Общие материалы

Первый антисемит

«Нельзя быть социалистом и не быть антисемитом»

Слово «антисемитизм» ввел в общественный оборот в 1879 году Вильгельм Марр[1], не очень успешный журналист и не слишком удачливый политик. Как курьез истории можно рассматривать тот факт, что Марр не был ни консервативным националистом, ни верующим христианином, для которых предвзятое отношение к иудеям – дело привычное. Его ненависть к евреям не опиралась на традиции прусского дворянства, презиравшего инородцев, не использовала доводов христианского антииудаизма. Автор термина, взятого на вооружение нацистами в двадцатом веке, был человеком левых убеждений, атеистом, социалистом и анархистом, пропагандирующим коммунистические идеи. Одно из крылатых выражений этого борца за всеобщее равенство и счастье звучало так: «Нельзя быть социалистом и не быть антисемитом».

Сам термин не отличается особой точностью – ведь к семитам относятся и арабы, с которыми Марр вовсе не призывал вести такую же борьбу, как с евреями. Тем не менее, слово прижилось, и без него уже трудно представить новейшую историю.

Вильгельм Марр (полное имя его было Фридрих Вильгельм Адольф Марр) – единственный сын известного в свое время артиста и режиссера Генриха Марра и его жены Генриетты Катарины (урожденной Бехерер) – родился 16 ноября 1819 года в Магдебурге. Будущему страстному агитатору и пропагандисту антисемитизма пришлось за свою жизнь сменить немало городов и стран. Он учился в начальной школе в Ганновере, окончил среднюю школу в Брауншвайге, затем осваивал торговое дело в Гамбурге и Бремене. После окончания учебы переехал в Вену, где его отец работал на одной из лучших европейских сцен – в «Бургтеатре». В австрийской столице Вильгельм Марр впервые близко столкнулся с представителями той нации, борьба с которой станет главным делом его жизни: он работал в двух торговых фирмах, хозяевами которых были евреи. В Вене Вильгельм заинтересовался политикой, его симпатии были на стороне левых – социалистов-анархистов, мечтавших о республике и всеобщем равенстве и братстве.

Социалист-анархист

В 1841 году двадцатидвухлетний Вильгельм переехал в Швейцарию, где зарабатывал себе на жизнь торговлей. В Цюрихе было немало политических беженцев из Германии, мечтавших об ином политическом строе своей родины и, прежде всего, об объединении всех ее земель в единое демократическое государство. С некоторыми Марр познакомился, и они оказали серьезное влияние на его мировоззрение.

Одним из его знакомых стал колоритный либерал - профессор геологии Юлиус Фрёбель[2], оставивший в 1844 году науку ради политики. Во время мартовской революции 1848 года Фрёбель был избран депутатом Франкфуртского общегерманского национального собрания[3]. Осенью того же года он участвовал в венских революционных событиях, после провала восстания был арестован, приговорен к смертной казни, но в последний момент помилован. Ему удалось эмигрировать в Северную Америку (1849–1857), после амнистии жил и работал в Вене, последовательно выступая за идею Великой Германии. С 1866 по 1873 год руководил созданной им же мюнхенской либеральной газетой «Зюддойче прессе» («Süddeutsche Presse»). В возрасте 68 лет Фрёбель был призван на дипломатическую службу объединенному кайзеровскому рейху и назначен консулом – сначала в Смирне, а потом в Алжире (1873-1888).

Еще одной заметной фигурой, повлиявшей на мироощущение Вильгельма Марра, был его тезка Вильгельм Вайтлинг[4], утопический социалист, проповедовавший коммунистические идеи с «человеческим лицом». Классовую борьбу он пытался увязать с идеями французских утопистов Сен-Симона и Шарля Фурье. Вайтлинг был знаком с Карлом Марксом, но их понимание революции и диктатуры пролетариата было настолько разным, что в отношениях между ними скоро наступил разрыв, а последователи Вайтлинга были исключены из Первого Интернационала – Международного товарищества рабочих, которым руководили Маркс и Энгельс.

