Из книги Н. Анисимова «Психотронная Голгофа»

Интервью с бывшим агентом КГБ А.Чуйко («Итаном»).

Распечатка с магнитофонной записи, 1991год

Анисимов: Анатолий Сергеевич, начиная интервью, я хотел бы, чтобы Вы рассказали, как Вас завербовали органы КГБ?

Чуйко: Я служил в армии на Дальнем Востоке. После службы в армии я год работал в Хабаровской консерватории музыкантом, а затем поступил в Хабаровский институт культуры. Во время учебы в институте я подружился с одним студентом. Как-то он мне предложил распечатать «Архипелаг Гулаг» А. Солженицына. В то время у нас была одна цель - на чем-то заработать. Мы не были политиками. У нас обоих было чисто советское мировоззрение. Однако дальше этого разговора дело не пошло. И вот однажды я сижу на лекции, ко мне подходит декан Зинаида Яковлевна и приглашает меня в деканат. В деканате меня ждал человек в штатском, который представился сотрудником госбезопасности СССР. Он пригласил секретаря и попросил принести мое личное дело. Бегло его просмотрев, он пригласил меня поехать с ним в местное отделение КГБ.

В комитете он завел меня в отдельное помещение и сказал — всё без утайки рассказывайте. Я не знал, о чем говорить, и попросил задавать мне вопросы, на которые я буду отвечать. И тут же меня предупредил, что, если я буду говорить неправду, то он моментально об этом будет знать. Привел несколько эпизодов из моей жизни, о которых никто, кроме меня, не мог знать. После этого я стал ему рассказывать все о своей жизни. Когда я закончил, он вытащил из стола заявление и сказал : «Вот заявление, которое на вас написал ваш однокурсник Вериго, в нем он нам сообщил, что вы хотели распечатывать «Архипелаг Гулаг», а затем его распространять. К тому же он пишет, что вы ищете контакты с иностранцами и хотите давать им какую-то информацию».

Это была ложь. Никаких контактов с иностранцами я, конечно, не искал. Разговор продолжался ровно 4 часа. Потом он дал мне бумагу и ручку и предложил под его диктовку записать все, что я ему рассказал о своей жизни. И все, что я ему рассказал, продиктовал с очень большой точностью. Меня это очень удивило, как может человек запомнить такой большой рассказ, вплоть до мелочей. Неужели сотрудники КГБ обладают такими сверхчеловеческими возможностями? Некоторые моменты он умышленно извращал или преувеличивал. Тогда я ему говорил, что это писать не буду. На этом беседа закончилась. На второй день была вторая беседа. И снова он просил рассказать все о себе. Всего таких бесед было пять. Но и после этого наши встречи продолжались.

Он постоянно говорил, что брат у него писатель, у него большая библиотека, и он мне подарит уникальную книгу. Я в то время интересовался западной литературой. Очень хотел иметь несколько философских изданий Канта, Беркли, и т.д. И этим меня он как бы подкупал. Через некоторое время он дал мне задание выявить студента, который написал на бюсте Ленина «Борман». При этом напомнил, что я студент института культуры. А это идеологический институт. И моя обязанность — помогать изобличать граждан, которые не одобряют внутреннюю и внешнюю политику партии и правительства, пытаются надругиваться над святыней всего советского народа. Естественно, найти этого студента я не смог.

Потом снова были встречи. Как то он меня даже пригласил в ресторан. В ресторане я почувствовал, что меня погрузили в какое-то трансовое гипнотическое состояние. Мне вдруг стало страшно. Вот здесь я первый раз в жизни почувствовал, что на меня оказывается какое-то внешнее воздействие. Я находился словно во сне. Т. е. это была беседа волка с кроликом. Там же, в ресторане, он мне предложил после института работу в филармонии и сотрудничество с КГБ. Во время учебы я выполнял некоторые его задания. Однажды он мне говорит, что нам нужно познакомить тебя с одним человеком. Будешь идти по улице, навстречу тебе будет идти человек, который изображен на этой фотографии. Ты к нему подойдешь и о чем-нибудь его спросишь. Потом вы познакомитесь. Возможно, ты его пригласишь на чай, или он тебя пригласит. В общем, надо тебе войти с ним в контакт. Я ему говорю: «Странные вы вещи говорите». А он мне: «Не беспокойся, у тебя все получится». Я думаю, как это я войду в контакт с этим незнакомым человеком. А если он вообще не будет со мной разговаривать, только в сказке так бывает. Он пойдет по улице, я к нему подойду, потом познакомлюсь и приглашу его на чай… Может, это проверка, и они зачем-то подсовывают своего человека. А он, словно читая мои мысли, говорит, что у меня все получится, «мы все будем держать под контролем».

И действительно, я иду по улице, а навстречу мне идет этот человек. А у меня в голове — вот он. И мои глаза помимо моей воли устремляются на этого человека. И снова в моей голове — не сомневайся, этот тот человек, который был на фотографии, которую тебе показывал полковник Аверьянов. И все, как они планировали, так и получилось. Но остальной план с чаепитием почему-то КГБ прервало. Вероятно, это была проба сил на мне. Или демонстрация мне своей силы. Т. е, чтобы я знал и думал, что КГБ — это могущественная организация.

Я окончил институт культуры, немного поработал в Хабаровске, затем неожиданно уволился и уехал на Украину. Я считаю, что увольнение и отъезд были спланированы Хабаровским КГБ. И вот, приехав на Украину (родители у меня умерли), я остановился у брата.

Анисимов: Расскажите, каким образом ушли из жизни ваши родители?

Чуйко: Вообще мои родители ушли из жизни довольно странным образом. Особенно отец. Я этих фактов конкретно не знаю. Но я пока не хочу обсуждать этот вопрос. Это для меня очень больной вопрос. Смерть была очень загадочной. В общем, я живу у брата. Прихожу в музыкальную школу, в которой раньше учился. Директор школы знает меня как бывшего своего ученика, а теперь дипломированного специалиста. И он мне предлагает работу завуча школы. Я, конечно, соглашаюсь. Но, прежде чем утвердить меня в должности, нужно пройти райком партии, т. к. должность завуча утверждает партийный орган района. Однако секретарь райкома партии отказался утвердить мою кандидатуру, потому что я не был членом партии.

После отказа я не знаю, почему принимаю решение ехать в Новосибирск. Странно. Новосибирск для меня совершенно незнакомый город. Просто большой миллионный город. В этом городе у меня нет ни одной живой души, ни одного знакомого человека. Заказываю контейнер. Мой младший брат отправитель, а я получатель. Как-то само собой в голову приходит, что в Новосибирске есть улица Лермонтова. Я пишу адрес: Новосибирск, ул. Лермонтова, наобум номер дома и квартиры и отправляю контейнер. Я, естественно, приеду вперед. Брата я почти каждый день вербовал для работы на КГБ, всячески расхваливал эту организацию. Брат мне говорил, что до армии и института я был совершенно другим человеком. А сейчас словно меня подменили. Я без конца как помешанный говорю о КГБ. Разговоры на эту тему были крайне неестественны. В Хабаровске они мне продемонстрировали свои технологии, согласно которых они умеют надиктовывать свои мысли прямо в сознание. У меня было такое ощущение, что тексты вербовки брата были не мои, а исходили откуда-то извне. Я тогда понял, что нахожусь под дистанционным колпаком КГБ и находился под их управлением. Управление было и в Новосибирске. Брат постоянно мне говорил, что я мало похож на человека, а больше на какого-то робота, который говорит, как какая-то машина.

И вот я приехал в Новосибирск. Устроился на работу в Дом культуры «Строитель», создал коллектив музыкантов из детей. В Новосибирске у меня появился товарищ Саша Тарараев. Он композитор, очень интересный творческий человек. Как то он подходит ко мне: «Пойдем на литературный клуб “Современник”». На этот клуб приходили молодые композиторы. Они что-то обсуждали, читали стихи и рассказы. В перерыве мы встретили режиссера Новосибирского телевидения Мурашкина. Он присоединяется к нам и говорит о евреях. И говорит в негативном свете. Я тогда подумал: сам еврей, а плохо говорит о евреях. Не провоцирует ли он меня? После разговора Тарараев мне предложил пойти в Дзержинское отделение КГБ и там сказать об этом. Меня очень удивило, как Тарарев, который был чужд какой-то политике, может о ней рассуждать. И мы идем в КГБ и там беседуем с каким-то человеком. В основном говорил об этом Тарарев. А через некоторое время ко мне на работу пришел оперуполномоченный КГБ Фирсенко. Он показывает мне удостоверение и предлагает сотрудничество. Я понял, что сказки о евреях специально кем-то были сочинены. И говорить плохо о евреях наоборот, престижно.

