Долго спать дома мне не пришлось. За день у меня побывало больше гостей, чем за предшествующий месяц (впрочем, в этот месяц гостей у меня было только четверо).

Среди моих гостей были и предприниматели из Петербурга, и ученые-аналитики. Все они имели потерянный вид, не понимая, что же по сути происходит. Все понимали только, что Ельцин развязал гражданскую войну, в которой долго не будет победителя. Да и вне зависимости от того, кто победит в конечном счете, результаты ее будут для России весьма плачевны.

Пожилой профессор-политолог, исследовавший на месте ситуацию в Карабахе и Приднестровье давал мрачные прогнозы. Он говорил, что первая стычка окончится большой кровью, но после нее наступит затишье примерно на полгода - восемь месяцев. Так было во всех "горячих точках". А затем гражданская война перейдет из латентной в открытую форму и Москва превратится в такое же поле боя, как Бендеры, Тирасполь, Степанакерт или Бейрут.

Молодой удачливый предприниматель из Петербурга делал вывод, что центр Москвы будет скоро раздолбан вдребезги, и ему надо заранее подыскать офис для своего московского представительства где-нибудь на окраине - в Крылатском, Тушино или Медведково. Авось туда бои не дойдут - там драться не за что.

Посетил меня и немолодой генерал с Лубянки, со вздохом рассказавший о том, как после долгих колебаний МБР вынуждено было отказаться от открытой оппозиции Ельцину. Государственный переворот готовился давно - с конца 1992 года - и был хорошо эшелонирован. Путчисты могли рассчитывать на коррумпированное МВД, поскольку Ельцин лично взял на себя миссию прикрывать коррупцию в МВД и очень активно препятствовал МБР в проведении против высокопоставленных преступников следственных действий. Уход Ельцина означал для Ерина и его подручных немедленное уголовное преследование.

Да и в самом МБР Ельцинской группировке удалось вышвырнуть из руководства наиболее порядочных людей и заменить их коррумпированными, послушными ему чиновниками. И хотя последние и не могли заставить МБР прямо принять участие в путче, но они сумели парализовать и всякую деятельность по защите Закона и Конституции.

Генерал рассказал мне, что операция по ликвидации конституционного строя глубоко проработана с участием американских советников, что ее первым этапом должно стать двухнедельное раскачивание общественного мнения, "промывка мозгов" массированным воздействием средств массовой информации. Цель этапа - внушить гражданам, что все избранные ими депутаты - фашисты и красно-коричневое отребье.

Вторым этапом должны были стать вооруженные провокации 2-3 октября. Их цель - слаженными действиями ОМОНа спровоцировать защитников Конституции на какое-то насилие, что даст возможность 4 октября начать штурм.

Итак, времени у нас оставалось - до следующего понедельника.

Павел, 30 лет, рабочий.

(Собственноручные показания)

На четвертую ночь была первая попытка штурма.

Первый раз с начала конфликта ОМОН избивал людей, но толпа женщин обложила колонну грузовиков с солдатами дзержинской дивизии и распропагандировали их. Штурм сорвался.

На седьмую, кажется ночь Дом Советов был полностью блокирован, так и не удалось мне пробраться на Горбатый мост, хотя кружил возле него долго, часа три. На каждой куче мусора стоял милиционер или омоновец.

С этого времени людей начали избивать, били зверски, били у Баррикадной, били у Пушкинской, били всех подряд.

Доктор философских наук, профессор Н.С.Злобин:

(Собственноручные показания)

Я - специалист по проблемам социального развития, и то, что творится в стране, важно для меня не только с гражданской, но и с профессиональной точки зрения. Наши же средства массовой информации, мягко говоря, не всегда беспристрастны. Поэтому в десятом часу вечера 28 сентября, после встречи интеллигенции с депутатами Моссовета, где единодушно были осуждены как антиконституционные и преступные действия Ельцина и его "команды", я направился к дому Верховного Совета, чтобы самому увидеть, что там происходит.

Я свидетельствую, что:

1. Московская милиция, хотя и блокировала проходы на дальних подступах (почти от станции метро "Баррикадная"), но вела себя сдержанно-вежливо. Следующий кордон состоял из омоновцев, одетых в бронежилеты, вооруженных дубинками и щитами, а некоторые (я видел) и газовыми баллончиками.

2. Собравшиеся несколько десятков тысяч человек манифестантов стыдили омоновцев, призывали их не подчиняться преступным приказам, пропустить к "Белому Дому". Однако никаких, - подчеркиваю, никаких, - агрессивных действий и никакого сопротивления защитники конституции ни разу не допустили за те два с лишним часа, что я там находился (разве что построили декоративные баррикады, которые, кстати, легко преодолевались на моих глазах случайными грузовиками, водители которых, очевидно, поленились двигаться в объезд).

3. Шеренги омоновцев, время от времени двигаясь, рассекали митингующих на группы и вытесняли во дворы, проходы и переулки, - затем все возвращались на прежнее место. Однако с периодичностью 35-40 минут по какой-то команде омоновцы вдруг бросались бегом на стоящих людей, избивая дубинками всех подряд. Как будто бы цепным псам кто-то скомандовал "фас!", спустив с поводков. (До этого мне лично приходилось такое видеть только в кинохронике о действиях гестаповцев).

Молодежь, которой было больше половины, чаще успевала увернуться, удары доставались в основном женщинам и пожилым людям. Я сам видел, как на каждого сбитого дубинками с ног бросалось еще три-четыре омоновца, продолжавших избивать упавших. Среди избитых таким образом я видел трех женщин. Мужчина, который затем попытался помочь одной из них подняться, тоже был избит. Нескольких человек, продолжая бить дубинками и ногами, потащили к какой-то машине. Три омоновца обрушили дубинки и на меня за то, что я не поддерживал заданный этими молодчиками темп бега.