После бесед с Вайтлингом Марр проникся коммунистическими идеями и отправился в полуторамесячную агитационную поездку по Швейцарии разъяснять рабочим идею классовой борьбы. Такую политическую активность власти тихого бюргерского Цюриха простить не могли, и начинающего коммунистического агитатора выслали из города. Марр осел в Лозанне, где свел знакомства с единомышленниками Михаила Бакунина и основал тайный анархический «Швейцарский рабочий союз» и его печатный орган с не очень складным названием «Листы настоящего для социальной жизни» («Blätter der Gegenwart für soziales Leben»).

В Лозанне Марр организовал «Издательство для немецкой книготорговли», которое выпустило всего одну книгу: «Катехизис республиканца будущего», автором которой был сам издатель. Для лозаннских городских властей это было последней каплей, переполнившей чашу терпения, и в июле 1845 года неугомонный анархист должен был покинуть город. Ворота Лозанны, как и ворота Цюриха, были для него закрыты. Более того, его имя попало в «черные списки» Центральной следственной комиссии[5], учрежденной в Майнце в 1819 году как раз для выявления и пресечения всяческих революций и мятежей на территории германских государств. Многие немецкие города, куда он пытался переехать из ставшей недружественной ему Швейцарии, отказывали ему в приеме, получая информацию о нем из Майнца.

В конце концов, незадачливому социалисту-анархисту удалось поселиться в вольном городе Гамбурге, где он решил окончательно оставить свою прежнюю профессию – торговлю, и полностью отдаться политической публицистике. Книга Вильгельма Марра «Молодая Германия в Швейцарии»[6], помимо чрезмерных самовосхвалений, полна антилиберальными лозунгами и призывами бороться с наступающим капитализмом. Книга принесла автору известность и открыла ему двери в политику: Марр примкнул к крайне левым из радикально-демократической партии Гамбурга.

Франкфуртский парламент

В январе 1847 года Марр начал издавать сатирический журнал «Мефистофель», критиковавший как либералов, так и консерваторов. Журнал понравился читателям и даже стал приносить какой-то доход. Однако в мае 1847 года по требованию прусской цензуры журнал был закрыт, а издатель за попытку нарушить запрет попал на короткий срок за решетку.

Мартовская революция 1848 года поначалу принесла Марру удачу: второго апреля решение цензурного комитета было отменено, и журнал «Мефистофель» снова вышел в свет. А осенью того же года его издатель стал одним из трех председателей временного демократического правительства города Гамбург. В октябре Марра направляют во Франкфурт-на-Майне для участия в работе Общегерманского национального собрания по выработке новой конституции объединенной Германии.

Сам Марр считал для Германии лучшим государственным устройством демократическую республику, но, видя, что у такой идеи мало сторонников, он стал вначале энергично защищать проект независимости вольного города Гамбурга, а затем с энтузиазмом присоединился к идее объединения всех разрозненных земель под эгидой Прусской монархии.

Революция 1848 года в Германии имела две трудно совместимые цели: единство национального государства и свободу его граждан. Единство страны предполагало подчинение местных, эгоистических интересов интересам всего немецкого общества. Проще всего такая цель решается в условиях диктатуры или самодержавия. Сильная центральная власть успешней других может подчинить себе все части страны. Но никакая централизация не любит свободу и демократию, самодержавие неохотно уступает власть конституции и народу.

Именно поэтому в Национальном собрании так долго согласовывали детали предполагаемой конституции, так до конца и не доведя эту почти безнадежную работу. Депутаты Франкфуртского парламента потратили слишком много времени на явно нереализуемые планы - объединить в одно конституционное государство не только все земли Германии, но и немецкоговорящую часть империи Габсбургов, включая Австрию[7].

Когда стало ясно, что это решение невозможно и добровольно габсбургская империя не расколется на части, остался лишь вариант немецкого национального государства без Австрии, а это означало в то время только империю во главе с прусским наследственным самодержцем. Правда, прусский король должен был отказаться от своей богоизбранности и стать обычным главой исполнительного органа при суверенной власти народа, закрепленной в конституции. Это унизительное предложение Фридрих Вильгельм IV принять не мог – для монарха из династии Гогенцоллернов это было непереносимо.