Фирсенко стал мне охарактеризовывать КГБ в положительном свете. Стал говорить, что КГБ — это гуманная организация, она борется против различных зарубежных организаций, против ЦРУ, т. к. ЦРУ засылает к нам в страну множество своих агентов, шпионов, диверсантов, и мы вынуждены защищаться:. «Мы предлагаем тебе работу в качестве дипломатического курьера за рубежом. Будешь жить и работать в какой-нибудь стране на Западе. Будешь прикреплен к какому-нибудь посольству. Твоей задачей будет своевременная доставка дипломатической почты. Вот тебе отдадут пакет, и ты его отнесешь в одно место, там возьмешь другой пакет и отнесешь по первому адресу. Или куда скажут. Между делом будешь выполнять и другую работу. Все страны занимаются такими делами. Мы тебе доверяем. Ты очень достойный человек».

Непонятно было мне потом, когда мне предлагали организовывать антисемитскую чекистскую организацию ячейку «Памяти». Непонятно было, почему меня обманули с моим назначением. Фирсенко и другие сотрудники стали снабжать меня дипломатической литературой и заставляли вызубривать очень многие моменты.

Анисимов: Я перебью Вас, меня интересует, какое звание имел Фирсенко и какую должность он занимал?

Чуйко: Потом в перспективе я узнал, что Фирсенко занимается молодежными организациями. Его интересовали творческие, религиозные организации, какие-то клубы, он изучал церкви, молодежные объединения и собирал информацию о интересующих КГБ людях. Тех людях, кто занимается политикой, стоит в оппозиции, кто недоброжелательно высказывается в отношении органов, компартии, государства. Он показал мне удостоверение, но я как-то не придал значения, кто он по званию. По-моему, он капитан. Фирсенко меня постоянно предупреждал, чтобы никто не знал о моей деятельности в КГБ, даже жена. Но я все равно все рассказал жене. А с Фирсенко мы встречались каждый день, и каждый день он мне делал замечания. Рассказал он мне и о том, что я ввел в курс дела свою супругу. Меня тогда очень удивило, откуда он узнал. Хотя я уже должен был привыкнуть к их нечеловеческой осведомленности буквально обо всем.

Анисимов: Я хотел бы, чтобы Вы рассказали о человеке, который давал Вам полную информацию о любом интересующем вас человеке. И действительно ли на каждого советского человека собранно электронное досье?

Чуйко: Мы много говорили об этом с Фирсенко. Я его спрашивал, зачем им информация на каждого человека и с какого возраста спецслужбы начинают собирать информацию о людях. Как правило, они мне отвечали, что вдруг какой-то человек захочет занять ответственную должность, а о нем ничего не известно. А мы все о нем знаем и смотрим, может ли он ее занять или нет. Если человек недоброжелателен к нам, к партии и к правительству, то он, естественно, не имеет право занимать какие-то руководящие посты. Это нужно прежде всего, чтобы наша страна была крепкой, как монолит. У нас такая структура, что без исчерпывающей информации наша организация просто не сможет функционировать.

Анисимов: Анатолий Сергеевич, к сожалению эта сторона кассеты заканчивается. Буквально несколько слов о привилегиях.

Чуйко: Начну с необычных покупках. Когда я задал вопрос Фирсенко о привилегиях, то он, похлопав меня по плечу, сказал, что мое дело молчать, не интересоваться. А они сделают так, что я буду иметь все. Обычно, он мне говорил: «Если ты будешь послушным мальчиком в руках КГБ, то мы тебя в совершенстве обучим искусству гипноза, и ты сможешь иметь много денег, блага». Потом я узнал, что не я воздействую на людей, а спецслужбы обладают возможностью управлять поведением людей. Но это отдельный разговор и я думаю, что мы к нему еще вернемся.

Анисимов: Анатолий Сергеевич, расскажите, каким образом вам удалось проникнуть в первую в Советском Союзе политическую оппозиционную партию Демократический Союз (ДС)?

Чуйко: Фирсенко, Денисов давали мне разные задания, но однажды они мне дали задание внедриться в ряды Демократического Союза. Знакомство с Новосибирскими диссидентами должно было происходить на философском кружке, куда часто заходил один из организаторов новосибирского ДС В. Орехов. Я никогда раньше не выполнял такие задания. Стал спрашивать, как же я, воспитанный на коммунистических традициях, смогу войти в контакт с антикоммунистом? Но Фирсенко меня успокоил: «Не беспокойся, у тебя все получится, нам нужен только твой интеллигентный вид, твоя борода». Я, естественно, очень волновался. Но вот я попросил слова и стал говорить… Но говорил не я, работал только мой голосовой аппарат, открывался и закрывался рот, изменялась мимика лица в такт сказанному.

Это вызвало потом у меня такое удивление, что я стал считать КГБ властелинами мира. Мой рассказ, выступление, очень заинтересовали Орехова, и после перерыва мы в зал не пошли, а поехали к нему домой. Так я стал членом первой политической оппозиционной партии Советского Союза Демократический Союз. Внедрение прошло до того гладко, что никто и не подумал меня в чем-то подозревать.

Анисимов: Что больше всего интересовало чекистов в Орехове?

Чуйко: Их интересовало в Орехове буквально все. Любит ли выпить? Курит ли? Сколько курит? В то время я уже знал, что с помощью никотина они могут уничтожить человека, могут уничтожить и с помощью кофеина, который находится в чае или кофе. Например, на Батенева, председателя Новосибирского ДС они дистанционно воздействовали таким образом, чтобы он больше курил. И я видел, как он курит одну сигарету за другой. И как бы сам разрушает свое здоровье.

Анисимов: Вы Игорю сказали, чтобы он меньше курил?

Чуйко: Я не помню. Они могут заставить человека напиться, организовать в пьяной компании конфликт, драку, поножовщину. Интересует их, есть ли у дээсовсца дача. Если есть, то можно чаще обычного его отправлять на дачу, чтобы он не занимался политикой. Если выпивает, сделать так, чтобы он был постоянно пьяный, сделать его алкоголиком. Когда формировался ДС, первое собрание проходило в Бердске у Шапрана. Чекисты меня сразу же туда отправили. Фирсенко меня проинструктировал, что я должен говорить, как себя вести. Я волновался. Но они опять меня успокаивали: «Не волнуйся, все получится, мы держим ситуацию под контролем, мы все сделаем».

И, как бы невзначай, мне сказали, если будет возможность, то, может, казначеем получится. Скажешь как бы мимоходом, что имел дело с финансами, но настаивать не надо. И действительно, они как-то организовали работу, что я как-то предложил себя казначеем, и все согласились. И сразу же стал обладателем списка всех членов ДС. Фирсенко мне сказал, что по фамилии, имени, отчеству и году рождения они знают информацию о всем населении города.

Анисимов: Получается, что весь город под их колпаком?!

Чуйко: Да, город под колпаком КГБ. Мне как-то понадобился адрес одного человека. И буквально через 20 секунд я получил его полный адрес.

Анисимов: Анатолий Сергеевич, следовательно, на каждого гражданина г. Новосибирска и Новосибирской области собрано досье?

Чуйко: О досье на каждого гражданина города Новосибирска и его области мы часто говорили с Фирсенко и Денисовым. И об этом мне часто передавалось на расстоянии во время выполнения заданий. Они мне постоянно демонстрировали свою мощь. Например, иду я по улице и неожиданно спрашиваю у первого встречного, сколько времени, и начинаю с ним разговаривать. А это оказывается немец по национальности, он планирует выехать в Германию. Я очень быстро вступаю с ним в контакт. Если бы ситуация с таким знакомством была естественной, то навряд ли немец, планировавший выехать из страны стал бы откровенничать с первым встречным. Еще в Хабаровске, полковник КГБ Аверьянов Леонид Ильич (Николаевич), говорил, что они могут мне устроить встречу с любым гражданином в любом месте. И все получится так, как мы планируем.

