструктуры в Газе, тем менее склонны к переговорам с Израилем будут лидеры "Хамаса", особенно если нынешняя военная операция приведет к полномасштабным военным действиям.

Возможно, это устраивает Ольмерта вне зависимости от данных Бушу и Блэру обещаний придерживаться принципов охаянного всеми плана "Дорожная карта" по установлению вечного арабо-израильского мира.

У американского президента с каждым днем становится все меньше возможностей повлиять на события, а Блэр слишком занят датой своей отставки. В такой ситуации Ольмерту простительно думать, что он может делать все, что ему нравится.

Какими привлекательными ни казались бы израильскому правительству односторонние действия, необходимо помнить, что, если палестинский вопрос останется неурегулированным, под угрозой будет не только безопасность Израиля. "Палестинское дело" – это мощный пропагандистский инструмент для вербовки боевиков в исламские группировки на Ближнем Востоке и за его пределами, и он останется таковым, пока стремление палестинцев к государственности не будет удовлетворено.

Пока главная цель Ольмерта – показать, что он не менее жесткий, чем Шарон, политический и военный лидер. Но внешний мир хочет понять, обладает ли он качествами государственного деятеля.