Предложение Национального собрания было окончательно отклонено берлинским двором 28 апреля 1849 г. Мартовская революция закончилась ничем, Германия осталась раздробленной на несколько десятков государств. До их объединения в единую империю должно было пройти еще более двадцати лет, а немцам предстояло пережить несколько кровопролитных войн.

Во время политических дебатов в Паульскирхе[8] Вильгельм Марр критиковал Франкфуртский парламент как излишне умеренный и не способный к решительным действиям. Тогда же он впервые высказался против еврейской эмансипации, объяснив свою враждебность к евреям тем, что они являются носителями идей либерализма, губительных для Германии. Подобный «антикапиталистический антисемитизм» присущ и некоторым современным левым политикам. Свою речь Марр закончил обвинением, которое не раз потом повторит геббельсовская пропаганда: «евреи любую революцию используют в своих собственных целях».

В вольном город Гамбурге

Устав от бесплодных усилий изменить политический климат в Германии, разочарованный поражением Мартовской революции Вильгельм Марр прекратил в 1852 году всякую журналистскую деятельность, закрыл журнал «Мефистофель» и уехал в Коста-Рику, чтобы начать новую жизнь. Он вновь вернулся к своей первой профессии – торговле, правда, не очень в ней преуспел. Выход из финансовых проблем пришлось искать в браке: в 1854 году он женился на Георгине Йоханне Берте Калленбах из ассимилированной еврейской семьи – ее родители давно отошли от иудаизма и считали себя немцами. Выбрав в жены еврейку, Марр допустил явную непоследовательность, видно, экономические стимулы взяли верх над националистическим чутьем. Брак был не слишком счастливым, и супруги разошлись через девятнадцать лет совместной жизни, в 1873 году.

Не заработав в Коста-Рике большого капитала, Марр вернулся в Гамбург в 1859 году и снова занялся журналистикой и политикой. Свои впечатления о жизни на другом континенте Марр изложил в книге «Путешествие в Центральную Америку», вышедшей в свет в 1863 году. Книга написана с откровенно расистских позиций. Негров и индейцев автор считает недочеловеками, а любое смешение рас, в том числе, мулатов, называет роковой ошибкой Латинской Америки. Впрочем, расистские теории тогда были модными и даже считались научными.

Старые связи с политическими движениями в городе у Марра сохранились, поэтому он вскоре был избран в президиум гамбургского «Демократического общества» и в 1861-62 годах заседал в гамбургском парламенте-ландтаге («Hamburgische Bürgerschaft») от своей любимой партии радикальных демократов.

Его негативное отношение к евреям с годами еще более окрепло – 13 июня 1862 года он разразился резкой антиеврейской статьей в бременской газете «Курьер на Везере» («Courier an der Weser»). В статье все евреи Гамбурга, большей частью простые ремесленники, торговцы, не очень обеспеченные люди, обвинялись в сговоре и тайной поддержке правящей еврейской олигархии. Как и в речах во Франкфурте, Марр клеймил евреев за то, что эмансипацию они используют только для того, чтобы захватить власть и завладеть общественным богатством. В главном олигархе нетрудно было узнать самого президента гамбургского парламента Габриэля Риссера («Gabriel Riesser»), либерального еврея и поборника еврейской эмансипации.

Эта статья вызвала возмущение у гамбургской общественности, и Марр вынужден был уйти из президиума «Демократического общества», а также сложить мандат депутата парламента.

В портовом купеческом Гамбурге царила в то время относительная свобода, почти как в соседнем датском городе Альтона[9], где не было никаких религиозных ограничений. Купечество и банкиры, среди которых было много евреев, задавали тон в общественной и политической жизни вольного города. Тот же Риссер или, например, банкир Соломон Хайне (Salomon Heine) представляли новую «торговую аристократию». Весьма показательно, что президентом парламента Гамбурга был избран еврей. То, как общество реагировало на откровенно антисемитскую критику Риссера, красноречиво говорит о том, что юдофобия оставалась в то время уделом маргиналов. Но общественный климат менялся быстро, и ядовитые ростки ненависти только ждали своего часа.