И, когда формировалась партия ДС, им, конечно, нужна была информация в первую очередь о сильных лидерах. О лицах, у которых хорошо развит мозг, аналитический склад ума, кто умеет организаторские способности. Конечно, их больше всего интересовали: Батенев, Орехов, Вы, Николай Иванович, Захаров, Шапран, Мананников. Информация им нужна была самая полная. Как человек себя ведет, чего он боится. Есть ли у человека какие-нибудь предрассудки.

Мне они давали поручения, чтобы я следил за здоровьем Орехова и Батенева. При встречах Фирсенко мне часто говорил, что скоро они отправят в психушку Орехова, затем Батенева, а потом тебя и Мананникова. Орехова они постоянно вводили в состояние управляемого зомби, и он частенько не мог сдерживать свои эмоции, вел себя неадекватно, не мог правильно принять решение. В общем, вводили его в такое состояние, которое по своей специфике относится к невменяемости. А потом репрессия, и все. Укол спецпрепарата-психотропа — и Орехов надолго, если не навсегда, сумасшедший. Не обязательно и укол. За Ореховым я должен был следить после освобождения из психушки.

Чекисты мне часто говорили, что после искусственно вызванного сумасшествия Орехова они передадут мне его большую и уникальную библиотеку. В то время, находясь под воздействием, я как бы помешался на книгах. Команда в мозг — и я покупаю совсем ненужную и очень дорогую книгу. Тратил на книги очень много денег. Давали мне конкретное задание вступить с тобой в контакт. Как-то Фирсенко дал мне задание: «Сегодня у тебя будет новая встреча с Николаем Анисимовым. Будь очень осторожен, этот человек весьма знающий, будь начеку, веди себя так, чтобы тебя нельзя было заподозрить. О своем отце расскажи. Дай ему информацию — лжеинформацию, о репрессии твоего отца по политическим мотивам. Николай Анисимов очень умный, ориентируется во многих вещах». Рассказал, что ты был в Москве на митинге, выступал очень хорошо. Т. е. заочно я тебя уже знал. «Скажи ему, что ты из диссидентских кругов».

Помимо меня, в ДС еще были агенты КГБ. И меня частенько спрашивали: «Ты кого-нибудь подозреваешь в ДС от нас?». Но я находился под их воздействием, как я мог кого-то подозревать. Меня часто об этом спрашивал мой основной куратор. Зовут его Анатолий Никифорович, а фамилию я не знаю, он полковник. Он управлял всем процессом ИТАН —это был мой код. В этом названии зашифрована вся моя семья. Ирина — дочь, Татьяна - жена, Анатолий - я, последняя буква Н обозначает город Новосибирск. Все бумаги подписывались этим шифром. Каждый день я с ним виделся, встречался со всеми. Они меня информировали, обучали если я должен был идти к каким-то людям, то после сбора информации мы ее писали. Они мне задавали вопросы, а я отвечал. Обычно мне диктовали что писать. Диктовали Фирсенко или Денисов. Прием диктовки они использовали и в других местах, даже на работе.

Анисимов: Я замечал, что Орехов любую информацию, которую записывает, произносит шепотом. Вероятно, звукоулавливающая система фиксирует голос, считывает информацию. Со мной происходит то же самое и даже хуже.

Чуйко: Они приучили рвать некоторые бумажки, записи. Я что-то записал. Мне в мозг идет команда — это разовая бумага, порви. Затем дистанционно заставляли порвать. Чекисты преследовали цель поссорить лидеров ДС. У них это очень хорошо получалось. Например, я должен был приходить к Орехову и говорить ему, что Батенев говорит, что Орехов хочет всех лидеров ДС отстранить от власти в партии и возглавить ее. А Батеневу я должен был говорить обратное.

Насчет тебя я должен был говорить, что Анисимов законспирированный агент КГБ, и что я якобы видел, как ты выходил из здания КГБ. Знаю, что одновременно чекисты распространяли среди твоих знакомых, соседей, слухи, что якобы Анисимов психически больной человек. Знаю, что чекисты задействовали для твоей дискредитации участкового милиционера, участкового врача поликлиники и главного психиатра города Золотову, которая является агентом КГБ. Знаю, что в отношении Орехова также распространялись такие слухи. А в отношении Мананникова распространялись слухи, что он гомосексуалист.

Анисимов: О Золотове мне рассказал опальный генерал КГБ Калугин, который в одно время руководил 5 Управлением КГБ, впоследствии он был снят с этой должности и эмигрировал в США, где до этого долгое время был резидентом советской разведки. Он говорил, что Золотова ставит диссидентам шизофренические диагнозы, выполняет заказы КГБ. Однако вся эта преступная деятельность КГБ с задействованием психотронного оружия при тщательном расследовании была бы вскрыта. Так как нельзя было бы без психотронной обработки подключить столько много людей для травли одного неугодного властям человека, нельзя было бы заставить поверить людей в явную, ничем не подтвержденную клевету, нельзя было бы спецслужбам получать полную, обширную и исчерпывающую информацию о личной и даже интимной жизни членов политической оппозиционной партии. И наконец, нельзя было бы что-то из этого предъявить независимому суду и независимым журналистам.

Чуйко: Я их часто спрашивал, зачем меня так тщательно экипируют, выдают плавки с минизаписывающей аппаратурой, инструктируют, как себя вести, какие красть документы, если они дистанционно знают все о каждом активисте и могут в случае необходимости любым человеком поуправлять, перепрограммировать, изменить мировоззрение, перепрофилировать партию, любую организацию сделать послушной лояльной режиму… На эти вопросы чекисты отвечали, что КГБ не занимается ликвидацией организаций, а честно выполняют свои обязанности, данные им правительством и президентом. А предъявлять суду они могут сведения, добытые с использованием лишь обычных оперативных и общеизвестных методов.

Анисимов: Вероятно, вы имеете ввиду комбинированные- технологии. То есть дистанционно поуправлять поведением человека в нужном им направлении, а потом совершенное зомбированным человеком деяние выдать за обычное.

Чуйко: Конечно. Помните историю самого молодого члена ДС Димы Баринова, которого дистанционно зомбировали и заставили написать листовку с призывом насильственного свержения коммунистического режима, а затем моментально его арестовали и обвинили в совершении государственного преступления? В КПЗ под воздействием психотронного оружия он катался по полу, кричал от боли, давал согласие сотрудничать с КГБ, чуть не сошел с ума, а затем подписал протокол, в котором сам себя оговорил, хотя во время написания листовки он находился в неестественном состоянии, плакал, умилялся написанному, чувствовал, что пишет не он, а под диктовку кого-то, кто дистанционно влез мозг. Чекисты обещали его избавить от тюрьмы, если он не будет протестовать против обвинения его в шизофрении и гомосексуализме. В суд были приглашены его учителя, которые в один голос заявили, что он не мог написать такую листовку, ее писал политически грамотный взрослый человек. Диму не посадили. Но сразу же появилась статья в центральной газете, что ДС террористическая организация, в которой используют психически больных подростков, которые к тому же склонны к гомосексуализму.

Помните известных диссидентов советского времени? Для КГБ и коммунистов они были отщепенцами, уголовниками, шизофрениками, гомосексуалистами. Но время изменилось, и теперь никто не называет четырежды героя социалистического труда, отца водородной бомбы, опального академика Сахарова выжившим из ума предателем родины; никто не называет опального писателя Солженицына врагом народа; никто не называет диссидента Буковского, которого чекисты обменяли на лидера чилийских коммунистов Луиса Корвалана, уголовником и шизофреником; никто не называет диссидента Мананникова ставшим депутатом РФ и сенатором гомосексуалистом. КГБ — это организация, основанная на дезинформации.

Анисимов: Анатолий Сергеевич, мы с Вами часто беседовали, а я видел Вас в то время, Вы во время выполнения агентурной деятельности как бы летали по воздуху. У Вас всегда было хорошее самочувствие, это было видно по Вашему лицу, по Вашей энергичной походке. Расскажите о своем состоянии во время сотрудничества с КГБ?

