Расцвет Древних обществ
Предэллинизм на западе: Греция и Македония в IV в. до н.э.
Уже в период Пелопоннесской войны, с конца V в. до н.э., мир греческих полисов вступает в состояние кризиса, который продолжает углубляться в течение IV в. до н.э., несмотря на многочисленные попытки его преодоления путем внутренних преобразований и внешнеполитической активности. Кризис, который Греция переживала в этот период, не был кризисом рабовладельческого способа производства. Рабство продолжает развиваться, наблюдается значительный прогресс в развитии товарно-денежных отношений, международной торговли. Но система небольших городов-государств, основанных на сплоченности замкнутого гражданского коллектива, противопоставленного своими привилегиями внешнему миру, оказалась несостоятельной в условиях развития межгосударственных экономических связей, роста частной собственности, не обусловленной обязательной принадлежностью к миру данного полиса, и обострения социальных противоречия внутри свободного населения.
Социально-экономические отношения.
Как и прежде, сельское хозяйство остается основой экономической жизни Греции. Ввиду специфических природных условий преобладают мелкие хозяйства с ограниченными возможностями использования рабского труда. Тем по менее в Греции рассматриваемого периода появляются новые черты в землевладении и землепользовании. Распространяются купля-продажа земли, займы под залог земли (без ее изъятия у владельца — так называемая ипотека) и сдача земли в аренду. Продажа земли, как и займы под залог недвижимого имущества, насколько нам известно, не была законодательно запрещена в большинстве греческих государств и раньше, но лишь с конца V в. до н.э. она становится обычным явлением. Появилась возможность приобрести единовременно большие земельные владения в результате скупки продаваемых земельных участков или присвоения кредиторами заложенной земли несостоятельных должников. Наряду со старой земельной знатью, владевшей унаследованными от предков землями, выступают новые земельные собственники, люди, разбогатевшие на торговой и предпринимательской деятельности и скупавшие землю, чтобы укрепить свое общественное положение.
Однако методы обработки земли оставались прежними. Как правило, крупные земельные владения не представляли собой сплошного массива, а состояли из отдельных участков в различных частях страны. Владельцы сами не занимались хозяйством, ведение которого поручали управляющим из доверенных рабов или вольноотпущенников, а чаще сдавали землю в мелкую аренду. Таким образом, сохранялся дробный характер землепользования. Аренда была краткосрочной (один-три года)(С давних пор в аренду сдавались и общественные земли, принадлежавшие государству, филам, демам, фратриям. Там сроки были длительными— от десяти лот до наследственной аренды.
Арендаторами были граждане, нередко богатые люди, которые могли перепоручать обработку земли доверенным лицам.), и арендаторы не были заинтересованы в улучшении качества участков.
Это, разумеется, не исключало возможности попыток поднять доходность земли. В сочинении Ксенофонта «Домострой» изображен рачительный хозяин, который, скупая по дешевке запущенные земельные участки, приводит их (с помощью рабского труда) в хорошее состояние, а затем перепродает с большой для себя выгодой. Характерно, что это делается в спекулятивных целях, и земля выступает здесь как товар, качество которого улучшают, чтобы его повыгоднее сбыть.
Несмотря на развитие на периферии греческого мира местного ремесла, в частности керамического, и в самой Греции активизируются многие виды ремесленной промышленности, особенно металлургическое, кожевенное, текстильное, парфюмерное ремесло, постоянные военные конфликты способствовали расширению производства оружия. Самая большая известная нам мастерская, где занято было 120 рабов, изготовляла щиты(Но это относится к последнему периоду Пелопоннесской войны.). Обычно же в ремесленных мастерских работало от 5 до 30 рабов. Если в сельском хозяйстве Греции (не считая специфических условий Спарты, Фессалии) в основном использовался свободный труд, то в ремесле, особенно в отраслях массового производства на экспорт, преобладал труд рабов. Ценность ремесленной мастерской (эргастерия) определялась количеством работавших там рабов. Это свидетельствует о низком техническом уровне ремесла — ценность оборудования не принимается в расчет.
Однако свободный труд в ремесле не был полностью вытеснен рабским. Только в каменоломнях и рудниках, на подземных работах, в невыносимо тяжких условиях, трудились исключительно рабы. В других же ремеслах было также занято немало граждан. В Афинах V и IV вв. до н.э. на государственном строительстве за поденную плату и сдельно работали каменщиками, граверами, камнерезами, плотниками и т. д. свободные люди — афиняне и метеки, наряду и наравне со своими рабами. Очевидно, квалифицированному ремесленнику было выгодно, купив раба своей специальности или обучив его, затем использовать для совместной работы. О социальном составе афинского демоса свидетельствует увещевание, обращенное, по воспоминаниям Ксенофонта, Сократом к одному из его знатных учеников, робевшему перед выступлением в народном собрании: «Неужели ты стесняешься валяльщиков, башмачников, плотников, кузнецов, земледельцев, купцов, рыночных торговцев... А ведь из всех них и состоит народное собрание...» Однако у Ксенофонта звучит и пренебрежительное отношение к ремесленным занятиям, которые «разрушают тело работающего, заставляя его вести сидячий образ жизни... оставляют мало времени для заботы о друзьях и родном городе». Некоторые виды ремесленной и торговой деятельности считались унизительными для полноправных граждан. Так, гнушались работой, связанной с зависимостью от частных лиц(Унизительной считалась даже должность управляющего частным поместьем, не говоря уже о занятиях кормилицы, повара. Иное дело — получать плату от государства.). Не имевшие гражданских прав метеки и вольноотпущенники представляли свободный труд в тех отраслях хозяйства, от которых уклонялись граждане (обработка кожи и шерсти и изготовление изделий из них, парфюмерное дело, мелкая торговля, работа по найму у частных лиц). Их вклад в развитие экономики греческих полисов был очень велик.
Мелкие ремесленные мастерские обычно сочетались с лавкой, где продавались изделия. Они сосредоточены были в торговом центре города, в гавани, служили местом встреч, обмена новостями, политическими сплетнями, мнениями, были чем-то вроде клубов. Эти мастерские и лавчонки считались рассадниками смуты. Ремесло было тесно связано как с внутренним, так и с внешним рынком.
В IV в. до н.э. афинская гавань Пирей принимала много чужеземных судов ежедневно.