При мне такие "операции" проводились трижды, причем каждый раз омоновцы бросались на людей с каким-то нечеловеческим рыканьем, с самой грязной матерщиной, разносившейся по всей площади. Били они остервенело и с явным удовольствием. Не люди, а звери, бандиты. Это была провокация, рассчитанная на ответные активные действия, в результате которой можно было бы свалить вину за все описанные беззакония на самих митингующих. Но спровоцировать не удалось (возможно, потому, что омоновцев было ненамного меньше, чем митингующих).

4. Завершилось все это полным кошмаром: около 12 часов ночи несколько сот омоновцев, так же бегом, орудуя дубинками и щитами, стали загонять остававшихся еще на улице людей, включая, кстати, случайных прохожих, в вестибюль метро "Баррикадная". Люди в панике застревали в дверях, а затем в турникетах. На них давили задние, а омоновцы колотили всех подряд по плечам и головам. Они преследовали людей даже на эскалаторе, пробиваясь к ниже стоящим буквально по головам, по перилам, переколотив почти все плафоны освещения. Только благодаря действиям отряда милиции, возглавляемого полковником, который преградил омоновцам путь на перрон, была предотвращена более страшная трагедия, - возможное в такой свалке падение людей на рельсы.

На перроне оставались люди с разбитыми в кровь лицами и руками, в порванной одежде. На полу сидел согнувшись пожилой мужчина, которого омоновец ударил ногой в пах. Кстати, ни машин "Скорой помощи" на площади, ни врача в метро - не было.

Еще раз повторю: люди были безоружны, никто абсолютно никакого сопротивления не оказывал: их гнали, они убегали. Это была намеренно подлая, преступная расправа, по форме и по жестокости напоминавшая уголовный беспредел. А на пресс-конференции члены ельцинской команды заявляют, что эти акции направлены на охрану жителей Москвы от каких-то вооруженных банд. Но такими бандами являются сами отряды омоновцев.

Из рассказа геолога Константина Скрипко (56 лет) и инженера Татьяны Богородской (56 лет)

(Магнитофонная запись)

К.С. Мы, конечно, защищали Конституцию и законность. Но если говорить о своем отношении к тем, кто находился в Белом доме, то я еще в первые дни думал, как они защитят нас, если сами себя защитить не могут? Им отключили воду, электричество, телефонную связь, а они ничего не могут сделать. Они не подготовились к этому, дизельная у них не работает, горючего к дизелю нету. Когда взяли гостиницу "Мир", из нее вынесли совершенно новенький огнемет, ранцевый огнемет, - полноценный, снаряженный. Им никто не работал, но его взяли, как трофей.

Т.Б. Вот как они хотели народ встретить - огнеметами...

Свидетельствует В.С.Савельев:

(Магнитофонная запись показаний сделана Андреем Колгановым для книги А.Бузгалина и А.Колганова "Кровавый октябрь в Москве")

"Все началось в конце сентября, 29-30, когда были перекрыты подходы к Белому дому. Я несколько раз по вечерам после работы приезжал на "Баррикадную" и сам наблюдал шеренги милиции и ОМОНа, людей в касках, с бронежилетами, со щитами, с дубинками и с огнестрельным оружием, в основном с автоматами, которые не пускали людей к Белому дому.

Дело доходило до того, что людей просто загоняли дубинками в метро, дело доходило буквально до избиения людей, потому что некоторые омоновцы (это была не милиция, а именно омоновцы) были здорово взвинчены и били, уже не глядя - кого. Доставалось даже пожилым людям. Например, 1 октября я видел, как в метро несколько омоновцев, окружив пожилого человека (а 1 октября - как раз День пожилых людей), толкали его друг к другу щитами, устроив своего рода игру в футбол, а потом прижимали его щитами к стенке. У человека, который собрался сфотографировать эту сцену, пытались вырвать фотокамеру и не позволили ему фотографировать. (Однако эта сцена была снята видеокамерой и попала в телевизионный репортаж - А.К.)

Мы обратились к майору милиции, который там стоял. Но он не стал вмешиваться, сказал только, что это не мои люди. Эти омоновцы были вооружены автоматами, помимо щитов и дубинок."

Сообщение Андрея Лейбова в эхо-конференции SU.POL (fido.net), 13 октября 1993 г.:

"... Я не коммунист и не фашист, я не принадлежу ни к одной партии и мне совершенно безразличны Руцкой и Хасбулатов. К Белому Дому пошел потому, что опасаюсь диктатуры не со стороны толпы депутатов, а со стороны вполне конкретной, узкой группы людей. Потому, что мне претят разговоры о том, что "у нас никогда не было Конституции" от человека, который клялся на этой самой Конституции, принимая Присягу, как Президент

...Баркашовцы у Белого Дома действительно были, я даже пересчитал их на построении - их было порядка 70 человек, так, что "тысячи стволов" раздать им было-бы затруднительно.

Вообще могу засвидетельствовать, что оружие получить там могли только люди вступившие в сформированный Верховным Советом мотострелковый полк, подписавшие соответствующий контракт, и поступившие на действительную военную службу. Костяк этого полка составляли офицеры из "Союза офицеров" Терехова, казачьи формирования и люди, приехавшие из всех "горячих точек". Например там были "Белые волки" из Сербии, часть батальона "Днестр", Тираспольский ОМОН, Рижский ОМОН, люди из Абхазии, Карабаха. Т.е. это были не дилетанты, а люди, ранее имевшие право на ношение оружия.