Чуйко: Органы КГБ, располагая таким оружием, без особого труда могут любого человека привлечь к агентурной работе. Устоять перед этим воздействием никакой человек не сможет. Они воздействуют на участки мозга, которые отвечают за ту или иную человеческую деятельность. Воздействуя на мозг, они открывают такие резервы, которые разбудить в естественном состоянии просто невозможно. И люди, прожив жизнь, даже не подозревают, насколько они богаты. Право на эту собственность, интеллектуальную собственность, имеет каждый человек. Природа дает всем одинаково. И мы на эту тему часто говорили с сотрудниками госбезопасности. И они мне сказали, что они только своим проверенным людям дают эти возможности. То есть у человека открываются такие возможности, такие участки мозга, которые дремали, и к человеку приходит сверхпамять, сверхлогика и все обостренные чувства.

Саму технологию я, конечно, не знаю. Но они мне объяснили, что только КГБ может открыть такие возможности или не открывать их. Они как бы присвоили себе это право — кому давать, а кому нет. Анализируя эти состояния моего организма, мои резервы, я пришел к выводу, что от природы человек обладает такими возможностями. Начиная с 4-5 лет эти возможности гасят службы госбезопасности. И это не выдумка и не фантастика. Все это они проделали со мной. Я все это прошел. И Вы, и другие люди, включая мою супругу видели меня, считали меня сверхчеловеком. Я мог предвидеть события, мог читать чужие мысли, я мог повести за собой любых людей, группу людей.

Анисимов: Анатолий Сергеевич, мы сейчас с Вами коснулись глобальной системы. То есть это уже не спор, не догадка, не версия, а факт. Многие ученые, работающие в области биоэнергетики, биоэлектроники, психотроники, говорят об управлении обществом.

Об этом говорят очень давно, начиная с 50 годов. Такая же информация поступала от ученых, занимавшихся созданием компьютерной техники. Это было время, когда современная электроника только зарождалась. В то время они предупреждали о технотронном обществе, когда общество встанет в фазу технократии. Когда появится машины-роботы, появится симбиоз робота-машины и человека, где главным будет управляющая машина.

Считаю, что такой момент уже наступил, т. к. только в нашу организацию обратилось более пятисот новосибирцев. Считаю, что Ваша информация наиболее ценная, так как исходит от бывшего агента спецслужб, который сам выполнял задания под психотронным воздействием и который утверждает, что каждый советский человек находится под колпаком этой террористической организации, который носит название Комитет Государственной Безопасности.

И еще хотелось бы остановиться на таком моменте. Мы с Вами об этом говорили. Помните, когда Вы требовали от руководства КГБ оставить Вас и Вашу семью в покое, требовали прекратить применять к вам какое либо внешнее воздействие, как изменилось Ваше состояние здоровья? Стало ли оно отрицательным и до какой меры? Пропали ли сверхвозможности? Сверхпамять? Сверхлогика? Предвидение? Чтение чужих мыслей? Управление людьми, группами людей?

Чуйко: С самого начала нашего сотрудничество, они одной рукой как бы меня гладили, а другой рукой били. Я никак не мог эти побои проанализировать. Часто недоумевал и делился с женой, почему они так поступают, например ночью они меня ласкают, а утром не с того ни с сего бьют. Или наоборот, сегодня днем они меня ласкают, а тут ни с того ни с сего мне по лицу пощечина. Одновременно они давали мне почувствовать эти возвышенные состояния, открывая мои резервы мозга, и тут же они разрушали сердце, вызывали остановку сердца. А на другой день Фирсенко меня спрашивал, как я переношу эти виды дистанционного воздействия, т. е., получал информацию, насколько это оружие эффективно действует. И он меня часто предупреждал, что бояться мне не надо, т. к. в их планы не входит причинение мне вреда. Обманывал меня и говорил, что они проверяют меня на выносливость, можно ли мне поручать ответственные и сложные задания.

Испытания технологий продолжались с самого начала моего сотрудничества со службами госбезопасности. Но в основном я находился в положительном психически эмоциональном и физическом состоянии. После того как я стал настоятельно требовать, чтобы они меня информировали о дальнейшем и конкретизировали мою функцию, свои претензии или какие то вопросы и проблемы по отношении ко мне. Я стал требовать, чтобы как-то они определились.

Выдвигая эти требования, я проанализировал всю свою деятельность, связанную с КГБ, и пришел к выводу, что это злостная и лживая организация. Вся их деятельность носит совершенно обратный характер. Они говорят одно, а в то же время ставят совершенно другие цели. Имеют другие намерения. Т. е., они как бы приглашают меня к деятельности дипломатического курьера, а сами планируют использовать меня для работы в 5 управлении КГБ. Когда я в первый раз об этом заявил, то они мое заявление полностью проигнорировали и срочно изобрели другую методику, чтобы удержать меня в системе КГБ. То есть стали создавать другую картину. Говорили, вот тебя мы сейчас готовим, ты наберешься опыта, проверяем тебя на выполнение ответственных заданий. А потом ты поедешь. Но необходима еще небольшая подготовка.

Я стал уточнять, сколько времени это займет, и когда она, наконец, закончится. Тогда они опять, чтобы удержать меня в своей системе, стали говорить, что весь дипломатический аппарат уже набран, поэтому я буду работать по культурным связям. В мои функции будет входить сношение с иностранными организациями. Якобы я буду в этом деле руководителем. Буду участвовать в каких-то комиссиях на высшем уровне. И это будет происходить за рубежом. Но это был очередной обман. Вначале я не понимал свое положение. Я как бы был ребенок у своих родителей. А родители были сотрудниками КГБ.

Естественно, ребенок полностью доверяет своим родителем, родители полностью доверяют своему ребенку. И к друг другу эти две сторону имеют честные, доброжелательные, порядочные отношения. Я имею в виду хорошую семью. Я в начале не знал, что из себя представляет КГБ. Они меня убедили, что КГБ ¬ это честная патриотическая государственная организация, которая желает людям только добра. Кроме этого, я постоянно получал от них литературу о деятельности героических чекистов и их подвигов во время войны и после в мирное время во имя государства и народа.

И вот когда после третьего моего заявления я просил конкретизировать наши отношения и не получил на него никакого ответа, то я принял решение выйти из системы КГБ. Я заявил, что с этого момента я прекращаю с вашей организацией, какие либо контакты и отношения и прошу вас оставить в покое меня и мою семью. И сразу же после этого я подвергся жесточайшему дистанционному террору, страшному и чудовищному террору.

Фирсенко мне сказал, что не надо рвать мосты: «Они тебе пригодятся. Т. к. все наше государство живет благодаря таким мостам. Если ты порвешь мосты, то будешь выброшен из жизни, выброшен из общества. Потому что все мосты приходят к нам». Угрожал, что я очень многое потеряю в семье и на работе. Я, конечно, совсем не понимал, чем это все закончится. Какого характера будет преследование и каким образом и способом они будут реализовывать свои угрозы. Затем я разговаривал с Начальником УКГБ по Новосибирской области генералом Фроловым. Однако и после этого жестокий террор не прекратился. Я им говорил: «Зачем вы это делаете, немедленно прекратите».

Дистанционно они постоянно угрожали меня уничтожить. На моих глазах стали издеваться и над моей дочерью. Дочери тогда было 4 года, но это их нисколько не смущало, и они издевались над еще совсем маленьким ребенком. Издевались и над женой. На улице я часто подвергался нападению хулиганов. Меня избивали. Разбили стекло в автомобиле.

Воздействовали на аккумулятор, тормозную систему и на трансмиссию. На меня набрасывались члены «Памяти», нападали даже днем, при большом скоплении людей. В основном эти методы конспиративные, и не только дистанционные. Тогда я сделал заявление, что буду предавать гласности их деятельность. А они меня обучили очень многому. Я знал, как выйти на контакт с иностранцами и зарубежной прессой. И в разговоре с генералом Фроловым и офицерами КГБ я их постоянно предупреждал об этом.

Одновременно я стал обращаться в самые различные инстанции, но ответов не получал. В своих обращениях я вначале не раскрывал технологии оружия. Я писал, что они нарушают Конституцию, Уголовное законодательство, права граждан и не несут за это никакой ответственности. В разговорах со мной они часто говорили, что КГБ создан для того, чтобы оберегать нашу страну от деятельности иностранного вмешательства. Это совершенная ложь. Я задавал такие вопросы офицерам КГБ, на которые можно было получить лишь глупые ответы. Эти вопросы касались их деятельности в борьбе со шпионами и т. п. Мало того, в их обязанности входит и идеология нашей партии и правительства, которая также нуждается в защите. Кроме того, они ищут и находят граждан, совершивших чудовищные преступления, или же подпадающих под раздел уголовного кодекса о государственных преступлениях. И обычно мне подбрасывали какие-то байки или факты. Один раз они мне рассказывают, как они быстро поймали маньяка, который изнасиловал и зарезал ребенка, в другой раз еще что то.