Создаются благоприятные условия для выгрузки, храпения и показа привозимых и продаваемых товаров. Особые льготы имели экспортеры хлеба, в котором остро нуждались такие полисы, как Афины. Государство, заинтересованное во взимании пошлин, принимало меры против утайки привезенных грузов и спекуляции, особенно хлебом. Экспортеры продавали его местным торговцам, которые затем сбывали его потребителям. В Афинах существовали строгие правила — не разрешалось скупать хлеб единовременно сверх установленного максимума и продавать его с большей, чем полагалось, нацепкой. Специальные должностные лица следили за соблюдением этих правил, нарушителям которых грозила смертная казнь. Розничная торговля хлебом, как правило, находилась в руках метеков, Внешняя торговля тесно была связана с кредитными операциями. Многие купцы перевозили свои товары на чужих судах, только некоторые из купцов были одновременно судовладельцами. Им необходимы были средства для оплаты фрахта, закупки достаточного количества товаров, чтобы загрузить корабль. Выручить затраченные деньги они могли лить после прибытия в порт назначения и продажи там привезенного груза.
Не имея оборотных средств, купцы обращались к процентным займам под залог груза, или, если купец был и судовладельцем,— корабля. В случае гибели корабля с грузом по пути кредитор не имел права требовать возвращения денег. Поэтому проценты при этих так называемых морских займах были очень высоки (30— 50 и выше)(Срок займа определялся временем, необходимым для плавания в один конец или туда и обратно. Он мог быть и меньше года, но процент начислялся одинаковый, без учета времени.).
В случае успешных операций морская торговля и морские займы приводили к быстрому обогащению. Многие состоятельные люди охотно вкладывают свои средства в такого рода деятельность. Но в пути груз подвергался постоянному риску из-за военных действий, пиратства, кораблекрушений. Нередко риск усугублялся для кредитора такими злоупотреблениями купцов, как займы под один и тот же груз у нескольких кредиторов, инсценировки кораблекрушений и др. Сохранившиеся судебные речи Демосфена в связи с тяжбами по таким делам дают живой материал о правах в греческой морской торговле.
Наряду с займами для морской торговли широко практиковались займы и для нужд внутренних — на обзаведение торговым или ремесленным предприятием, покупку дорогостоящей вещи, прием гостей, исполнение литургии, приданое дочери, выкуп из плена и др. В сохранившихся перечнях имущества сколько-нибудь состоятельных лиц наряду с землями, домами, рабами, дорогой утварыо, как правило, фигурируют и деньги, отданные под проценты.
Кроме процентных займов развивается специфическая форма дружественных беспроцентных займов (так называемые эраны), которые обычно давались группой людей, сложившихся для оказания помощи близкому человеку или другу. Коллективный и беспроцентный характер этих займов свидетельствует о практике взаимопомощи. Возникнув среди гражданского коллектива, эти займы были восприняты и жившими в греческих полисах метеками, вольноотпущенниками, даже рабами. Они использовались порой для сбора денег на выкуп рабу. Несмотря на дружеский характер этих займов, опи подлежали обязательному возврату и гарантировались иногда ипотекой, иногда поручительством третьих лиц.
Характерной фигурой деловой жизни Греции были трапезиты — своеобразные банкиры древнего мира. Они появляются уже раньше, во в IV в. до н.э. их деятельность активизируется. Трапезиты брали деньги и ценные вещи на хранение, посредничали в заемных сделках, сами давали в долг под проценты, осторожно участвовали и в кредитовании морской торговли. В отличие от обычных кредиторов трапезиты оперировали ие только своими, но и чужими деньгами (вкладчиков), и в случае неудачи им грозило банкротство. Любой состоятельный афинянин не гнушался наживаться на процентных ссудах, по профессиональное занятие ростовщичеством находилось преимущественно в руках метеков. У каждого трапсзита был обычно особо доверенный раб, который ведал делопроизводством и участвовал в сделках норой весьма деликатного и секретного свойства.
Эти доверенные рабы нередко получали впоследствии свободу и иногда сами становились трапезитами. Развитие товарно-денежных и кредитных отношений способствовало выделению прослойки богатых дельцов, которые наживали огромные состояния. Их экономические интересы выходили за рамки небольшого полиса, и они начинали тяготиться контролем государства и возлагаемыми на них обязанностями. Распнет экономической жизни Греции сопровождался обострением социальных контрастов и обострением внутренних противоречий в полисе.
Кризис полиса.
Кризис греческого полиса, отчетливо ощущавшийся современниками, проявлялся в ряде аспектов.
Ослабляется традиционная связь между принадлежностью к гражданскому коллективу и земельной собственностью. Если раньше каждый гражданин обязательно владел землей на территории полиса и это было условием его полноправия, то теперь появляются безземельные не только среди бедняков, но и среди состоятельных людей. Так, например, в составе большого имущества, унаследованного известным оратором Демосфеном, были дома, деньги, отданные под проценты, квалифицированные рабы-ремесленники, ценная утварь, но не было приносящей доход земли. В комедии Аристофана «Женщины-законодательницы» одно из действующих лиц, говоря о невыполнимости предлагаемого проекта обобществления имущества, ссылается на то, что некоторым легко будет утаить его, ибо у них нет «ни сажени земли, зато серебро и червонцы и сокровища скрытые». Это не случайно. Земельный доход был надежен и устойчив, но составлял примерно 7—8% стоимости земли, процентные же ссуды давали минимум 12%, а при морских займах, как было сказано, значительно больше. Земля и дома принадлежали к «видимому имуществу», которое нельзя было утаить. Поэтому их собственники в большей мере привлекались государством к военным налогам я литургиям, бремя которых значительно возросло.
Распространение купли-продажи и залога земли создавало предпосылки для концентрации земли в руках немногих и роста числа безземельных граждан. В IV в. до н.э. возобновляются требовапия бедноты о перераспределении земель и отмене долгов. В ряде греческих государств (Дельфы, Гераклея Понтийская, Византии. Абидос, Хиос и др.) принимаются меры по регулированию отношения между должниками и кредиторами. Но это не было всеобщим явлением. Сохранившийся большой документальный материал о займах под залог недвижимого имущества в Афинах показывает, что займы эти нередко делались не бедняками, а состоятельными людьми ввиду временной нужды в деньгах (исполнение литургии, приданое дочери, выкуп из плена) и не обязательно вели к разорению должников.