После ухода с политической арены Вильгельм Марр целиком отдался журналистике. Начиная с 1862 года, он работал в редакциях различных газет Гамбурга, Берлина, Веймара и Лейпцига. Издавать собственные газеты и журналы Марр больше не брался, так как все его предыдущие попытки в итоге оканчивались неудачей. Он пишет множество статей с откровенно антиеврейской тематикой, однако большого резонанса они не вызывают. Много денег журналистика не приносит, а тут еще развод с Георгиной в 1873 году добавил финансовых трудностей.

С новым браком Марр не тянул – уже в 1874 году состоялась свадьба с Еленой Беренд (полное имя Helene Sophia Emma Maria Behrend), представительницей гамбургского «высшего света». Все говорит о том, что это был брак по любви. То, что новая жена нашего героя, как и предыдущая, тоже была еврейкой, отнесем к непознаваемым тайнам страсти, ибо рационально объяснить такой выбор журналиста-юдофоба могут только профессиональные психологи. Интерес ли к евреям, пусть и негативный, повлиял на выбор спутницы жизни, или, наоборот, опыт семейной жизни с еврейками укрепил антисемитизм супруга, об этом можно только гадать. Увы, этот брак оказался очень коротким, Елена умерла в год своей свадьбы.

Однако одиноким Вильгельм оставался недолго, уже в следующем году он поспешил заключить брак с писательницей Дженни Терезой Корник (Jenny Therese Kornick), фамилия которой по первому мужу Жиммер (Zschimmer). На этот раз супруга Марра оказалась еврейкой наполовину – евреем у нее был только отец. Хотя Дженни подарила Марру сына, брак не стал счастливым. Супруги разошлись через два года, в 1877 году.

Только последняя, четвертая жена Вильгельма – Клара Мария Кельх из гамбургской рабочей семьи – не была еврейкой в смысле теории расового антисемитизма, проповедуемой самим Марром (по крайней мере, сведений о ее еврейском происхождении нет).

«Победа еврейства над германством»

В конце семидесятых годов девятнадцатого века Марр поселился в Берлине. И здесь он был вознагражден за все неудачи его журналистско-публицистической деятельности прошлых лет. В 1879 году вышла в свет ставшая знаменитой брошюра Марра «Победа еврейства над германством. С неконфессиональной точки зрения»[10]. Успех книги был несомненный: уже в том же году вышло двенадцать ее переизданий. Именно в этом труде и появилось ставшее таким печально популярным слово «антисемитизм».

Марру было важно найти свежий эквивалент выражения «ненависть к евреям» («Judenhass»), так как он стремился подчеркнуть новое содержание этого понятия: место традиционного религиозного антииудаизма должна была занять расовая несовместимость.

Лучшей замены словам «еврейство», «иудаизм», чем «семитизм», автор не нашел. То, что арабы, против которых он ничего не имел, тоже относятся к семитам, Марр, скорее всего, знал. Но единственными «европейскими семитами» были евреи. Само слово «еврей» на большинстве языков мира почти неотличимо от слова «иудей». Чтобы подчеркнуть особое, «расовое» значение этого слова, он вместо сочетания «расовый еврей» использует понятие «(европейский) семит». Никакая ассимиляция и никакое крещение не превратят «семита» в нормального европейца.

Кроме того, термин «антисемитизм» создавал иллюзию «научности», ставил не слишком почитаемую в просвещенных кругах юдофобию в один ряд с такими почтенными понятиями, как «либерализм», «капитализм», «коммунизм».

Начиная с этой небольшой книжки объемом менее полусотни страниц, ведет отсчет своей истории новая форма старого, как мир, предрассудка – на свет появился «политический антисемитизм». В зачаточной форме он существовал весь «век эмансипации», но оформился окончательно, приобрел черты политического движения и стал программой политических партий только после 1879 года.