И вот, когда я порвал с КГБ, они стали меня жестко терроризировать. Состояния менялось постоянно, но все они были негативными в плане здоровья и психики. Помимо дистанционного воздействия и террора, они стали распространять обо мне на работе и в городе слухи о том, что я якобы занимаюсь гомосексуализмом. Сначала они распространяли слухи. Я пришел к Фирсенко и сказал, что так делать не надо, что же вы делаете.

Тогда Фирсенко мне сказал: «Ничего, мы тебе поможем». И помог.Как-то меня назначили в ДК имени Горького, где я работал преподавателем детской музыкальной школы, дежурным. В мои обязанности входило выдавать ключи от залов и кабинетов

учителям, преподавателям, руководителям. Фирсенко назначил встречу в этом кабинете. Пришел он ровно за час до начала занятий в комнату, где я дежурил, и приказал закрыть дверь на ключ, никого не пускать. Примерно через 40 минут около дежурной комнаты стали собираться возмущенные преподаватели. Когда страсти накалились до предела и преподаватели уже собирались взломать дверь, Фирсенко неожиданно снял пиджак и повесил его на спинку стула. А затем, расстегнув брюки, приказал мне открывать дверь. Ворвавшиеся в дежурную комнату преподаватели увидели меня, совершенно растерянного, и мужчину, лихорадочно застегивающего брюки, который, схватив в охапку пиджак, стремительно выбежал из комнаты. Остальное доделало психотронное оружие. Я в то время даже написал листовку и распространил ее среди рабочих завода химкомпонентов. Я просил у них защиты.

Анисимов: Анатолий Сергеевич, к сожалению, пленка заканчивается с этой стороны. Я хотел бы, чтобы Вы очень коротко, но более обстоятельно рассказали о привилегиях КГБ с использованием психотронного оружия.

Чуйко: Да, эта тема больше похоже на фантастику. Например, я захожу в любой магазин, а там для инвалидов продаются продукты, в то время дефицитные для основной массы населения, они отпускаются только по талонам. Я без очереди, без талонов подхожу к продавцу и прошу взвесить мне килограмм колбасы или бананов или что-либо другое. И продавец без разговоров мне взвешивает, упаковывает. При этом я не плачу деньги. И люди, стоящие в огромной очереди, видя все это, безмолвствуют. Это было очень много раз. Или еду я ночью после выполнения задания домой на такси, находясь под воздействием, плачу шоферу рубль, хотя на счетчике больше пяти рублей. Шофер не берет, а говорит спасибо и дает сдачу.

Анисимов: Анатолий Сергеевич, Ваши записи были прослушаны в правозащитных организациях, Информационном центре по правам человека, в СМИ. У правозащитников, политиков и журналистов возник ряд вопросов. Вы можете на них ответить?

Чуйко: Безусловно.

Анисимов: В первую очередь, я хотел бы уточнить насчет электронного досье, собранного новосибирскими чекистами на каждого гражданина Новосибирска и его области. Вероятно, за весь Советский Союз Вы ответить не сможете. Хотя и так всем

понятно, что, если в Новосибирске осуществляется такой контроль за населением, то и за всем населением нашей огромной страны также ведется контроль. Когда Вы делали запрос о каком-либо интересующем Вас человеке, связанном с Вашей агентурной работой, через какое-то время Вам Траян давал данные. Сколько времени проходило после того как Вы делали запрос, секунды, минуты?

Чуйко: Траян не давал мне информацию, давал мне ее Фирсенко или Денисов, но время проходило всего несколько секунд. Буквально сразу же. Они набирали какой-то код, и к ним молниеносно поступала нужная информация. Что же касается досье на граждан, то да, действительно, КГБ собирает досье на каждого гражданина нашей страны. Мы очень много говорили на эту тему с Фирсенко. Для чего нужна им эта информация? Фирсенко и другие сотрудники меня информировали, что такая информация необходима в случае, если гражданин хочет занять какую-то руководящую должность, или выехать за рубеж. Чекисты смотрят, что из себя представляет этот человек, можно ли его выпускать за кордон. Не допускал ли он какие-то высказывания

против партии и правительства. Но вот когда я спрашивал, с какого возраста такая информация ведется, они уходили от ответа на этот вопрос. Но я понял, что информация собирается с самого раннего возраста. В общем, обо всех граждан информация есть.

Анисимов: Вот в последнее время средства массовой информации бывшие сотрудники КГБ очень часто говорят о использовании медицины в карательных целях и в других преступных целях. Что Вам об этом известно, и что Вы можете об этом рассказать?

Чуйко: Мне известно от сотрудников КГБ, что в отношении диссидентов, неугодных лиц они использовали медицину. Например, они могут заразить неугодного им человека, каким-либо заболеванием, например, инфицировать туберкулезной палочкой. И здесь, как и везде, у них много технологий. Одна из технологий примерно такая. Они дистанционно вызывают у диссидента или неугодного им человека сердечные боли с

использованием психотронных генераторов. Естественно, почувствовав боли в сердце, человек, как правило, вызывает скорую помощь. Иногда в течение месяца таких вызовов может быть 13-15, а то и больше. И человек к этому привыкает. И в этот момент один из 10, а может 13 раз, к такому искусственно больному является приезд врача, который или сотрудничает с КГБ, или является штатным его сотрудником. Этот «врач» вместе с другими препаратами вводит незаметно в организм человека туберкулезную палочку. Сначала она не приживается, повышается температура тела, но потом она вживается, и человек заболевает.Есть и другие методы. Если бы по этому поводу было бы специальное публичное разбирательство, то я мог бы этот факт полностью доказать. У меня есть конкретные данные. Были и другие случаи. Если сотрудникам КГБ надо сделать, чтобы кто-тоне выехал за границу, даже если выезжает целая семья, то заражают всю семью. Часто применяется инфицирование венерическими заболеваниями. Применяются и другие методы. Я думаю, что по этой теме одного интервью мало. Медицина и КГБ — это своеобразный симбиоз.Очень широко они используют свое подразделение — психиатрию. Дистанционно они могут вводить человека в самые различные психологические состояния, необычные состояния, неадекватные состояния, состояния психически больных людей. На клинике психических болезней и зиждятся психотронные технологии.

Любого можно сделать больным психическим заболеванием. Это для них совершенно просто. Или они дополнительно используют другие методы и способы в зависимости от личности, его места в обществе и т.п. Если человек вступил с властями в конфликт,

они как бы его предупреждают о возможности оказаться в психбольнице, вместе с внушением в мозг, постоянно управляют настоящими душевнобольными, организовывают их встречи на дорогах, по которым обычно ходит объект, в магазинах, других местах.

Анисимов: В последнее время очень часто в СМИ опубликовывают различные публикации о существовании в стране медицинской мафии, которая буквально насыщена сотрудниками и агентами КГБ. Вам об этом, что-то известно?

Чуйко: Я абсолютно могу утверждать, что в стране вообще нет никаких мафий. Не медицинских, не биологических, не экономических — никаких. Мафия — это самостоятельная преступная организация.

Советские, пользуясь Вашими названиями, «мафии», созданы КГБ. Это не мафии, это подразделения преступного государства, включая Комитет Государственной Безопасности. В настоящее время Комитет обладает мощнейшим оружием контроля над личностью. Мощнейшим средством управления личностью, населением. Любое преступление может быть разоблачено органами госбезопасности. Например, если преступление совершено на территории Новосибирска или его области и преступник не успел уйти в другой район, то поимка такого преступника не составит никакого труда. Он, если это нужно КГБ, будет пойман в течение, самое большее, 24 часов. Мы об этом часто говорили с низшими и высшими чинами Новосибирского КГБ. КГБ — это сама

мафия. Государство — само мафия. Здесь у нас не Италия, а Советский Союз. У нас все государство преступное. КГБ контролирует и управляет этим государством имея на вооружении такое мощное супероружие.