Эксплуатация земельных владений путем сдачи их в аренду мелкими участками беднейшим гражданам, метекам и вольноотпущенникам вносила новый элемент в земельные отношения полиса. Аренда позволяла приобщаться к земледелию людям, не имевшим гражданских прав. В это время аренда в Греции не была кабальной. Арендатора с владельцем земли связывало свободное двустороннее соглашение, в течение условленного срока он мог возделывать снятый им участок по своему усмотрению. Это сближало социально арендаторов — метеков и вольноотпущенников — с жившими и работавшими по соседству мелкими землевладельцами-гражданами и пробивало брешь в стене исключительности, отделявшей полноправных членов полиса от людей, не имевших гражданских прав.
С конца V в. все более распространяется дарование в виде привилегии за какие-либо заслуги перед государством отдельным лицам — метекам или чужеземцам, иногда целым группам (обычно изгнанникам)—права владения домом и землей на территории данного полиса. Наряду с этим за особые заслуги (участие в политической борьбе, материальные траты на общественные нужды) некоторым лицам даруются и гражданские права. Поскольку это были, как правило, богатые люди, стремившиеся закрепить вновь обретенное общественное положение, они скупали в большом количестве землю и были демонстративно щедры при исполнении литургий. Так, трапезит Пасиоп, сам бывший раб трапезита, получив гражданские права, оставил детям огромное состояние, в том числе большое количество скупленной им земли. Старший его сын, выполняя дорогостоящую литургию — триерархию, потратил, подчеркивая свою признательность Афинскому государству, гораздо больше средств, чем от него требовалось, и был даже вынужден занять деньги под залог своих земель.
Ослабление связи граждан с землей сопровождалось падением характерного для древнего грека ощущения слитности со своим полисом.
Сознание неразрывности полиса и его граждан проявлялось даже в языке. Названия «Афины», «Спарта», «Коринф» обозначали лишь географические понятия, а когда речь шла о государстве как о политическом полом, говорили «афиняне», «спартанцы», «коринфяне»(Например, не «Афины вели войну со Спартой», а «афиняне со спартанцами» и т.д.). Граждане полиса отождествляли себя со своим государством, и само собой разумелось, что интересы гражданского коллектива в целом выше интересов частных лиц.
В IV в. до н.э. богатые граждане, экономические интересы которых нередко лежат за пределами узких территориальных рамок полиса (морские займы, внешняя торговля, заморские владения), начинают тяготиться низлагаемыми на них повинностями. Широко распространяется практика превращения «видимого имущества» в «невидимое» (т.е. продажа земельных владении), которая в судебных речах прямо квалифицируется как попытка скрыть подлинные размеры состояния от государства. Применяется так называемый обмен имуществом, когда лицо, привлеченное к выполнению дорогостоящей литургии, заявляло о своей несостоятельности и, предлагая взамен себя другого кандидата, в случае отказа последнего выражало готовность нести литургию, если будет произведен обмен их имущества. Источники IV в. до н.э. пестрят обвинениями по адресу некоторых из богатых граждан, уклоняющихся от выполнения своих обязанностей перед государством, В связи с беспрерывными войнами, которые велись и в Балканской Греции и в Малой Азии, все чаще прибегают к чрезвычайному военному налогу — эйсфоре. В обычное время граждане греческих полисов прямых налогов не платили, и эйсфора каждый раз вводилась как единовременный налог специальным декретом народного собрания, которое шло на эту меру очень неохотно. В некоторых случаях прибегали к проэйсфоре, заставляя богатых граждан авансировать налог государству, а затем самим собирать его с налогоплательщиков; тем по менее скапливались недоимки, для взыскания которых создавались специальные комиссии.
Ослабление полисной солидарности проявлялось и в отношении к военной службе. Служба в сухопутной армии и во флоте была тягостной для средних и беднейших слоев населения. Гоплиты и матросы во время походов получали небольшую плату для пропитания. Но их семьи оставались на это время без кормильца, а так как походы были далекими и длительными, это нередко приводило к разорению хозяйств. Уменьшалось число граждан, способных приобрести вооружение гоплита. Частые войны, ведшиеся нередко вдали от территории своего полиса, требовали большего, чем прежде, профессионального мастерства.
Все это способствовало распространению наемничества. Наемники, сделавшие военное дело своей профессией, были лучше обучены и дисциплинированнее гражданского ополчения. Их ряды пополнялись на счет разорившихся людей, политических изгнанников, искателей легкой наживы, граждан, потерявших в силу тех или иных причин связи в родном полисе. Появляются квалифицированные командиры наемников, опытные и храбрые вояки, готовые предложить свои услуги любому, кто способен платить.
Вызванное к жизни непрекращающимися войнами и социальными процессами, происходившими внутри полисов, наёмничество, в свою очередь, способствовало дальнейшему обострению внутриполитического положения в Греции п появлению возможности использования наемников для захвата власти, завоевания чужой территории, просто грабежа. Сами наемники, жившие войной, не мирились с обстановкой мира. Возникают предпосылки для авантюр как внутри-, так и внешнеполитических. Независимо от результатов своей деятельности наемники требовали платы. По выражению одного античного автора, их тела принадлежат тому, кто дороже платит, а верность длится до тех пор, пока есть деньги в военной кассе. Содержание наемников создавало финансовые трудности для греческих полисов. Нередко они целиком перелагали это бремя на своих полководцев. Известный афинский стратег Тимофей заложил все свои земельные владения кредиторам и оказался неоплатным должником, так как был вынужден сам изыскивать средства для оплаты своих воинов. Другие стратеги искали выхода, грабя не только вражеские территории, но и нейтральные и даже союзные. Нередко прибегали к пиратским действиям на море и в прибрежных областях. Это вызывало естественную реакцию потерпевших и порождало новые военные конфликты.