...Ельцин пообещал их (депутатов) всех чуть ли не золотом осыпать, если только они покинут Съезд. Об этом нам сутками вещали по матюгальнику, установленному на БТРе у гостиницы "Мир". Им обещали приватизировать Московскую квартиру, заплатить каждому по 12 месячных окладов, сохранить депутатскую неприкосновенность, спецмедучреждения и т.д. В общем, "Рус Иван сдавайся, я дам тебе корову". Согласилось принять эти тридцать сребреников, всего около 150 депутатов.

...Маленькая неточность *(это ответ на утверждение, что 2000 вооруженных боевиков в Белом доме были оцеплены 500 невооруженными милиционерами - составители): "Вооруженных боевиков ВС" даже в момент штурма было не более пятисот, а в первые дни гораздо меньше. Почти все были без оружия. Ну а вокруг было установлено оцепление из ОМОНа, ОМСДОНа и т.д., наполовину с автоматами, наполовину со щитами и дубинками, в количестве от двух до четырех тысяч человек (в разные дни по разному). Кроме того "невооруженных милиционеров" прикрывало со всех сторон 12 БТРов, в которые на наших глазах загрузили боекомплект."

Андрей Коренев, главный специалист Министерства социальной защиты РФ

("Путь", N10-11/30 1993)

Хочу письменно засвидетельствовать события, участником которых я был в числе десятков тысяч людей.

Я не мог оставаться безучастным к происходящему и ежедневно, чтобы знать и видеть правду, после окончания работы, в обеденные перерывы, в выходные дни находился у Дома Советов, а после того, как его оцепили, у метро "Баррикадная", "Смоленская" - везде, где пытались собраться протестующие люди.

Я собственными глазами видел, как избивали мирных граждан, включая женщин, стариков, детей только за то, что они собирались вместе и словами выражали свой протест! На Дружинниковской улице с 27 на 28 сентября я впервые понюхал "черемухи" и видел, как снявшие форменные куртки омоновцы стянули железные листы, закрывавшие широкий водосток, чтобы туда провалились люди, которые должны были побежать под напором щитов и дубинок.

2 октября я был свидетелем тому, как на "Смоленской" разогнали мирный митинг, не мешавший никому (поскольку он проходил в сквере напротив здания МИДа), и тем самым подтолкнули к строительству баррикад на Садовом кольце. Желание спровоцировать кровавый конфликт именно московскими властями стало для меня очевидным после того, как было осуществлено абсолютно немотивированное оцепление здания Верховного Совета.

Выступление Кирсана Илюмжинова в Калмыкии

("Советская Калмыкия", 9 октября)

Что же мы имели к 27 сентября? Вы знаете, что в Москве состоялось совещание председателей областных Советов, других руководителей регионов и они написали обращение к Борису Николаевичу Ельцину, чтобы этот конфликт, это противоречие разрешилось конституционным путем. Что предложил я в этой ситуации, какой выход из положения? Я предложил нулевой вариант. Что это значит? Это значит: нужно было вернуться к 20.00 часам 21 сентября 1993 года, то есть Президент приостанавливает свой указ за номером 1400 - и все акты, связанные с ним. Съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации приостанавливают все законы, которые он также издал, выступив после 21 сентября 1993 года. То есть мы возвращаемся назад в конституционное поле. Далее. Противоречия и конфронтация между Ельциным и Хасбулатовым, а точнее, между командами Бориса Ельцина и Руслана Хасбулатова зашли слишком далеко, чтобы их оставлять в таком состоянии.

Борис Ельцин предложил выборы, но не одновременные: сначала в Государственную Думу, законодательные органы, а затем избирать Президента России. Я был против этого, я выступал, и затем другие субъекты Российской Федерации поддержали: только досрочные и только одновременные выборы. Потому что ни одного из них нельзя было оставлять у власти. Если кто-то остается у власти, то, естественно, уничтожает другую сторону. То есть противоречия зашли слишком далеко. Я в нулевом варианте предложил создать Совет субъектов Российской Федерации, Именно Совет субъектов Российской Федерации выступит в этом конфликте гарантом стабильности и спокойствия как для президентской команды, так и для команды Руслана Хасбулатова.

Чтобы все было легитимировано, я предложил через две недели собрать Съезд народных депутатов только с одним вопросом - самороспуск Съезда народных депутатов и преобразование его в постоянно действующий Верховный Совет из двухсот депутатов. Затем, когда будет избран постоянно действующий Верховный Совет, он должен рассмотреть и принять только два закона. Первый - закон о выборах. И второй - закон о российском парламенте или Государственной Думе и так далее.

Чем занимается Президент Российской Федерации? Он занимается только экономикой, то есть не принимает нормотворческих актов. А в это время Совет субъектов Российской Федерации выступает гарантом мира и спокойствия как для законодательной власти, так и для исполнительной. То есть Совет субъектов Российской Федерации не претендует ни на какую власть, ни на какую силу, а в этот переходный период он выступит гарантом спокойствия для всей Российской Федерации. И выборы проводить не в декабре, потому что это невозможно, а мы предлагали в январе-феврале провести одновременно досрочные выборы и Президента, и Верховного Совета.

И вот когда я предложил этот нулевой вариант, 27 сентября мы встретились в Санкт-Петербурге на совещании, в котором участвовали сорок руководителей регионов. В нем принимали участие вице-премьер Шахрай, председатель комитета по национальностям Абдулатипов, другие руководители Российского государства. На этом совещании все согласились с нулевым вариантом, все согласились с одновременными и досрочными выборами. И Сергей Шахрай также согласился с этим. Затем было интервью Сергея Шахрая, где он говорил об одновременных досрочных выборах. То есть правительство Российской Федерации уже готово было пойти именно по нулевому варианту. Согласилось и на одновременные досрочные выборы, хотя Президент Российской Федерации заявил: никаких одновременных выборов.