Чуйко: Если говорить о психиатрии в целом, то большая часть всех психиатров, безусловно, связано с КГБ. У меня есть много знакомых психиатров, которые связаны с этой организацией и работают под руководством КГБ. Фирсенко мне говорил, что практически около 40% невропатологов и психиатро непосредственно связаны с органами госбезопасности. Они имеют хорошие условия для работы, отдельные кабинеты для отдыха, дополнительные денежные субсидии. Например, Орехов, старейший диссидент Новосибирска. С самого начала работы с этим человеком КГБ планировал его репрессию в психиатрический стационар. Вначале для установления ему диагноза и создания ему имиджа психбольного, неполноценного человека, а уж потом

можно было его помещать в психушку, когда это понадобится службам госбезопасности. Он состоит на учете, значит, с ним можно делать все, что угодно. С помощью психотронного оружия они планировали локализовать деятельность Батенева, Мананникова, Вас, Николай Иванович, естественно, Орехова. У них был составлен список.

Фирсенко мне говорил, что постепенно всех этих людей мы поместим в психбольницу, а там уже всё. Не будет диссидентов, не будет таких личностей. Сделаем это разными способами, кого дистанционно обработаем с задействованием соседей, с задействованием милиции, с задействованием еще кого-то, через обычные больницы и т. д. Кого-то отправим в другой город и там посадим в психушку. Способов очень много. То есть техника репрессирования демократических деятелей Новосибирск проработана досконально.

Анисимов: Анатолий Сергеевич, помните, Вы говорили, что Вам руководство КГБ поручало организовать ячейки «Памяти». Расскажите немного об этом.

Чуйко: «Память» была создана в новосибирском Академгородке. Некоторые даже не знали, что состоят в этой организации. В этом случае чекисты вовсю использовали дистанционное оружие, но, естественно, в руководстве этих ячеек были офицеры КГБ. Им давали самую конфиденциальную информацию, которой не располагали другие организации. Им надо было привлечь к себе как можно больше людей. Мне лично дано было задание организовать ячейку «Памяти» по месту работы в Доме Культуры им. Горького. Членами «Памяти» должны были стать сотрудники ДК. Они планировали проводить первое собрание у руководителя дома культуры Шарапаева. Впоследствии он под влиянием КГБ поменял место жительства.Это они делают легко, создав для этого какие-либо негативные предпосылки, условия. Согнать кого-то с места жительства для КГБ не представляет особого труда, делается это очень быстро и незаметно. Меня тоже снабжали специальной литературой материалами для дискредитации евреев. Посвящали меня и в массовую работу по стране этой организации, обучали способам и методам привлечения граждан в эти организации. Иногда они даже прибегали к различного рода фальсификациям лидеров ячейки «Памяти», чтобы они зарабатывали своеобразный имидж оппозиционеров. Всем известно, что лидера «Памяти» центрального района Новосибирска поместили в психушку. Кто его туда поместил, никто не знает. А поместили его туда хозяева местной Лубянки для поднятия его авторитета.

После этого его уже никто не называл переодетым чекистом, т. к. он был репрессирован в психушку по политическим мотивам.

Анисимов: И все же, Ваше состояние во время агентурной работы и после разрыва с КГБ?

Чуйко: Я знал и чувствовал, что я совершенно отличаюсь от других людей. Под воздействием на мой мозг я чувствовал себя сверхчеловеком. Я ощущал радость так, как не может ощущать обычный человек. Для сна мне надо было всего один час. Я совершенно в нем не нуждался. У меня не было никаких проблем со здоровьем. Они сделали так, что я насовсем бросил курить. Все, что я хотел, получалось. Я чувствовал себя каким то властелином. Я мог повести за собой толпу. Я мог убедить большие группы людей в том, что совершенно надуманно и нереально. Я не нуждался даже в еде. Я был доволен своим видом, который мне дистанционно создали чекисты. У меня была

матовая кожа, очень аккуратная и красивая борода, ко мне словно магнитом притягивались люди, стоило мне произнести несколько слов или улыбнуться.После разрыва с КГБ я почувствовал, что воздействие стало отрицательным. Мне стало тяжело ходить, совершено пропала жизнерадостность, появилась болезнь сердца, ссоры в семье, я стал кричать на свою маленькую дочь. Был случай, когда мною дистанционно поуправляли и я ударил ее с большой силой по голове. Мой вид разительно изменился. Я иногда в зеркале не мог себя узнать. Лицо вытянулось, на щеках появились глубокие впадины, глаза стали стеклянными, я стал каким-то старым уродливым человеком. Теперь я уже не привлекал внимание прохожих, на меня теперь никто не обращал внимания. Я засыпал во время проведения уроков. Моя машина бесконечно ломалась и требовала ремонта. Как-то машина большой скорости затормозила, и я сильно ударился головой о лобовое стекло. Двигающаяся сзади машина чудом избежала столкновения.

Жизнь превратилась в ад. Она стала такой, какой мне ее сделали мои хозяева. Я совершенно потерял человеческий комфорт, радость жизни. Я стал чувствовать все свои внутренние органы. КГБ стал вмешиваться в мою половую жизнь, создавать нечеловеческие боли в органах тазовой области. Я ходил к урологу, но ничего не находил, а дистанционные пытки продолжаются. Боль, зуд, вибрация. Управление моими движениями. Считывание мыслей. И.т.д. Всего и не перечислишь.Дистанционно чекисты стали требовать, чтобы я нигде не говорил о КГБ. А я в то время выступал на демократических митингах и рассказывал о преступной деятельности КГБ с применением психотронного оружия. Рассказывал о своей деятельности агента-зомби КГБ в оппозиционных режиму организациях. Рассказывал, как можно определить, обрабатывают ли человека психотронным оружием, и как доказать, используя медицину, что человека обрабатывают дьявольским оружием КГБ.

Знаю, что с Ореховым, и с Вами они поступают так же, как и со мной. Только в отличие от Вас Орехову до конца не дают понять всю чудовищную преступность такой деятельности. Поэтому он в гораздо худшем положении, чем Вы. Правильно сказал известный общественный и политический деятель, чемпион мира по тяжелой

атлетике Власов — пока существует КГБ, демократия в нашей стране невозможна. Я располагаю информацией, полученной от сотрудников КГБ, о массовом зомбировании всего населения. Мощностей для этого вполне хватает. Согласно статистике все население больное и вымирает. Я также знаю, что скоро КГБ придет к власти.

Анисимов: И все же расскажите поподробней о использовании чекистами психушек?

Чуйко: Психушки используют не только чекисты, но и милиция, а также медицина. А раньше любого мог посадить в психушку начальник. Психушки были забиты полностью. Некуда было определять диссидентов, поэтому других узников помещали на

раскладушки в коридорах. Да и сейчас всё то, от чего якобы отказались власти, действует по-прежнему. Раньше в психушках погибали десятки тысяч антикоммунистов. Но никто не знает их имен. Люди просто исчезали.

Многих пустили в заповедники, так чекисты называют закрытые НИИ Мин. обороны и МВД. Там людей превращают в живые объекты. Отрабатывают различными психотехнологиями, клонируют людей, спаривают с различными животными, делают солдат-роботов. И это мне доподлинно известно от самих же офицеров КГБ. Вот люди живут и даже не подозревают, что рядом с ними уничтожают людей, которые вообще ни в чем не виноваты, просто они нужны для преступных экспериментов и опытов. Таких НИИ очень много. Хватают любых людей. Их ищут родственники, милиция, но найти никого не могут. Люди и не подозревают, что вот они — одно, а вот — совершенно противоположное. И все рядом. И палачи так же ходят среди нас. У них такие же лица, они так же одеты, как и остальные. Они едут ли, идут ли на работу, где будут убивать пропавшего их родственника. А вечером будут сидеть у телевизора, держать на коленях своего отпрыска и говорить ему в воспитательных целях — ты должен уважать людей, особенно старших, ты должен хорошо учиться, не делать зло, а быть

добрым, защищать слабого…

Анисимов: А что Вам известно обо мне. Что они предпринимают сделать со мной и моими близкими?

