Общие материалы

Рыцарь традиции

Сообщение о гибели Йорга Хайдера застало меня врасплох. Это было что-то, чего я не ждал. Ещё не просохла кровь на асфальте, ещё даже не началось следствие, а вся пиар-машина европейских масс-медиа уже настойчиво внушала с телекранов: «несчастный случай, несчастный случай»… Уже давал интервью полицейский чин, назвавший глупейшую причину аварии – превышение скорости. А ведь каждый полицейский знает, что 90% европейцев ездят с постоянным превышением скорости на несколько десятков километров в час. И представить, что такой опытный водитель, как Хайдер, на с детства знакомой дороге не справился с управлением, очень трудно. Для этого должно быть что-то ещё.
Странно, что такая версия не пришла в голову полицейским следователям. Но раз уж не пришла, значит что-то ещё точно было. Что-то, что даже на уровне версии этим полицейским и журналистам обсуждать не положено.
Конечно, всегда есть вероятность, что эта смерть была результатом лишь несчастного случая. Но поверить в это после такой мгновенной и мощной реакции прессы по промывке мозгов, по навязыванию версии до начала расследования, я не смогу уже никогда. Мой журналистский опыт, сложившийся за много лет в разные исторические эпохи и в разных странах, этого мне не позволит.
Но так или иначе, Йорга Хайдера уже нет.
Я никогда не разделял взглядов каринтийского губернатора. И никогда не стал бы голосовать за него. И никогда не думал, что буду что-то писать о нём. Но сегодня я вдруг явственно почувствовал ту пустоту и холод, которые образовались с его уходом. Поэтому я и пытаюсь понять природу этой пустоты.
Я не люблю ту Европу, которую каждый день вижу вокруг себя. Она меня очень устраивает, эта Европа. В ней чисто и хорошо, прекрасно работает здравоохранение и социальные службы, не травят меламином в магазинах, как часы отлажены системы жизнеобеспечения. Жить в этом всём комфортно. Но я слишком хорошо понимаю, почему меня это устраивает.
Этот мир – мир старости. И чем больше я старею, тем более способен оценить комфорт и точность этой системы выживания для стариков. Именно осознание приближения старости и болезней примиряет меня с этой Европой, Европой для пенсионеров. Но можно ли любить старость?
Я люблю другую Европу, которую мы потеряли в ХХ веке. Европу силы и натиска, романтики и веры. Европу без политкорректности и старческого примиренчества. Европу, готовую бескомпромиссно навязывать свой этос миру.
Хайдер принадлежал к числу последних рыцарей той Европы. Он был также неполиткорректен, как Бисмарк или Веллингтон, Бонапарт или Биконсфильд. Он был так же бескомпромиссен и неприемлем для нынешнего бомонда. Он всё время норовил рвануть за флажки, которыми огорожена узкая тропа нынешней европейской политики. Неприемлема была для них не суть его воззрений (вряд ли можно найти сильные их отличия от взглядов, например, Саркози), но форма их выражения, хайдеровская манера бросать по каждому поводу вызов этому болоту старческих компромиссов.
Хайдера обвиняли в том, что он был против иммиграции в Европу. Впрочем, Саркози тоже обвиняли в этом, хотя сам он из семьи иммигрантов. На самом деле Хайдер был не против иммиграции как таковой. Европа издавна приветствовала тех «новых европейцев», которые хотят стать частью Европейской культуры. Но Хайдер был против тех, кто приезжая в Европу разрушает её, навязывая ей глубоко чуждые самим основам европейской цивилизации принципы жизни. Хайдер стоял на пути навязывания европейцам вместо их традиционной культуры новой культурной гегемонии. Он не хотел видеть минареты из своего окна, хотя ничего не имел против того, чтобы смотреть на них в Багдаде.
Хайдер был рыцарем традиции. Он тоже любил ту Европу, которую мы потеряли. Он верил в её возрождение. Точнее, не просто верил, он и был её возрождением. Он действовал не задумываясь, как и положено рыцарю, действовал так, как будто эта молодая Европа вовсе и не умерла. И она действительно была жива – в нём.
Йорг Хайдер был хранителем и воплощением этой европейской молодости. Воплощением той Европы, которую можно любить. Эта сила, которую он черпал в европейской традиции, делала его победителем. Он погиб триумфатором, приведя к победе на выборах новую партию, которую создал взамен разрушенной. Он так и не постарел за десятилетия своей политической жизни, сгорая, как Феникс, в огне атак, и возрождаясь снова таким же молодым.
Теперь уже молодым навсегда.

Йорг Хайдер