27 сентября, также на этом совещании, мы приняли обращение к Черномырдину и к Лужкову, для того чтобы он подключил свет, воду, телефоны, тепло к "Белому дому". Мы говорили там, что тот островок ненависти, который он создал в центре Москвы, с оружием, отключив свет, тепло и так далее, неминуемо приведет к вооруженному столкновению. Как с одной, так и с другой стороны найдутся провокаторы и экстремисты, которым будет на руку эта бойня.

Прошло три дня, но никакого решения не было принято ни со стороны Чрномырдина, ни со стороны Лужкова, то есть это обращение субъектов Российской Федерации было проигнорировано. Тогда 30 сентября по моей инициативе, как сопредседателя Совета субъектов Российской Федерации, в Москве собрались руководители регионов Российской Федерации. Из 88 субъектов Российской Федерации в нем принимало участие 68. Единогласно мы приняли решение, осуждающее блокаду "Белого дома", в котором требовали от Съезда народных депутатов, от народных депутатов Российской Федерации, Президента Российской Федерации и правительства немедленно приступить к переговорам. Вы знаете, что через день они состоялись в Свято-Даниловом монастыре.

Когда 30 сентября мы пришли на встречу с председателем правительства Виктором Черномырдиным, дали решение совещания субъектов Российской Федерации.

На что председатель Совета Министров не отреагировал. Он сказал, что мы будем действовать по своему сценарию. А какой сценарий, я уже знал. Буквально через несколько дней должна быть бойня.

Вот выводы, которые мы представили Президенту Российской Федерации и правительству. Фактически в государственном перевороте принимают участие вооруженные силы. Это везде писалось. Мотострелковая дивизия имени Дзержинского. На улицы выведена бронетехника. Вся сила МВД Ерина - в дивизии имени Дзержинского. Лужков обеспечен чрезвычайными полномочиями, вплоть до отдачи приказа о штурме Дома Советов, который планировали с третьего на четвертое октября 1993 года. Уже подготовлен сценарий провокации, в результате которой и планировали отдать приказ о штурме. Полторанин отдал распоряжение блокировать информации о возможных жертвах в момент штурма. Организован отпуск сотрудникам МВД, солдатам внутренних войск выплачивать по 10 тысяч рублей в сутки. Офицеры получили по два оклада за блокирование Дома Советов. В последние дни получали по 20 тысяч рублей в сутки.

Такие выводы мы передали правительству, Президенту и в Верховный Совет. Реакции никакой не было. На встрече с председателем Совета правительства Виктором Черномырдиным он сказал: "Что вы видели? Там сейчас бандиты. Там пять бандитских группировок. Там находятся ракеты "земля - воздух". Хасбулатов и Руцкой не контролируют ситуацию, они являются заложниками этих бандитских группировок".

Тогда я Виктору Степановичу предложил: "Давайте мы, субъекты Российской Федерации, его представители, пойдем в "Белый дом", дайте нам пропуска, и мы посмотрим, действительно ли там ракеты, автоматы гуляют, их там всем раздают".

Виктор Степанович выписал четыре пропуска. Я с тремя другими руководителями регионов - председателем Верховного Совета Бурятии Потаповым, председателем Ленсовета Густовым, еще двумя главами администраций - мы пошли к "Белому дому". Там полковники, которые в оцеплении стояли, они тоже нас отговаривали проходить в "Белый дом", сказали, что нас могут арестовать. Но все-таки мы прошли на территорию "Белого дома", встретились с руководством Верховного Совета Русланом Хасбулатовым, Александром Руцким. Я выступил на сессии Верховного Совета - зачитал решение, которое мы приняли от субъектов Российской Федерации и постановление о создании Совета субъектов Российской Федерации и призвал народных депутатов проявить благоразумие, пойти на переговоры с правительством, Президентом Российской Федерации и весь этот конфликт решить только мирным путем.

Я на сессии Верховного Совета, выступая, сказал, что мы не стоим ни на стороне Президента Российской Федерации, ни на стороне Руслана Хасбулатова, а мы стоим на защите единства Российской Федерации и главная задача, которая стоит сейчас перед регионами, - сохранить целостность Российской Федерации и не допустить кровопролития. А кто кровавый сценарий разрабатывал, тот уже идет к финалу - он уже чувствовался и в Верховном Совете, и в правительстве. Все чувствовали, что вот-вот что-то начнется, что начнется бойня.

Далее я принял решение оставаться в "Белом доме" до тех пор, пока не будет прекращена блокада Дома Советов. Потому что Верховный Совет, когда он окружен колючей проволокой, в центре Москвы... Кстати, колючую проволоку в 1933 году Лига Наций запретила использовать; во время второй мировой войны ее не применяли, и в Афганистане, когда наши воинские части привезли туда колючую проволоку, то американцы и пакистанцы очень сильно шумели, и наши войска не использовали ее, вы, наверное, по телевизору видели. Мы проверяли: дотрагиваешься до нее, и она сразу же обволакивает тело, очень страшное оружие. Вот этой колючей проволокой вокруг был обмотан "Белый дом". Стояли 5-6 рядов омоновцев со щитами. Впечатление не очень приятное. Я видел депутатов, руководителей Верховного Совета, которые на протяжении двенадцати суток находятся за колючей проволокой, а в средствах массовой информации, по телевизору идет явная ложь.