Наряду с большими расходами на военные нужды государствам с демократическим политическим строем нужно было изыскивать средства на оплату должностных лиц, общественное строительство, помощь беднейшим гражданам. Свободное обращение земельной собственности и развитие товарно-денежных отношений способствовали росту имущественного неравенства. Увеличивается число неимущих граждан. Тем не менее сохранившиеся документы о людях, занятых на строительных работах в Афинах, показывают уменьшение среди них удельного веса граждан за счет увеличения числа метеков и рабов. И дело не в том, что работодатель-государство предпочитало последних: оплата не зависела от социального статуса работников. Очевидно, афинские граждане не были кровно заинтересованы в этих работах. Тем более не стремились они к считавшейся унизительной работе по найму у частных лиц. Но любой бедняк-гражданин считал себя вправе требовать помощи от государства и более богатых сограждан. Число богачей в греческих полисах IV в. до н.э. и объем сконцентрированных в их руках состояний были не меньше, чем в V в. до н.э., но ослабела их готовность тратить средства на государственные и общественные нужды. Впервые в истории греческих полисов проявляется в столь острой форме конфликт между интересами государства и частных лиц. Богатые граждане не стесняясь тратят огромные средства на предметы роскоши, дорогую домашнюю утварь, драгоценности, а у государства нет средств на самое необходимое. По словам Демосфена, предки афинян «передали нам в наследство Пропился... портики и прочие сооружения, которыми украсили город; напротив... дома Фемистокла, Кимона, Аристида и других знаменитых людей того времени... не были великолепнее ...чем дом соседа. Л теперь... наше государство довольствуется тем, что сооружает дороги, водопроводы, белит степы и делает еще разные пустяки... Зато в частной жизни люди, ведавшие общественными делами ...соорудили себе дома роскошнее общественных зданий».
Государства изыскивают меры для пополнения казны. В Афинах в IV в. до н.э. вновь оживляется деятельность Лаврийских серебряных рудников. Они принадлежали государству, которое сдавало их в разработку частным предпринимателям за определенную плату. Издаются законы, поощряющие внешнюю торговлю (срочное рассмотрение торговых тяжб, привилегии и почести чужеземным купцам, особенно ввозившим хлеб), что должно было увеличить доходы от торговых пошлин. Археологические раскопки свидетельствуют об улучшениях в торговой гавани Афин — Пирее, Наряду с практическими мерами, принимавшимися государством, над больными вопросами работает и теоретическая мысль. В середине IV в. до н.э. появляется сочинение Ксенофонта «О доходах». Автор рекомендует привлечь в город побольше метеков, освободив их от некоторых тягостных повинностей (например, от службы гоплитами) и дав льготы, в частности право застраивать пустовавшие в городе участки. Далее он советует улучшить материальные условия для развития внешней торговли, а главное — построить государственные торговые суда и сдавать их в аренду частным лицам(Афинское государство владело только военным флотом, торговые суда принадлежали частным лицам.). Ксенофонт предлагает государству скупить как можно большее число рабов и сдавать их внаем частным предпринимателям, бравшим Лаврийские серебряные рудники в разработку. Через все сочинение красной нитью проходит мысль: государство должно обогащаться теми же способами, что и частные лица — рабовладельцы и предприниматели. В отличие от государств древнего Востока в греческих полисах не было государственного сектора хозяйства, приносившего сколько-нибудь прочные и значительные доходы. Плата от сдаваемых в аренду государственных и общественных земель шла на содержание святилищ, жертвоприношения, празднества п не была серьезным источником пополнения казны.
Постоянная острая финансовая нужда усугубляла тяжелое внутреннее положенно греческих полисов. Государство не было в состоянии так, как это делалось прежде, различными мерами нивелировать уровень материального благосостояния своих граждан. Противоречия между богатыми и бедными, резкие социальные контрасты становятся характерной чертой жизни греческих полисов.
«Один на широкой пашет полосе, а у других нет земли на могилу»,—пишет Аристофан.
Кто завладел талантами тринадцатью,
Тот только и мечтает о шестнадцати,
Получит их — о сорока он думает.
Благочестив и справедлив я бил всегда,
Но был и беден и несчастлив...
Кто ж богател? Безбожники, ораторы,
Доносчики и негодяи.
(Перевод В. Холмского.).
В демократических полисах, где все вопросы решались в народном собрании и судах, богачи боялись судебных процессов, сопровождавшихся конфискацией имущества, и вынуждены были заискивать перед профессиональными доносчиками — сикофантами, откупаясь от них, чтобы не доводить дела до суда. Ксенофонт, сгущая, разумеется, краски, влагает в уста бывшего афинского богача следующее рассуждение; «Когда я был богат, я боялся, чтобы кто не прокопал стены в моем доме и не забрал деньги... Я ухаживал за сикофантами, так как знал, что скорее я могу через них впасть и беду, чем они через меня... Я всегда получал требование сделать то пли другое для города, а выехать из Афин мне не позволяли. Теперь, когда заграничных имений я лишился, от здешних не получаю дохода, а домашнее имущество все распродано,— теперь я сплю, спокойно растянувшись; город мне доверяет, никто мне больше не грозит, а я уже грожу другим ...передо мной уже встают с мест и уступают дорогу на улице богатые... Тогда я платил налог народу, а теперь город... содержит меня». Сходные мысли мы читаем и у оратора Исократа, выражавшего, как и Ксенофонт, идеологию рабовладельческой верхушки: «В дни моего детства можно было безопасно называться богачом, b люди гордились своим богатством. Теперь же, насколько возможно, утаивают свое состояние, так как считаться богатым опаснее, чем совершить преступление».
Богатая рабовладельческая верхушка опасалась бедноты, посягавшей на её имущество и привилегированное положение в обществе. В Афинах дело сводилось преимущественно к дебатам в народном собрании, судебным процессам и литературной полемике. Но и здесь проблема была достаточно острой. Лисий пишет в начале IV в. до н.э.:
«...согласие — величайшее благо для государства, а раздор — причина всяких бедствии... люди ссорятся друг с другом больше всего из-за того, что одни хотят завладеть чужим имуществом, а у других отнимают то, что у них есть».
В других греческих полисах борьба между бедными и богатыми гражданами приводила к кровавым столкновениям. В 392 г. в Коринфе ожесточенно дошло до того, что убивали людей в театре, на состязаниях, не щадя и тех, кто искал защиты у статуй и алтарей богов. В Лргосе в 371 г. до н.э. народ, подстрекаемый демагогами, убил без должной проверки обвинений более 1000 именитых и состоятельных граждан. Сообщающий об этом историк Диодор Сицилийский замечает, что такого ещё на памяти эллинов не было. Характерно, что казни сопровождались конфискацией имущества. Затем, устрашившись содеянных беззаконий, народ предал казни толкнувших его на это демагогов. События в Аргосе свидетельствуют о крайней степени ожесточения и неустойчивости настроений широкой массы граждан. Такие отношения были характерны для многих полисов. По выражению Платона, «всякий город, как бы мял он ни был, всегда имеет в себе два враждебных города: один город бедняков, другой город богатых».