Сам Вильгельм Марр, похоже, всю жизнь ждал этого момента. Казалось, он поймал, наконец, заветную птицу счастья: к нему пришли слава, деньги, внимание всей Германии. Он попытался закрепить успех: пишет новые статьи, брошюры, старается объединить вокруг себя единомышленников.

Плодовитость Марра в эти два года привела к любопытной ошибке в так называемой «свободной энциклопедии» «Википедия» (немецкая версия)[11].

В статье, посвященной немецкому публицисту, его знаменитая книга, вышедшая в 1879 году, называется «Der Sieg des Germanenthums über das Judenthum - Vom nichtconfessionellen Standpunkt» («Победа германства над еврейством - с неконфессиональной точки зрения»), что по смыслу прямо противоположно действительному заглавию этой книги. Так чья же победа провозглашается в книге Марра: еврейства над германством или наоборот?

Ларчик открывается просто. Безымянный автор статьи в сетевой энциклопедии смешал в одну кучу заглавия двух книг – уже названной знаменитой брошюры Марра 1879 года и вышедшей в следующем году его же новой книги «Der Weg zum Sieg des Germanenthums über das Judenthum» («Путь к победе германства над еврейством»). Этот пример лишний раз показывает, как осторожно нужно относиться к «народному творчеству» Википедии.

Впрочем, ошибки встречаются и в работах профессиональных историков. В книге Нормана Кона «Благословение на геноцид»[12] читаем: «В 1873 году Вильгельм Марр - первым введший в оборот слово "антисемитизм" - опубликовал книгу "Победа еврейства над германством, рассматриваемая с единой точки зрения"». Здесь две серьезные ошибки. Первая в дате: брошюра Марра была написана через шесть лет после указанного в книге Кона года – не в 73-м, а в 79-м. В 1873 году, только два года спустя после объединения Германии, эффект от книги Марра вряд ли был бы таким же оглушительным, как через шесть лет. Скорее всего, тогда эта работа так же осталась бы незамеченной, как и многочисленные антиеврейские статьи и брошюры того же автора в шестидесятых годах девятнадцатого века. А спустя восемь лет после создания Кайзеровского Рейха политический климат изменился радикально: «железный канцлер» Отто Бисмарк – идейный вдохновитель и организатор объединения Германии под прусским началом – отошел от либералов, которых вначале поддерживал, и стал на откровенно консервативную, националистическую позицию. И антисемитизм, изначально противопоставляющий себя либерализму, вдруг оказался не уделом политических маргиналов, а вполне легальным и почитаемым властями движением.

Вторая ошибка Кона не менее принципиальна. В названии книги Марра он исказил ее подзаголовок: «с неконфессиональной точки зрения». Вместо этого появилась некая неопределенная «единая точка зрения», непонятно, какую мысль выражающая. А подзаголовок книги несет очень важную смысловую нагрузку: автор отказывается рассматривать «еврейский вопрос» как противостояние между иудеями и христианами, а переводит его в плоскость отношений между евреями и немцами. Если религиозный антагонизм хотя бы в принципе мог быть преодолен переходом евреев в христианство, чего столетиями добивалась церковь, то этническая пропасть непреодолима. Конфликт между немцами и евреями, по Марру, - это расовый конфликт, и его разрешение возможно только уничтожением «низшей расы». В новом термине, придуманном социалистом-публицистом, уже заложено «окончательное решение еврейского вопроса», чем займутся в следующем веке подручные Адольфа Гитлера. Марр очень помог им, составив классический набор обвинений против евреев в условиях нового времени. Эти обвинения стали впоследствии частью государственной идеологии Третьего Рейха.

Большая часть книги посвящена «теории заговора», получившей широкое распространение после знаменитой фальшивки – «Протоколов сионских мудрецов». Марр убежден, что странам Европы угрожает «мировое еврейство», целью которого является захват власти и разрушение традиционных европейских ценностей. Конкуренты Германии в Европе – Франция и Англия – уже давно управляются евреями. Теперь «семиты» хотят подчинить себе Германию.