В "Белом доме" не было ни тепла, ни света, питались они тем, что осталось, - печеньем, сухарями. Там было очень много больных, потому что было холодно, всего восемь градусов тепла. Подошли машины Международного Красного Креста, привезли лекарство. Двое суток стояли, так и не пропустили их, сказали - не положено. Пригнали машины с хлебом, продуктами питания. Ни одну машину не подпустили. Думали, наверное: или от голода помрут, или от холода. Нарушение всех прав человека.

Вот в такой ситуации мы оказались. Я связался снова по телефону-спутнику с руководством России, звонил председателю Совета Министров уже из "Белого дома", сказал, что провокации возможны, что тут возможен экстремизм, потому что люди двенадцать дней находятся в такой ситуации, в такой блокаде, возможны провокации как с той, так и с другой стороны.

Николай Кривомазов, Николай Мусиенко, Виктор Широков, Вадим Горшенин.

ПЕРВЫЙ СНЕГ В МОСКВЕ ПАХНЕТ "ЧЕРЕМУХОЙ" И КРОВЬЮ

("Правда", 30 сентября 1993)

"...Ночью омоновец с газовым баллоном в руках гнался за авторами этих строк. Кричал: "А я вам, па-адлы!" Туманная пирамидка газа оставляла почему-то запах мокрого чеснока. Навстречу бегущим пошла вторая линия оцепления. Получилась классическая "мышеловка", оказавшись в которой все правые и виноватые рискуют собственной жизнью. Хорошо, нас спас темный проулок у зоопарка. Люди бросились туда. Омоновцы отстали, но сзади раздавался львиный рык, словно разбудили "царя зверей".

Просыпается зверь и в людях, идущих стенка на стенку. Это всегда бессмысленно и страшно. Так что тяжкие, громадные силы брошены уже не против "жалкой сотни депутатов" - бьют людей, простых смертных, которые читают приветствия американского президента русскому и удивляются: "А что было бы, если бы Клинтон решил распустить свой парламент? Кто бы кого поколотил?"

В полночь на станции "Баррикадная" - многолюдье. Люди возбуждены, матерятся вслух. На мраморной стенке кровью - кровью! - написано: "Ельцин - фашист". "Порезвился здесь ОМОН, - пояснил свидетель, прижимая к голове окровавленный платок. Фамилии он просит не называть: страшно.- Омоновцы загоняли людей, как скот, в вестибюль метро. А потом неслись за ними вниз по эскалаторам, круша плафоны, топча упавших. Спасибо милиционерам из охраны метрополитена: взявшись за руки, они стеной встали перед бандюгами".

- Били дубинками всех без разбора, - говорит другой. - Я, например, митингами не интересуюсь. Но когда увидел, как несколько молодчиков в сером стали избивать старушку, вынул из сумки фотоаппарат. Тогда они переключились на меня. Вырвали аппарат, разбили вдребезги. Повалили на асфальт и - ногами. Если бы не плотная куртка, смягчавшая удары, наверное, убили бы.

А потом случилась куда более страшная беда. Ее не могло не случиться, потому что стихия толпы не родит ничего, кроме крови. Каждый использует эту трагедию на свой лад. Но мы, практически свидетели, обязаны рассказать все, как было.

Народ свинтил ниппели с нескольких троллейбусов, чтобы устроить баррикаду... Сгодился для баррикады и тяжеленный электросварочный аппарат на резиновом ходу. Милиция потребовала от водителя тяжелого "Краза" оттянуть, отбуксировать сварочный аппарат. Водитель отказался. Тогда за руль вскочил лейтенант милиции и взялся отбуксировать "сварку" сам. На большой скорости груз на буксире занесло. И бросило на подполковника милиции, на "Жигули".

Кто-то закричал во весь голос: - Запомните номер тягача с милиционером за рулем! Номер 342! Умоляю, запомните, чтобы не свалили на демонстрантов!...

Свидетель А.Б., полковник запаса:

- За рулем грузовика, сбившего подполковника, сидел лейтенант милиции - свидетельствую.

Свидетель А.М., 68 лет:

- Да, я ложился под колеса этого грузовика. Зачем мне такая жизнь, когда все - неправда. Но тут подошел ко мне один подполковник, стал уговаривать: "Отец, зачем тебе это, встань с земли, прошу". А через несколько минут этот же грузовик летел на нас. Подполковник оттолкнул меня в сторону, и вся сила удара досталась ему...

В 3 часа ночи 47-летний подполковник милиции Владимир Рештук скончался. Сиротами остались пятеро его детей."

Алексей Цветков

СВОБОДА НА БАРРИКАДАХ

("Общая газета", 29 октября - 4 ноября 1993 г.)

"Положив одну руку на Библию, а другую на Конституцию России, я клянусь говорить правду и только правду.

...Я видел, как на Садовом кольце ОМОН избивал дубинками прорывавшихся на защиту парламента ветеранов-афганцев. Оказывается, щитом можно не только обороняться, но и кроить черепа непокорным. "Душманы, - кричал залитый кровью раздетый до тельника бритый парень, - духи чертовы!" Затесавшийся сюда панк упал на асфальт одним из первых, - запутался в полах пальто, уже лежа, швырнул в наступающий ОМОН кусок кирпича, за что и получил тут же сапогом в лицо. Он лежал, похожий на подстреленную птицу, и лишь рефлекторно дергался, по нему шли, вместо головы у него было кровавое месиво.

Я видел, как на Пушкинской, вечером, где всего лишь несколько дней назад добрый президент встречался с любящим народом, растаскивали по "Скорым" окровавленных женщин и подростков, их били нещадно. Я видел, как людей складывали на тротуар и обыскивали, очень часто просто случайных прохожих, тех, кто поднимал голову - били по ней щитом или палкой...

Заявления на имя Прокурора г.Москвы от пострадавших в "схватках" с ОМОНом 29-30 сентября 1993 г.