Поскольку бедняки были полноправными гражданами полиса, они считали себя вправе требовать материальной помощи от государства. Получаемые ими пособия использовались на потребительские нужды, а не на производственную деятельность, поэтому число нуждающихся но уменьшалось. Аристотель сравнивает эту помощь с «дырявой бочкой»: народ «принимает подачки и вместе с тем снова и снова нуждается в них». Демосфен, обращаясь к афинянам, говорит: «Как лепешки врачей, предохраняя больного от смерти, не влагают в него жизненных сил, так и подачки, которые вы теперь принимаете, не настолько велики, чтобы давать вам полное удовлетворение, по и не столь ничтожны, чтобы вы, отвернувшись от них, должны были добывать себе средства на стороне. Во всяком случае, они каждого из вас поощряют к нерадивости».
С ослаблением внутриполисной солидарности и поддерживаемого государством известного социального равновесия внутри гражданского коллектива рушатся основы полисной демократии. Народное собрание неустойчиво и по своему составу, и по своим настроениям. Плата за его посещение, введенная в Афинах в начале IV в. до н. э., свидетельствует пс только о росте чпсла бедняков, но и о развитии политического индифферентизма. Большую роль в политической жизни стали играть ораторы.
Представляя интересы различных слоев населения и разные политические позиции, ораторы, изощряясь в своем искусстве, стремились увлечь за собой народное собрание. Дебаты нередко принимали бурный характер, сопровождаясь личными нападками, обвинениями в неблаговидном поведении, прямой клеветой. Постоянно звучат обвинения в обогащении за счет государства, во взяточничестве.
Внешнеполитические мероприятия в Афинах по-прежпему осуществлялись под руководством стратегов, но направляли решение вопросов как внутренней, так и внешней политики ораторы. Между ними нередко происходили конфликты. Стратеги, вынужденные сами изыскивать средства на ведение военных действий, содержание и оплату наемных войск, действовали порой на свой риск и страх, а затем по возвращении привлекались к ответу за свои действия.
Идут политические процессы, совершается быстрый взлет и падение военных и политических деятелей. Народное собрание легко присуждало лавры победителям, но столь же легко отворачивалось от своих вчерашних любимцев при первой их неудаче. Принесший ряд побед Афинам стратег Тимофей, потративший свое огромное состояние на военные нужды, был осужден афинским судом. Некоторые видные деятели подвергались изгнанию и даже смертной казни. Исократ обвиняет афинян в неблагодарности: «Вам нравятся самые негодные... те, которые делят мел; собой государственное достояние, более преданы, по-вашему, демократии, чем те, которые выполняют литургии из собственных средств».
Если Исократ критикует демос за недоверие к состоятельным гражданам, то его политический противник Демосфен выступает против распространившегося культа отдельных деятелей: «...ваши предки... не воздвигали... бронзовых статуй ни Фемистокла, руководившего морской битвой при Саламипе, ни Мильтиада, предводительствовавшего при Марафоне... Тогда никто не называл морское сражение при Саламине делом Фемистокла, но называли это делом афинян... Теперь же многие так именно и говорят, будто Керкиру взял Тимофей, отряд спартанцев перебил Ификрат, а в морском сражении при Наксосе одержал победу Хабрий...»
Таким образом, представители различных политических группировок полиса, расходясь по многим вопросам, были едины в сознании неблагополучия сложившегося положения и необходимости перемен.
В то время как гражданский коллектив полиса раздирали внутренние противоречия, все большую роль стали играть люди, не имевшие гражданских прав,— метеки и вольноотпущенники. Отстраненные в силу своего положения от участия в политической жизни, они тем активнее участвуют в экономической деятельности. Число вольноотпущенников в IV в. до н.э. заметно увеличивается. Для того чтобы скопить необходимые для выкупа свободы средства, рабу надо было обладать хотя бы некоторой хозяйственной самостоятельностью. Вольноотпущенниками чаще становились те рабы, которые работали и жили отдельно от хозяев, имея небольшое ремесленное предприятие или лавчонку. Они платилп хозяину определенную сумму денег, а то, что получали сверх нее, им разрешалось тратить по своему усмотрению. У них могла быть семья, какое-то личное имущество. Как правило, это были квалифицированные и предприимчивые люди.
Выкупаясь на свободу, они обычно продолжали свою прежнюю деятельность. Метеки и вольноотпущенники проникают во все поры хозяйства полиса, в том числе и в земледелие (через аренду частновладельческих участков), и сближаются со слоями гражданского населения, занятыми той же деятельностью.
Распространяются культовые и развлекательные сообщества, включавшие людей различного статуса. В тяжелые для полиса времена, в связи с внешнеполитической угрозой или материальными трудностями, отдельным пришедшим па помощь метекам и вольноотпущенникам даровались даже гражданские права. Это делается, правда, с большой осторожностью и только в исключительных случаях. Одновременно ведется борьба против попыток незаконного проникновения в списки граждан путём подкупа и т.п.
Предпринимаются, например, поголовные проверки состава граждан по демам, фратриям. Все это показывает, что постепенно рушится один из основных принципов полиса — замкнутость его гражданского коллектива.
Естественно, что эти процессы, ослаблявшие и внешнеполитические возможности полисов, вызывали серьезную тревогу среди политических деятелей и мыслителей, понимавших, что на карту поставлена судьба греческого мира. В IV в. до н.э. появляется ряд проектов общественного переустройства, авторы которых пытались исцелить видимые недуги современного им общества, не понимая лежащих в их основе причин. В первую очередь предлагаются меры по упорядочению отношений между богатыми и бедными гражданами. В упоминавшихся комедиях Аристофана в гротескном плапе отражены два типа таких проектов. В одном из них предлагается ликвидировать неравенство, обобществив все имущество, движимое и недвижимое, привольно и праздно жить за счет общественных фондов. Во втором проекте речь идет о справедливом распределении богатства — оно должно быть изъято у дурных людей н негодяев и передано честным труженикам. В обоих случаях предполагается, что необходимые для существования материальные блага будут добывать рабы. Комедия, отражая носившиеся и воздухе идеи своего времени, показывает в то же время их неосуществимость: при обобществлении имущества найдутся ловкачи, которые припрячут свое и не сдадут его в общий фонд; если труженики разбогатеют, они перестанут работать, а добывать рабов — это тоже нелегкое и рискованное дело.