Чуйко: О Вас я знаю следующее. Чекисты планируют Вас обработать психотронным оружием как демократа. А потом вместе с другими демократами Ореховым, Батеневым и Мананниковым поместить в психушку и там уничтожить или полностью перепрограммировать, убрать из политики. Но говорили об уничтожении. Это понятие у чекистов объемное. Знаю, что Ваша квартира оборудована электроникой. Телефон прослушивается, почта перлюстрируется, а некоторая изымается. Знаю, что чекисты собрали на Вас досье, в нем политическая и психиатрическая информация.Но не только на Вас. На других тоже есть психиатрическая информация. Это нужно затем, что бы в любое время затолкать вас в психушку, при этом оказаться в стороне. Но это теперь невозможно, т. к. разоблачена некая Золотова, которая является бессменным агентом КГБ. Она — главный психиатр города. Она и Вам ставила диагноз.

У чекистов все спланировано. Они сами не полезут. Все грязные дела они делают чужими ручками. При этом дистанционно управляют этими ручками. Как правило, эти ручки из милиции и здравоохранения. Оружие конфликтов может в любое время организовать любой конфликт. При этом следов КГБ нигде не будет. Они могут чужими ручками упечь любого в психушку, в тюрьму. Невидимый фронт поистине невидимый с таким оружием.

Анисимов: Вот некоторые сомневаются, что можно читать чужие мысли на расстоянии, управлять поведением людей?

Чуйко: А как же я? Я агент КГБ! А в ЧК сумасшедших не держат. А Вы ? А Мананников? Они кто? Разве могут они быть сумасшедшими? Нет. Это политические деятели. И если их обвинят в невменяемости, значит, работает государство против политических оппонентов. Опять политика и опять репрессии. Значит, власти не покончили с преследованием оппозиционеров, только стали это делать, применяя психотронное оружие. Государство, которое преследует демократов, называется тоталитарным. Оно не может быть демократичным.

Анисимов: А кто конкретно мной занимается?

Чуйко: Вами занимаются те офицеры, которых я уже назвал.

Анисимов: Но все же?

Чуйко: Точно не знаю. Но о Вас мне постоянно говорил Фирсенко. Да, и еще хотел Вас предупредить. Если к Вам в квартиру пришел какой-то ненормальный человек, или он стал постоянно Вам встречаться, то надо ждать репрессии в психушку. Если

сердечник, ждать надо инфаркта. И т.д.

Анисимов: Хотелось бы поточнее узнать, что чувствует человек, которого открыто обрабатывают психотронным оружием?

Чуйко: Здесь следовало добавить к слову «психотронным» — «электронно-лучевым». Смотря какая обработка. Если человека уничтожают, то применяют к нему все технологии. А это клеточная боль, выразить которую человеческими словами трудно. Это внутренняя вибрация. Вибрируют ткани органов, мозжение, распирание, сжатие, уколы. Пульсация везде и всюду. Повышение температуры внутренних органов. Изо рта идет пар. Это изнурительная изжога, изнурительное поперхивание, изнурительное удушье, изнурительный зуд внутри органов, это постоянное качание на качелях с замиранием духа, это сведение судорогой ног, это боли во всех суставах и позвоночнике, это постоянная зубная боль, и, конечно, это пытки за половые органы и анальное отверстие. Последний вид террора позволяет подчинить человека, разрушить его мочеполовую систему и головной мозг, другие органы. Это самая страшная пытка. И, конечно, работа с головным мозгом. Обычно это сжатие головного мозга, словно металлическими тисками. Как результат такого вида террора, разрушается сердце, голова, появляются новообразования в различных органах. Это выпадение волос, это выпадение зубов, схождение ногтей, появление катаракт, отслоение сетчатки, кожные болезни, аденома простаты, рак простаты, рак полового органа, киста в мошонке, рак прямой кишки, разрушение печени и желудочно-кишечного тракта, полноеразрушение позвоночника и нижних конечностей. Обрабатываются все органы чувств, все нервные окончания — рецепторы. Они вмешиваются в нормальную физиологию человека, в его Я.

Например, вмешиваясь в механизм ходьбы человека, они могут, заставит его падать, подпрыгивать и т. д. Заставят качаться туловищем. Могут обезобразить лицо до неузнаваемости, сделать акцент на невменяемость, состарить человека, сгорбить его, сделать человека с мельтешением ног, с шамкающим ртом, покрыть лицо человека морщинами и впадинами. Но могут все сделать и наоборот. При этом все лекарства будут бесполезными или оказывающими обратное действие.

Одновременно с физиологическим террором они могут демонстрировать своей жертве так называемый полтергейст. Передвижение по квартире предметов. Выведение из строя бытовой техники. Будут отрывать каблуки от вашей обуви, разрезать на лоскуты вашу одежду, портить продукты питания, даже в холодильнике. Сделать нашествие насекомых, которые могут быть транспортом для введения в квартиру биологического оружия, психотропов. Насекомыми можно управлять, используя лучевые компоненты такого оружия.

У человека появляется такие психические явления, как сверхчувствительность, сверхстеснительность, косноязычие, искусственно введенная мимика, жестикулирование, агрессивность, или, наоборот, влечение к алкоголю, к наркотикам, к табаку. При этом в клинику соматических и психических болезней введены компьютерные технологии, с использованием которых можно очень легко зомбировать человека, программировать его, уничтожать его. При обращении к медикам он получает более 50 диагнозов. Знаю, что диссидентов уничтожали, создавая им инфаркт, инсульт, рак, кровотечение.

Жертве такого оружия вводится система установок. Которой он помимо своей воли будет руководствоваться. При тайной обработке человека можно искусственно создавать нужных режиму политиков, преступников, шизофреников. Поэтому разоблачение

этого оружия необходимо начинать с тюрем, лагерей, и, конечно же, с психушек. Считаю, что следует расследовать деятельность министерства обороны, министерства здравоохранения, министерства внутренних дел. Но прежде всего надо расследовать

деятельность системы госбезопасности.

Анисимов: КГБ будет валить все на ЦРУ и Пентагон

Чуйко: Не получится, все секреты находятся в КГБ, но они молчат.

Анисимов: И не только молчат, но и валят на Штаты. Посмотрите библиотечку издания Молодой Гвардии, там авторы политических брошюрок все чекисты, которые разоблачают психотронное оружие в США, которое те используют для борьбы с коммунистами и демократами.

Чуйко: А как же иначе. Так было всегда. У коммунистов и чекистов всегда были виноваты США. Но при этом они как бы забывают, что СССР — это супердержава, обладающая таким же оружием, как и США.

Анисимов: Если жертв такого оружия миллионы, то почему они молчат?

Чуйко: Они молчат потому, что основная часть населения обрабатывается тайным способом с акцентом на полное непонимание проблемы, а та часть населения, которую обрабатывают открытым способом, находится под постоянным манипулированием психики, запугиванием. К тому же этой части населения террористы постоянно показывают дистанционное управление людьми, к которым она обращается, с акцентом на

полное непонимание проблемы.

Анисимов: Вы как-то мне рассказывали о воздействии на плод в утробе матери. Хотелось бы знать об этом поподробней

Чуйко: Я действительно знаю о таких экспериментах. Эти эксперименты проводят не только спецслужбовские ученые, но и министерство обороны, министерство здравоохранения и министерство внутренних дел. Они пытаются сконструировать нового человека, который будет законопослушным, выносливым, с высоким уровнем интеллекта, управляемым в нужном направлении. Т. е. сконструировать человека-робота, зомби, киборга. Знаю, что такие эксперименты они начали проводить очень давно. Здесьони применяют радиологическое оружие.

Эти эксперименты проводились в роддомах. Есть сведения, что такие эксперименты уже на потоке. Отсюда и большая смертность новорожденных и рожениц. Конкретно я знаю об одном таком эксперименте, и, если будет какое-нибудь официальное расследование, я смогу это доказать.

Анисимов: Они что, возомнили себя властелинами мира?

Чуйко: Конечно. Но в этом участвовали не только КГБ и Министерство обороны. Основным заказчиком было Политбюро. Оно было вдохновителем этих чудовищных идей. Но все эти секреты хранились и хранятся в КГБ под грифом «совершенно секретно». Всю информацию о создании и применении такого оружия я собирал как бы по крупицам. Видел дистанционное управление людьми. Где-то я что-то слышал от сотрудников КГБ, где-то от ученых Академгородка, где-то получал ответы на свои вопросы от сотрудников КГБ во время моей работы агентом КГБ в качестве управляемого агента-зомби. Но были и прямые разговоры на эту тему с сотрудниками КГБ и некоторыми агентами, которые так же, как и я, выполняли агентурную работу под дистанционным управлением КГБ.