Евреи у Марра – паразитическая раса, успешно эксплуатирующая «германские народы», прежде всего, немцев. А наивные и неопытные в политике коренные жители Германии только облегчают захватчикам их работу. Открыв революцией двери либерализму и капитализму, немцы подписали себе смертный приговор: «Мы, немцы, совершили в 1848 году самоотречение в пользу евреев», – пишет Марр и заканчивает книгу на откровенно пессимистической ноте: «евреям принадлежит будущее, германство обречено на вымирание. Finis Germaniae![13]». Эпиграф книги звучит тоже не очень оптимистично: «Vae victis!»[14].

Лига антисемитов

Для борьбы с «мировым еврейством» Вильгельм Марр создал международную «Лигу антисемитов» («Antisemitenliga») и ее печатный орган «Новый немецкий часовой»[15], который сам издавал и редактировал. Организационное собрание, провозгласившее рождение первой антисемитской организации, состоялось 26 сентября 1879 года в Берлине. Дата была выбрана не случайно – в этот день все верующие евреи отмечали Судный день («Йом-Кипур»), поэтому ожидалось, что на собрание они не придут. Эти расчеты оправдались не на сто процентов, но все же Лига была создана. В ее составе насчитывалось 600 членов.

Согласно уставу принадлежать Лиге могли только «нееврейские мужчины», разделяющие цели объединения. Главная задача формулировалась так: «объединить немцев всех религиозных конфессий, всех партий, всех слоев общества, чтобы, пренебрегая всеми особыми интересами, всеми политическими различиями, со всей энергией, со всей серьезностью и всеми силами стремиться освободить наше отечество от всеобщего засилья евреев, чтобы потомкам коренных жителей оставить нормальные условия для существования»[16].

Эта цель достигается «выдавливанием» семитов со всех государственных должностей, которые должны заниматься только «детьми германцев». Действовать предполагалось «строго в рамках закона», но всеми дозволенными методами.

Гитлеровский закон «О восстановлении профессионального чиновничества» („Gesetz zur Wiederherstellung des Berufsbeamtentums“) от 7 апреля 1933 года почти дословно реализует установки «Лиги антисемитов», сформулированные за полвека до Третьего Рейха.

Члены Лиги делились на две категории. Вступивший в организацию человек имел вначале статус «призванного» («Berufener»), а через полгода, если показал особенную ненависть к евреям, мог получить звание «избранного» («Erwählten»). Решение о переводе в «избранные» принимал лично Вильгельм Марр, который установил в Лиге строгий порядок. Все главные вопросы замыкались на председателе Лиги, вожде движения. Этот «принцип фюрера», «вождизм», возьмут на вооружение большинство фашистских и антисемитских партий и организаций будущего.

Конец семидесятых – начало восьмидесятых годов девятнадцатого века – пик удачи Вильгельма Марра. Его работы находят отклик в немецком обществе, часто вызывают дискуссии и споры. В 1880 году выходит в свет вторая часть его знаменитой брошюры «Победа еврейства над германством» под названием «Золотые крысы и красные мыши» («Goldene Ratten und rothe Mäuse»). В ней Марр говорит о двух угрозах для Германии: со стороны капитализма («золотые крысы») и коммунизма («красные мыши»). Нетрудно догадаться, что с той и другой стороны главную и зловещую роль играют евреи.

У образа «золотых крыс» был предшественник - понятие «золотого интернационала», введенное советником городского суда Берлина и известным в то время памфлетистом Карлом Вильмансом в книге «Золотой интернационал и необходимость социальной реформистской партии»[17], вышедшей за три года до появления первой части брошюры Марра. Вильманс обвиняет немецкие власти в одностороннем законотворчестве, помогающем «спекулятивному капиталу» подчинить себе страну. Автор требовал равных прав для честных тружеников, задавленных властью денег.