("Мы и время" 48/87, 1 ноября)

"Прокурору г.Москвы Пономареву Г.С. от Култанова Владимира Викторовича, проживающего: 103001, Москва, Трехпрудный, д.8, кв.70.

29 сентября около 20 часов недалеко от станции метро "Улица 1905 года" я и несколько не знакомых мне прохожих были избиты дубинками и доставлены в 43-е отделение милиции. На каждого был написан рапорт, уже в отделении, человеком, который бил нас возле метро.

Произошло следующее.

Я шел по улице Красная Пресня от магазина "Олимп" по направлению от центра. На улице прохожих было очень мало. Машины по проезжей части двигались беспрепятственно. Когда я подошел к улице Трехгорный вал, машины с мигалкой стали поперек улицы и из них отдавались команды, повелевающие остановить движение, не пускать далше троллейбусы.

В это время я уже переходил Трехгорный вал. В сквере увидел несколько человек. Перейдя через улицу, услыхал громкую команду: "Рота, вперед!" Я остановился и стал смотреть на площадь перед метро "Улица 1905 года", где стояло подразделение со щитами, в касках, с автоматами и дубинками. Человек пятьдесят головорезов цепью двинулись в мою сторону. Я решил, что они просто освобождают проезжую часть.

Через несколько секунд меня обдало запахами пива и мочи, и два удара в голову свалили с ног. Поднявшись, я увидел перед собой командира, и спросил у него: "Как фамилия, бандит?" Он сказал: "Сейчас скажу!" - и ударил дубинкой по правой руке, которой я успел прикрыть лицо. Посыпались удары по спине. Заломили руки и потащили через площадь к метро.

Когда меня тащили мимо метро, я кричал, чтобы люди стали свидетелями. Несколько человек остановились. Тут же к ним подбежали с дубинками, и я услышал истошный визг женщины. Со словами "Сейчас тебе будут свидетели", меня поставили лицом к забору и стали бить по спине и бокам, будто мешками с песком или боксерскими перчатками. Дышать до сих пор больно.

Вывернули карманы. В результате у меня исчезли деньги, 95000 рублей, водительские права и квитанции на приобретение стройматериалов. После этого пинком в зад затолкнули в автобус. Все задержанные в автобусе оказались случайными прохожими, все были избиты. Почти до полуночи задерживались в 43-м отделении милиции. У многих пропали деньги, вещи и документы. Пропавшие деньги лишают мою семью питания. Для лечения травмы головы мне необходимо лекарство на 12000 рублей.

Потому я не прошу, а требую найти преступников, возбудить уголовное дело и немедленно обеспечить меня медикаментами".

"Прокурору г.Москвы Пономареву Г.С. от Камейко Павла Ивановича, проживающего: г.Красногорск-5, в/ч 58141, д.1, кв.25.

Я, Камейко Павел Иванович, 30 сентября в 10 часов 30 минут находился в районе станции метро "Баррикадная". После того, как я ради любопытства подошел к оцеплению у Дома Советов, увидел, что сотрудники милиции избивают дубинками людей. Я обратил на это внимание майора милиции, который назвался Гавриловым. Я предъявил ему свое удостоверение. Он в нецензурной форме обругал меня, и я стал уходить. Но меня догнали сотрудники милиции, затащили в служебный автобус, где обыскали и зверски избили кулаками и резиновыми дубинками. При обыске у меня было похищено 30 тысяч рублей. Во время избиения грозили убить, а ночью труп мой выбросить в Москва-реку. Кричали: "Вы, сволочи, комитетчики (я бывший офицер КГБ), вас надо убивать! Придет диктатура, мы вас всех перестреляем!.."

В медпункте метро "Баррикадная" мне была оказана медпомощь. Затем меня перевезли в травмпункт 4-й городской больницы, где я был освидетельствован на предмет нанесения мне побоев.

Прошу вас возбудить уголовное дело по факту избиения и похищения 30 тысяч рублей.

Свидетели происшедшего у меня имеются".

"Прокурору г.Москвы Пономареву Г.С. от Гриднева Анатолия Павловича, проживающего: 117321, Москва, ул.Профсоюзная, 136, кор.2, кв.347.

30 сентября 1993 года после окончания работы (работаю в Центральном научно-исследовательском институте угольной промышленности заместителем директора по научной работе) я проходил к метро "Пушкинская" и был избит вместе с находящимися на площади гражданами отрядом омоновцев без каких-либо причин.

Полковник милиции скомандовал: "Батальон, к бою!" - и "бой" (избиение безоружных людей) начался вооруженными до зубов омоновцами. Около меня оказались две женцины, их сбили с ног и пинали. Резиновыми дубинками меня били по рукам и плечам, и поскольку я пытался прикрыться кейсом, он оказался пробитым в нескольких местах, сломаны замки, из него высыпались кники и другие вещи, подобрать которые не имелось никакой возможности.

Я начал работать в 14-летнем возрасте в годы Отечественной войны на заводе оборонной промышленности. Имею медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов", кандидат технических наук, заслуженный шахтер РФ, работал на угольных предприятиях Сибири и Дальнего Востока, а с 1973 года живу и работаю в Москве. Ничего подобного тому, что произошло 30 сентября на площади Пушкина, не могло даже присниться. Это же откровенный фашизм! Кто управлял этой группой полупьяных людей? Высказываю догадку, что это переодетые уголовники, ибо нормальный молодой человек не может избивать беззащитную слабую женщину. Все происходящее в Москве после указа Ельцина от 21 сентября говорит о том, что в правительствах Москвы и России подобралась группа преступников.