В двух произведениях Платона — «Государство» и «Законы» — излагаются проекты государства, в котором жизнь граждан и их имущественные отношения будут строго регулироваться правителями и законами. В первом из них режим более строгий, во втором делаются некоторые уступки реальной действительности, по тенденция одна и та же — создать условия, при которых невозможны будут внутренние распри и смуты, раздиравшие в это время греческий мир.
Наряду с утопическими проектами общественного переустройства предлагаются и конкретные рактические меры разрешения переживаемых Грецией трудностей, в частности за счет завоевания областей на Востоке. Глашатаем о тих идей выступает Исократ, призывающий к объединению греческих полисов под эгидой какого-либо сильного государства или государственного деятеля для организации панэллинского (общегреческого) похода против Персии. Он был осуществлен в 30-е годы IV в. до н.э. возвысившейся Македонией, по привел к совсем иным результатам, чем предполагали его инициаторы. Классический греческий полис зашел в безвыходный тупик. Это отчетливо показывают события политической истории IV в. до н.э.
Политическая история Греции в IV в. до н.э.
Утверждавшаяся после Пелопоннесской войны гегемония Спарты в Греции оказалась недолговечной. Бывшие союзники Афин не получили ни свободы, ни автономии, обещанной им Спартой. Во многих городах стояли спартанские гарнизоны, командиры которых бесцеремонно распоряжались, не считаясь даже с проспартаяскпми группами местного населения. В отличие от афинян, привыкших к постоянному общению с чужеземцами, отличавшихся широтой кругозора и известной терпимостью, спартанцы проявляли высокомерие, непонимание локальных условий, грубость. В то же время соприкосновение с более привольной и богатой жизнью, чем в Спарте, не осталось без последствий для спартанских полководцев и рядовых воинов.
Присвоение военной добычи и прямые грабежи привели к обогащению многих спартиатов, которые тайком ввозят свои богатства на родину или хранят их в других местах Греции. Наглое поведение спартанцев не только по отношению к побежденному противнику, но и ко вчерашним союзникам вызвало сильное недовольство в Греции.
Спарта не только не выполнила данных ею во время Пелопоннесской войны обещаний, но не сумела обеспечить безопасность морских путей, жизненно важных для экономического развития и продовольственного снабжения ряда греческих государств. Крушение морского могущества Афин создало благоприятные условия для развития пиратства — постоянного бича древней торговли.
Таким образом, спартанское владычество и политически и экономически ущемляло интересы большинства населения в греческих полисах. Оно держалось только на военной мощи Спарты, и достаточно было некоторого ее ослабления, чтобы недовольство прорвалось наружу. Поводом к этому послужили события, связанные с так называемым походом десяти тысяч. В Персидском государстве в конце V в. до н.э. обстановка осложнилась в связи с борьбой за престол между двумя сыновьями Дария II — Артаксерксом II и Киром Младшим.
Кир формально не имел права на царскую власть, но его поддерживала влиятельная группа придворной знати, включавшая, по-видимому, жену Дария Парисатиду. В последний период правления Дария Кир был отправлен в Малую Азию. Он завязал здесь дружеские отношения со спартанским полководцем Лисандром и щедро субсидировал Спарту в конце Пелопоннесской войны. Посло смерти Дария борьба между братьями приняла острый характер, победителем оказался Артаксеркс, и только заступничество матери спасло Кира от гибели. Притворившись, что он смирился со своей участью, Кир возвращается в Малую Азию и под предлогом борьбы с обвиняемым им в мятежных иланах другим сатрапом Малой Азии, Тиссаферном, набирает войска. Многочисленные греческие наемники, прельщаемые щедрыми обещаниями, охотпо идут на службу к Киру. Формально это было их частным делом, ни один независимый от Персии греческий город не примкнул к Киру.
Но при большом влиянии Спарты такой единовременный набор целого войска не мог обойтись без ее ведома. Кир вначале ие раскрывал своих планов и, только когда все было подготовлено, объявил, что поход предполагается в глубь Персидской державы. Среди наемников Кира оказался афинянин Ксенофопт, будущий историк, который, очевидно, вел дневники во время похода и описал его впоследствии в сочинении «Анабасис». Кир всячески подчеркивал свое восхищение греческой культурой, выучкой и дисциплиной греческих воинов. В случае его победы участники похода были бы щедро вознаграждены. Однако в битве, происшедшей в 401 г. до н. э. у деревушки Кунакса, неподалеку от Вавилона, Кир погиб, пронзенный оруженосцами Артаксеркса, которого он стремился во что бы то ни стало убить. Победа, одержанная па том фланге армии Кира, где стояли греки, утратила всякий смысл. Когда распространилась весть о гибели Кира, греческие наемники попытались предложить свои услуги победителю. Стратеги их, вызванные якобы для переговоров, были вероломно убиты. Греки оказались в чужой стране, среди враждебного окружения, без командиров.
Из этого, казалось бы, безвыходного положения они сумели выйти. Были демократическим путем избраны новые стратеги, и преследуемые по пятам персидской армией греки двинулись в обратный путь. После долгих мытарств и лишений они в 400 г. до н.э. вышли к южному побережью Черного моря, к г. Синопа. Из 13 тыс. участников похода вернулись примерно 10 тыс. человек. Драматическая история всего похода красочно описана Ксенофонтом в его знаменитом произведении «Анабасис».
Эти события были чреваты серьезными последствиями не только для Персии, но и для Греции. Прежде всего они привели к конфликту между Персией и Спартой, затруднениями которой не замедлили воспользоваться её противники в Греции. В далекой перспективе поход 10 тысяч греков послужил как бы прелюдией к будущему походу Александра Македонского. Он показал, что огромная персидская держава не столь уж неуязвима, как это казалось па расстоянии. Возвратившиеся греки привезли ценные сведения о персидских дорогах, городах, селениях, о нравах и обычаях различных народов, о порядках в персидской армии. Все это пригодилось впоследствии для практических целей, а в ближайшем будущем способствовало возникновению и распространению идеи о возможности разрешить трудности путем территориальной экспансии на Восток.