Ни у кого не вызывало сомнений, что «золотой интернационал» - это еще одно обозначение «мирового еврейства». Обвинения «золотому интернационалу» попали на благодатную почву. Через три года после объединения экономику Германии потряс сильнейший биржевой кризис 1874 года – тогда разорилось множество мелких и средних предприятий. Это была вполне объяснимая реакция на изменение экономического строя. Привлекать сюда заговоры мирового еврейства не было никакой необходимости. В Германии стремительно устанавливался капитализм, и многие просто оказались к нему не готовыми. Однако банкротам удобнее было найти «козла отпущения», и идея козней «золотого интернационала» оказалась многим по душе.

Оба понятия «золотого интернационала» и «золотых крыс» пришлись нацистам ко двору. Адольф Гитлер в программной книге «Моя борьба», вышедшей в свет в 1925-26 годах^[18], использует образы, введенные Марром и Вильмансом: «Разрушение общества осуществляется с двух сторон: со стороны золотого и красного интернационалов. Там – с позиции вопиющего индивидуализма, здесь – с более или менее известных коммунистических позиций. Еврейство завладело руководством золотого интернационала. Либеральное законотворчество сделало нас беззащитными перед наступлением капитализма. Евреи, народ прирожденных торговцев, имеют свою аристократию, которая силой денег перемалывает все сверху. Одновременно господство торгового сброда с помощью спекуляций и ростовщичества разрушает и разрывает общество снизу»[19].

Ассоциация евреев с крысами стала любимым приемом геббельсовской пропаганды, наиболее ярко выраженной в фильме «Вечный жид» («Der Ewige Jude»)[20], появившемся на экранах в 1940 году, за год до начала массовых уничтожений евреев в Европе.

Страх рождает ненависть

Десять лет – с 1879 по 1889 годы – пытался Вильгельм Марр выстроить политическую карьеру, отталкиваясь от бешеного успеха своей брошюры «Победа еврейства над германством». Но политика из него так и не получилось. На роль вождей антисемитского движения нашлись более достойные кандидатуры, настоящие трибуны и харизматические личности, возглавившие новые партии.

Политический антисемитизм, получивший свое имя в работе Марра 1879 года, родился сто лет до того и зрел весь век еврейской эмансипации. То, что в 1848 году было предрассудком, стало в конце века идеологией, что было уличной сплетней, стало политической программой.

Евреи и те люди, которые их поддерживали, надеялись, что с обретением равных прав с коренным населением исчезнут напряжение и непонимание между людьми разных национальностей. С исчезновением гетто должна прекратиться и ненависть к евреям, долгое время питаемая страхом перед чужой религией и непонятным образом жизни.

Однако этим мечтам не суждено было сбыться. Эмансипация, как и любая революция, породила новые страхи и как следствие - новые виды вражды и ненависти. Страх всегда рождает ненависть, а силу врага, которого боишься, обычно преувеличиваешь. По меткому выражению Александра Мелихова, «мнимое лидерство – вот формула еврейского проклятия».

Эмансипация открыла евреям путь в гражданское общество: к образованию, науке, культуре, наконец, к власти. А возможность власти в руках евреев порождала невиданный ранее страх перед их всесильностью. Страх стал причиной новой волны вражды и ненависти к евреям, которую обозначил Вильгельм Марр в 1879 году словом «антисемитизм».

Большего, чем изобретение нового слова, Марру добиться не удалось. Слишком неуместно выглядел социалист-анархист рядом с националистами-консерваторами, новыми лидерами антисемитских партий. Для левых демократов был неприемлем антисемитизм Марра, а националистам-консерваторам были чужды его левые, социалистические лозунги. Потерпев неудачу в политике, так и не став лидером серьезного движения, Вильгельм Марр в 1890 году окончательно отошел от общественной деятельности. Сказались и проблемы со здоровьем, и разочарование в своих силах и удаче. Умер он через четырнадцать лет, в 1904 году, в почтенном возрасте восьмидесяти пяти лет в Гамбурге.

В историю он вошел как изобретатель слова, обозначающего причину Катастрофы европейского еврейства в двадцатом веке. И еще запомнился явным историческим курьезом: идеологом политического антисемитизма, предтечей и единомышленником нацистов оказался левый социалист, проповедующий коммунистические идеалы. Хотя в наше время антисемитизмом левых уже никого не удивишь.

Первый антисемит