Обращаюсь к прокурору и в Моссовет с требованием поручить соответствующим органам начать расследование и привлечь к ответственности виновных за этот дикий произвол, издевательство над людьми".

"Прокурору г.Москвы Пономареву Г.С. от Навроцкого В.А., проживающего по адресу: Ленинградское шоссе, д.13, кв.138.

30 сентября 1993 года я вышел из метро "Баррикадная", хотел пройти в гастроном в высотном здании, у которого меня должен был ждать мой товарищ, чтобы передать мне продовольственный заказ. У входа в метро я увидел милиционеров, которые били пожилого мужчину резиновой палкой по спине и толкали металлическими щитами. Я сделал им замечание: как можно так себя вести?! Они догнали меня, когда я остановился, чтобы перейти улицу, и, выкрутив руки, поволокли в автобус (милицейский). Я спросил их, за что они такое творят. На это милиционеры (их было двое) ответили, что в автобусе они мне все объяснят.

Затолкнув в автобус, они повалили меня на сиденье. Один держал за руки, другой медленно душил меня за горло. Автобус уже ехал куда-то. Я просил их представиться. Они только хохотали и ругались нецензурной бранью. "Сейчас мы тебе покажем демократию, правозащитник сраный!" Стали бить по голове, в пах, в живот. Один из них все сильнее душил меня. Когда я чуть не потерял сознание, он отпустил меня и ударив в нос.

У меня в глазах появились розовые круги, на плащ полилась кровь. Заболела голова. Я сказал, что пойду в больницу и в суд, заявлю на их бандитские действия. Они приказали водителю везти меня в отделение. Привезлив 43-е отделение, опять выкрутили руки, выволокли из автобуса, поставили у стенки с поднятыми вверх руками и стали обыскивать. Ничего не нашли и бросили в КПЗ.

Продержали 6 часов. Предложили написать, что больше так не буду (чего не буду?). Если "покаюсь", меня отпустят домой, а иначе будут держать всю ночь и повезут в суд утром в 10 часов. У меня лилась кровь, болели ушибы, я просил милицию вызвать врача - бесполезно. От милиционеров пахло перегаром, в автобусе валялись пустые бутылки. А когда они узнали, что моя фамилия Навроцкий, стали орать в автобусе, чтобы я валил в Израиль, "поганый жид". Вели себя, как натуральные фашисты. Когда били, то оглядывались по сторонам, даже в своем автобусе.

Прошу найти и привлечь к уголовной ответственности этих садистов".

"Прокурору г.Москвы Пономареву Г.С. от Полетаева Петра Петровича, проживающего: г.Москва, Северное Чертаново, дом 3-а, кв.114.

Вчера, то есть 30 сентября 1993 года, вечером, после 19 часов, у метро "Баррикадная" я стал свидетелм и жертвой зверской охоты на людей так называемого ОМОНа. Я видел, как до зубов вооруженные "блюстители порядка" попирали не только элементарные права прохожих, но и само право людей на жизнь.

Идя к метро со стороны зоопарка после 19 часов, я был сбит строем вооруженных бандитов с тротуара на газон. Затем схвачен, скручен и приволочен к автобусу. Всякие попытки выяснить, с кем имею дело и за что меня бьют, успеха не имели. Оставалось только кричать прохожим, что я ни в чем не виноват.

У автобуса меня грубо обыскали, ломали пальцы, шарили в "дипломате", но ничего, кроме учебников по педагогике и других материалов по учебному процессу, не нашли ( я заместитель заведующего кафедрой истории и социологии Московского государственного горного университета), а затем грубо, с неутихающим матом (падла, блядь, сука и т.д.) втолкнули в автобус. Все попытки выявить личность бандитов не увенчались успехом. Лишь один из этой банды нагло, с матом, сказал, что он старший сержант Семипалатинский, но вряд ли это соответствует действительности.

В автобусе уже находились трое арестованных, которые тоже пытались выяснить причину задержания, но тщетно. Через 10 минут автобус был набит до отказа. У нас отобрали документы и повезли. Через несколько минут мы были в 88-м отделении милиции. Здесь я, кандидат наук, доцент, вместе с арестованными двумя народными депутатами - Храмовым Георгием Семеновичем (Фрунзенский район Москвы) и Курловичем Константином Николаевичем из Мурманска - оказались в камере (размер 2х3), где были еще девять человек: трое рабочих, двое корреспондентов и еще какие-то молодые люди. И хотя всем было предъявлено обвинение в том, что мы пьяные, в действительности все было наоборот. У меня есть и фамилии других сокамерников на случай, если потребуются доказательства.

Моя же "вина" заключалась, оказывается, в том, что я был в кепке, одетой "по-ленински". Именно эти слова цедили мне сквозь зубы насиловавшие меня грабители и бандиты. Они порвали на мне одежду, разбили очки, оторвали пуговицы на куртке, ломали пальцы. Кричали: "Мы вас, коммунистов, всех в лагерях сгноим!"

В 88-м отделении милиции старший лейтенант в ответ на заявление арестованных, что они будут жаловаться прокурору, сказал: "На х... мы видали вашего прокурора". Это могут подтвердить все мои сокамерники.

Выпустили меня только через несколько часов после ареста. Даже без составления протокола.

Я протестую против беззакония и требую привления к уголовной ответственности всех виновных в нем".

N.N., боец боевой дружины

ДВЕНАДЦАТЬ ДНЕЙ КРИЗИСА (продолжение)

("Солидарность", N 23, 1993)

"Выключен свет, теплоснабжение, вода, нельзя выйти за дровами. К нам не пропускают солярку для аварийного генератора, продукты, лекарства и собранные теплые вещи... На лестнице, чтобы не переломать ног, жгут церковные свечи. Первые два дня блокады дают только сухой паек: хлеб, сыр, иногда сосиску. Раз дали бульон - воду от тех же сосисок, которые варили на костре...