Вскоре Спарта была вовлечена в военный конфликт с Персией) которая начала карательные действия против греческих городов Малой Азии (находившихся теперь под покровительством Спарты) за их содействие Киру, расцененное как прямое вмешательство во внутренние дела Персии. На Восток был отправлен спартанский царь Агесилай. Военные действия шли с переменным успехом, пока в них не включился поступивший на службу к персам афинский стратег Конон, сумевший после битвы при Эгоспотамах спасти несколько афинских триер и увести их на Кипр. Возглавив построенный им на персидские деньги флот, Конон успешно воюет против спартанцев у побережья Малой Азии. Между тем в Балканской Греции создалась антиспартанская коалиция, куда вошли не только давпие противники Спарты — Афины, Аргос, но и бывшие ее союзники — Фивы и Коринф. Началась так называемая Коринфская война (395—387 гг. до н.э.). Вынужденная воевать на два фронта и считая более важными для себя позиции в Балканской Греции, Спарта отозвала Агесилая с Востока на смену погибшему в Средней Греции Лисандру. Уже после отплытия Агесилая в 394 г. до н.э. при Книде, а побережье Малой Азии, персидский флот под командованием Конопа нанес сокрушительное поражение спартанцам. Приехавший вскоре в Афины Копоп был встречен с триумфом. На привезенные им деньги были восстановлены Длинные стены, разрушенные спартанцами в 404 г. до н.э. В Афинах царило воодушевление, смыт был позор поражения в Пелопоннесской войне. По инициативе талантливого афинского полководца Ификрата была проведена военная реформа. Доспехи воинов были значительно облегчены (в частности, щит), что удешевляло вооружение и обеспечивало большую подвижность на поле боя. Удлиненное копье н дротик позволили поражать врага на расстоянии. Под командованием Ификрата был одержан ряд побед над спартанцами. Антиспартанская коалиция добилась успехов и на Балканском полуострове.
Одпако Персия, оказавшаяся временно в одном лагере с противниками Спарты, вовсе не заинтересована была в возрождении морской мощи Афин, тем более что они поддерживали сепаратистское движение на Кипре. Персии было выгодно сохранять известное равновесие в Греции, не позволяя чрезмерно усилиться ни одному государству, особеино опиравшемуся на сильный флот. Поэтому, удовлетворившись некоторым ослаблением Спарты, персидское правительство навязало воюющим сторонам мир. Он был продиктован представителям Греции в Сузах и получил название «царского» или «Анталкидова» мира (по имени спартанского представителя). То, что война между греческими государствами завершилась заключением мира в Сузах, показывает, как далеко зашел переживавшийся греческими полисами кризис. Персия обладала неисчислимыми денежными средствами, войны в это время водись преимущественно силами наемников и требовали больших затрат. Послы воюющих сторон обивали пороги приемных в резиденциях персидского царя и его сатрапов, испрашивал субсидии. Поэтому властелин Персии считал вправе диктовать грекам свою полю.
По условиям «царского» мира признавалась верховная власть Персии над греческими городами Малой Азии и Кипром. Это было серьезной уступкой со стороны Спарты, претендовавшей на роль борца за независимость греков, и было использовано впоследствии в антиспартанской пропаганде. Всем остальным греческим государствам гарантировалась автономия.
Запрещалось образование союзов, но существовавший в то время Пелопоннесский союз сохранился. Это условие явно направлено было против Афин. В качестве компенсации Афины получили острова Лемнос, Имброс и Скирос, уже взятые к тому времени Коноаом и не имевшие большого экономического и политического значения, по важные как стоянки для торговых судов, проходивших через Геллеспонт. По условиям мира восстанавливался г. Платеи, разрушенный спартанцами в 427 г. до н.э. В грамоте Артаксеркса, врученной в Сузах греческим представителям, было сказано: «Той из воюющих сторон, которая не примет этих условий, я вместе с принявшими мир объявляю войну на суше и на море и воюющим с ними окажу поддержку кораблями и деньгами».
«Царский» мир лишь на короткое время приостановил военные действия в Греции. Спарта, взявшая на себя роль блюстителя условия мира, продолжает вмешиваться во внутренние дела других государств Греции. Когда группа городов Халкидики, откуда в Грецию шли хлеб и корабельный лес, попыталась объединиться, Спарта объявила это нарушением запрета создавать союзы и направила против них войско.
На обратном пути уже без всякого легального повода спартанский полководец Фабид вмешался в борьбу, происходившую в Фивах между демократами н олигархами, помог последним прийти к власти и поставил гарнизон в фиванской цитадели. Это попрание принципа автономии и невмешательства во внутренние дела других государств вызвало возмущение даже сторонников и почитателей Спарты.
Спартанское правительство, однако, не только не покарало совершившего эту акцию полководца, но поддержало ее, предав казни привезенных им из Фив демократов. Другая их группа, избежав расправы, нашла убожище в Афинах.
Спустя некоторое время (в 379 г. до н.э.) фиванским изгнанникам удалось, тайно вернувшись в Фивы, совершить там демократический переворот. Вожди олигархов были убиты, спартанцам разрешили удалиться домой. Во главе фиванской демократии стояли Эпаминонд и Пелопид, выдающиеся деятели и полководцы. Фивы сумели объединить вокруг себя и другие города Беотии.
Этот союз представлял собой не федерацию, а единое государство: граждане всех вошедших в него городов имели право участвовать в общебеотийском народном собрании, созывавшемся в Фивах. По поскольку земледельцам Беотии трудно было отрываться от своих хозяйств, перевес в собрании имели фиванцы. Беотийская армия была реорганизована. Большое значение теперь приобрели легковооруженные воины, более подвижные и лучше приспособленные к маневренным операциям. Применен был новый принцип построения войска: вместо принятого у греков прямоугольника армия строилась в виде клина, в выдававшемся остром углу которого на левом фланге стоял отборный отряд, так называемый священный лох. В отступающей назад части клипа стояли более слабые воины. Обычно греки укрепляли свой правый фланг, и в бою сталкивались лучшие силы одной стороны с более слабой частью войска противника. Реформировавший беотийскую армию Эпаминонд отказался от этого принципа, делая ставку на сокрушительный удар в самом начале боя по правому флангу противника.
Спарта потребовала роспуска Беотийского союза как противоречащего условиям Анталкидова мира.
Её призыв выступить против Фив не был поддержан другими полисами. В 371 г. до н.э. спартанская армия под командованием Агесилая вторглась в Беотию. В битве у г. Левктры новая тактика, примененная Эпаминондом, дала блестящие результаты. Ряды спартанцев дрогнули, и они, понеся большие потери, бежали с поля боя. Поражение спартанской армип произвело огромное впечатление. Однако Афины встревожились возможностью усиления соседних Фив. Они постепенно отходят от союза с ними, а после активизации беотийского флота открыто выступают на стороне Спарты.