Анисимов: Я видел, как чекисты зомбировали Орехова. Стал ему рассказывать, а он даже не заинтересовался. И только потом, когда на него плотно подсели, стал что-то понимать и даже дал согласие на опубликование в его журнале обращения жертв психотронного терроризма. Он с удивлением рассказывал, что постоянно встречает на своем пути каких-то больных и инвалидов. Вот увидел он человека с перевязанной щекой, и у него вечером заболел зуб. Увидел человека с сердечным приступом, которого увезла скорая помощь, и у него вечером начинает болеть сердце. Увидел сумасшедшего, который подошел к нему и стал что-то начинать говорить, и вечером у него что-то стало происходить с головой, и сон приснился, что он в психушке.

Чуйко: Он мне тоже об этом говорил.

Анисимов: Ко мне тоже очень часто дистанционно подсылают людей с наследственными психическими болезнями. Или я часто встречаю людей, страдающих сердечными заболеваниями, инвалидов на костылях и т. д.

Чуйко: Это их метода. Они таким образом как бы предупреждают жертв о том, что скоро и им сделают инфаркт, или сведут с ума.

Анисимов: А что вам известно о разработках такого оружия в новосибирском Академгородке?

Чуйко: У меня нет точных данных. Мои сведения самые поверхностные. Мне известно, что над созданием такого оружия работали киевские ученые, московские ученые в Пущино и новосибирские ученые в военном поселке Кольцове. Это три города. Известно, что Новосибирск, Академгородок работает над созданием советского военного космоса. Известно, что туда выведены спутники шпионы и специальные спутники с супервооружением. Знаю, что КГБ пользуется данными, полученными из военного космоса. Мне так же известно, что новосибирский Академгородок — самый мощный в нашей стране научный оборонный центр. Известно, что в Кольцово функционируют производства биологического и химического оружия. Там же ученые работают над созданием различных видов так называемого нелетального оружия.

Лично мне офицеры КГБ давали задание мешать контактам вашей организации с молодыми учеными Академгородка, не давать поднять эту тему. Что я и делал. В Кольцово есть такое военное подразделение «Вектор», там создаются различные технологии психотронного оружия. Задействован Институт клинической и экспериментальной медицины, возглавляемый академиком Казначеевым. Он, по существу, родоначальник создания такого оружия. Известно, что оружие создавалось и апробировалось на воинских контингентах, на жителях Академгородка, на населении Новосибирска и его области. Это я знаю не от чекистов, а от ученых Академгородка.

Анисимов: А как относились чекисты к публикациям их коллег-журналистов, разоблачающих такое оружие в США?

Чуйко: Никак. Усмехаются. Я как-то по этому поводу разговаривал с офицерами КГБ. Они мне стали говорить, что там, на Западе и не такое возможно, а вот у нас такого варварства быть не может. Никто не посмеет применять такое оружие к гражданскому населению, да еще в негативных целях. А потом вообще стали говорить, что наша страна не разрабатывает такое оружие. Я спросил — а как же я? Но ответа не получил. Потом мне Фирсенко сказал, что он не советует лезть в эти дела, и будет лучше, если я не буду задавать таких вопросов.

Анисимов: А как вы сами считаете, имеет ли наша страна такое оружие и применяет ли она это оружие к гражданскому населению?

Чуйко: Конечно, имеет, и, конечно, применяет. Создать такое оружие в какой-то отдельной стране невозможно. Тем более Советский Союз — не какая-то банановая республика, а одна из самых мощных супердержав. Если это оружие есть в США, то оно обязательно есть в СССР. Это же любому должно быть понятно. Две супердержавы не могут опережать друг друга и превалировать в этом плане. К тому же наша страна в области соблюдения прав человека далеко не на первом месте. У нас не выполняется ни один международный документ в области прав человека, не выполняются и свои собственные законы и конституция.

Анисимов: А что может служить поводом для возбуждения уголовного или, хотя бы, какого-то другого дела, разбирательства по применению к людям такого оружия?

Чуйко: Доказательством будут являться медицинские документы, свидетельствующие о дистанционно созданных увечьях, заболеваниях, которые ничем нельзя вылечить, свидетельские подтверждения, публикации в СМИ, коллективные выступления, массовые акции протеста, привлечение международных организаций.

Анисимов: Однако обращаться к врачам опасно. Они не будут регистрировать дистанционное воздействие, оказываемое на людей.

Чуйко: А их не надо информировать о психотронном терроре. Надо только регистрировать увечья и заболевания.

Анисимов: А как Вы относитесь к информации в некоторой печати о том, что все о чем вы говорите делают инопланетяне?

Чуйко: Но это же фантастика, фантасмагория, выдуманная в аналитическом центре КГБ. Зачем инопланетянам лезть в политические дела землян? Зачем ликвидировать политические оппозиционные демократические организации, Зачем репрессировать в психушку всех кто выступает против тоталитарного режима. Зачем блокировать почту и телефоны оппозиционеров и жертв психотронного оружия? Чтобы говорить об инопланетянах, то сначала надо рассекретить весь военно-технический потенциал землян, и, если он не способен делать то, что может делать кто-то, то необходимо признать на

государственном уровне существование каких-то сил, которые угрожают жизни на Земле. При этом признать миллионные армии жертв такого террора потерпевшими, освободить их из психушек, реабилитировать их, и принять все меры к адаптации и

сохранении их жизней.

Анисимов: Однако некоторые работники КГБ и ВПК на вопросы журналистов отвечают следующим образом: «Чтобы на расстоянии считывать мысли и управлять поведением даже одного человека, необходимо задействовать энергию всех генераторов Днепрогэса».

Чуйко: Чушь. Это оружие создавалось более 70 лет. Весь научно технический потенциал страны, мира двигался вперед. Расшифровать нейронные сети человеческого мозга с использованием суперЭВМ ничего не стоит. Для обработки всего населения достаточно работы мобильных атомных электростанций. Есть и другие источники. Что касается инопланетян, то цель, поставленная ими, может быть только одна —уничтожить население Земли и захватить планету, а не проводить какие то глупые опыты и эксперименты в угоду руководства нашего и других государств мира. И, что самое интересное, почему они не сбивают спутники-шпионы, спутники, несущие на своем борту суперсовременное вооружение?

Анисимов: А как быть с экстрасенсами?

Чуйко: Никак. Они тоже жертвы этого оружия, передатчики технической энергии.

Анисимов: Но почему молчат президенты и правительства?

Чуйко: Вот именно! Почему молчат! А молчат потому, что рассекречивать такое супероружие равносильно строительству для себя виселицы. Молчание в этом случае не может быть золотом.

Анисимов: Ваше отношение к системе госбезопасности России и бывшего СССР?

Чуйко: КГБ — это античеловеческая, чудовищно преступная организация. На ней и сейчас много жертв, уничтоженных с использованием психотронного оружия и так. Она не должна существовать. Их должны судить, как военных преступников на Нюренбергском трибунале. А преступление, совершаемое ими, должно квалифицироваться как преступление против мира, как преступление против человечества.

Данные о Чуйко на момент дачи интервью:

Чуйко Анатолий Сергеевич, 1952 года рождения, г. Новосибирск, ул. Рассветная, д. 8 кв. 25, образование высшее.

Преподаватель музыкальной школы в ДК им Горького.

По заявлению Чуйко депутаты горсовета Новосибирска обратились к начальнику КГБ по Новосибирской области генералу Фролову. Он ответил, что действительно, Чуйко был привлечен к агентурной работе, был на неплохом счету, и он не знает, почему он

престал сотрудничать с КГБ.

Запрос делал депутат горсовета Кадачигов. О Чуйко появилась информация в газете «Московский комсомолец» от 26 сентября 1993 года в статье О. Скляренко и Ю. Ряжского «Тысяча дней зомби» с подзаголовком «Исповедь стукача».

О деятельности Чуйко в Демократическом Союзе и выступлениях его на митингах могут свидетельствовать: депутат облсовета Хвастунов, депутат горсовета Вишняков, заместитель общества «Мемориал» Харенко, председатель Новосибирского отделения ДС Батенев, корреспондент журнала «Гласность» Кретинин и другие.