Новые мучения. К гостинице "Мир" подогнали БТР (бронетранспортер) желтого цвета со звукоусилительной установкой страшной мощности (его стали называть "Желтый Геббельс") и "бомбят" нас с 8 и до 23. Болят уши и голова, невыносимое желание сжечь его.

Текстов зачитывают немного: призыв воздержаться от насилия, указы Ельцина о льготах депутатам, согласившимся дезертировать и сотрудникам аппарата ВС (Верховного Совета). Затем врубают "музычку", репертуар скуден: "Путана", что-то из группы "Любэ" и аналогичные развеселые песенки. Даже когда транслировали информацию о похоронах милиционера, погибшего у штаба ОВС, следом врубили ту же "Путану"...

Тревога. По периметру баррикад встали БТР. Якобы был очередной ультиматум Лужкова (мэр Москвы). Полк занимает позицию, но все опять безоружные. Марков ругается, бегают посыльные, идет нажим на Макашова - раздать, наконец, это оружие, о котором только говорят... Но решение об оружии опять не принято.

Цепи ОМОНа смыкаются, непрерывно подвозят подкрепление. Марков, нацепив под куртку АКСУ (укороченная модификация автомата Калашникова), обходит баррикады. Требует стоять насмерть, взявшись за руки. Все остальное - камни, бутылки, колья - на крайний случай. Непонятно только, как в этом крайнем случае мы успеем за все это схватиться? Незаметно проходит время. Штурма все нет и напряжение спадает...

Полк поднят по тревоге в час ночи. Всех завели в бункер. Сейчас будут вооружать. Еще раз перепроверяют списки, отсеивают не имеющих паспортов (кое-кто записан по служебному удостоверению или военному билету, а там нет прописки). Напряженно ждем. Сначала в строю, потом скомандовали сесть. Вдруг вбегают посыльные. Общая тревога. Время 3 часа ночи. Бежим наверх, строимся и снова на позиции. В руках опять палки...

По сведениям информированных лиц в ДС, кроме штатной охраны, вооружены Союз офицеров и казаки, всего 250-300 автоматов АКСУ, есть еще несколько малокалиберных пулеметов и гранатометов. Кроме этого, есть карабины СКС, около сотни, но патроны, в основном, 5.45. Со своим оружием прибыли тираспольцы, я видел один автомат АК с деревянным прикладом. Прочие слухи об арсеналах ДС, скорее всего, не обоснованы.

Выступление Кирсана Илюмжинова в Калмыкии

("Советская Калмыкия", 9 октября 1993)

Дальше мы сделали обход "Белого дома", посмотрели, есть ли оружие и сколько оружия, стоят ли части субъектов Российской Федерации. У наружного ограждения стояли добровольцы, защитники "Белого дома"; там были казаки с Дальнего Востока, из Сибири, из Краснодара, из Калмыкии была группа защитников. Я сейчас не знаю, что с этими ребятами, они жили в палатке. Мне сказали, есть еще из Калмыкии, онибыли на территории "Белого дома". Об их судьбе я сейчас не могу сказать. Они все были без оружия - те, кто нес службу снаружи.

Дальше, когда заходишь в "Белый дом", стояла милиция, которая несла охрану "Белого дома", - они все там остались, им выдано табельное оружие. Автоматы - короткоствольные, десантные, они находились в подвале, опечатанные: автоматы выдавались только ночью, когда выставлялся караул, выдавались только по документам - паспорту или удостоверению народного депутата. То есть свободного гуляния автоматов и ракет не было.

Когда мы спросили, где же ракеты находятся, выяснилось: оказывается, в секретариате председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова был секретарь по фамилии Стингер. Никаких ракет, конечно, там не было. Я говорю: у вас нет там в секретариате Першингов. Но в то же время, оказалось, сигнал пошел, что подводная лодка подходит к "Белому дому"; вертолетная площадка есть и так далее.

Е. В. Гильбо

(Собственноручные показания).

Я могу засвидетельствовать, что в декабре 1992 года лично участвовал в осмотре арсеналов Белого Дома, проводившемся в связи с информацией о подготовке группировкой Президента государственного переворота. В подземных бункерах были складированы тысячи стволов, завезенные сюда по указанию Б.Н.Ельцина в 1991 году.

"Наследство Ельцина" включало примерно 9000 (девять тысяч) стволов только автоматов Калашникова (АКМ). Кроме того, были десятки стволов ПТУРСов (противотанковых pакет) и пpотивотанковых гpанатометов с боезапасом. Были и другие виды вооружений - не было только артиллерии.

Поскольку я был достаточно хорошо осведомлен обо всем происходившем в 1993 году в Белом Доме, я могу утверждать, что до начала сентябрьского переворота эти вооружения не могли быть вывезены. Следовательно, они находились в Белом Доме.

Нежелание Хасбулатова выдать это оружие гражданам, пришедшим защищать Конституцию, я не могу расценивать иначе, как преступное. Именно оно явилось причиной того, что защитники законной власти оказались безоружным пушечным мясом для зондеркоманд Ерина.

Даже 3го и 4го октября, когда организаторы переворота приступили к прямому расстрелу законопослушных граждан, защитникам законности не было выдано ни одного ствола даже легких вооружений, не говоря уже о противотанковом.

Для меня не понятна вся глубина "гениальной" стратегии Хасбулатова, призвавшего граждан России на защиту Конституции и обрекшего их на методичную зверскую безответную расправу. Быть может, когда-нибудь историки объяснят это. Быть может и сам Хасбулатов выскажется в оправдание своих действий.