Между том в Беотийский союз вступил ряд государств Средней Греции, а затем и Пелопоннеса, куда начал вторгаться Эпаминонд, поддержанный местными демократами. Мессепия отложилась от Спарты, и на горе Ифоме, бывшей оплотом плотов во время их восстаний, строится г. Мессопа. Илоты бегут сюда из Лаконии и получают гражданские права. Владения Спарты ограничились одной Лаконией. Впервые вражеская армия подошла к самой Спарте н едва была отбита Агесилаем. В центре Пелопоннеса, в Аркадии, в результате синойкизма (сселения вместе ряда полисов) создается Мегалоноль, центр демократического союза, собрание которого включало 10 тыс. человек.
Беотпиская армия совершает походы и на север, вмешиваясь во внутреннюю борьбу в Фессалии, в которой по просьбе некоторых городов участвует и Македония.
Во время одного из таких походов Пелопид захватил и увез в Фивы группу заложников, включая юного Филиппа, будущего царя Македонии. Вскоре поело этого Пелопид, снова направившийся в Фессалию, погиб в одном из сражений, и вся тяжесть руководства политикой Беотийского союза легла на плечи Эпаминоида.
Между тем обстановка в Греции меняется но в пользу Беотии. Первое воодушевление, связанное с надеждами на поддержку беотянами демократических сил, прошло. Как это было в свое время с Афинами, затем со Спартой, Фивы мало считаются с автономией своих союзников, навязывают им свою волю, требуют их участия в походах беотийской армии. По мере того как военные действия переносятся далеко за пределы Беотии, падает дух воинов — выходцев из сельского населения, привязанного к своей земле и хозяйству, Ряд государств Пелопоннеса, напуганных ростом демократического движения, становится враждебным к Беотийскому союзу. В 362 г. до н.э. Эпаминонд вновь появляется в Пелопоннесе, пытаясь помочь своим союзникам в Аркадии, а также Мессене, Аргосу. На стороне Спарты выступили государства Пелопоннеса, где у власти стояли аристократические группы, и Афины. В решающей битве при Мантинее в Аркадии погиб Эпаминонд. Битва была ожесточенной, обе стороны просили друг друга о разрешении подобрать своих убитых, что, по греческим представлениям, означало признать себя побежденным. Описавший это сражение Ксенофонт, не скрывавший своего сочувствия Спарте, все же воздает должное стратегическому таланту Эпаминонда и считает победителями фиванцев. Однако гибель полководца деморализовала беотийскую армию, и победа не была закреплена.
Кратковременный период возвышения Фив, длившийся с 379 по 362 г. до н.э., закончился крушением еще одной попытки установить гегемонию одного государства в Греции. Опора на демократические слои населения вызывала сильную оппозицию со стороны противоборствующих групп, а методы насилия, применявшиеся демократическими Фивами даже к союзникам, вызвали разочарование и ослабили их поддержку. В Греции IV в. до н. э. не было государства, способного объединить на сколько-нибудь длительный срок и повести за собой другие полисы, обеспечив им возможность мирного и спокойного развития. Это показала судьба и другого возникшего в это же время союза.
Ещё в 90-е годы IV в. до н.э. Афины делают попытки оформить договорами дружеские отношения с рядом греческих государств па островах Эгейского моря. Постепенно, пользуясь затруднениями Персии в связи с непрерывными восстаниями сатрапов и распрями между Спартой и Фивами, Афины добились создания Второго морского союза под своей эгидой. Сохранилась надпись па камне с текстом декрета афинского народного собрания относительно этого союза. Целью его объявляется обеспечение свободы и независимости эллинов, взаимопомощь при нападениях с суши и моря. К участию в союзе приглашаются все государства, расположенные на островах и материке, кроме тех, которые подвластны персам. Эта оговорка имела целью обезопасить союз от подозрений и противодействия Персии. В отличие от Первого морского союза, созданного для борьбы с персидской угрозой, Второй союз был направлен против Спарты. Афины всячески старались заверить своих союзников, что не повторятся злоупотребления, вызвавшие столько нареканий. Они обязались не вмешиваться во внутренние дела союзных государств, не посылать туда своих гарнизонов и клерухов.
Афинским гражданам запрещалось приобретать земельные владения на территории союзников ни покупая их, ни с помощью ипотечных займов. Взамен ненавистного по Первому союзу фороса, который союзники рассматривали как навязанный им Афинами налог, устанавливались взносы в союзную кассу, именуемые синтаксис, что предполагало добрую волю и согласие плательщиков. Верховным органом союза был синедрион, куда входило по одному представителю от каждого союзного города, независимо от его величины, кроме Афин. Но заседания синедриона происходили в Афинах, и его решения через Совет 500 вносились на рассмотрение афинского народного собрания.
В состав союза вошло более 70 государств, как островных, так и материковых. Некоторые примкнули к нему лишь временно. Кроме военных задач (оборонительного характера) большое значение имело обеспечение безопасности и благоприятных условий для торговли. Афины покровительствуют в этом плане своим союзникам в противовес торговле других государств. Второй Афинский союз просуществовал недолго, немногим более 20 лет. Осложнившаяся обстановка в Восточном Средиземноморье требовала активной дипломатии и военных действий. Во Фракпи вновь усиливается царство одрисов(Одрисы — одно из фракийских племен.), претендовавшее на Хсрсопес Фракийский — область, жизненно важную для торговли с Северным Причерноморьем. Тиран фессалийского города Фср организует пиратские набеги на ряд островов Эгеиды, совершает даже нападение на Пирей. Амфиполь был занят македонским гарнизоном. Афины вынуждены принимать контрмеры, которые дорого обходятся казне и осложняют отношения с союзниками. Вину за неудачи возлагают на стратегов и политических деятелей, некоторые из них платят за это жизнью.
Афинские стратеги и вожди наемников Тимофей, Харет, Хабрий, Ификрат проводят активные операции, защищая интересы Афин в различных частях Восточного Средиземноморья. Они сами завязывают отношения с правителями Фракии, полусамостоятельными династами Малой Азии, принимают участие то в антинерсидских выступлениях, то в подавлении их Персией, уже не в качестве афинских полководцев, а как профессиональные наемники. По-разному ведут они себя и по отношению к афинским союзникам. В то время как Тимофей, сын Копона, старается не досаждать союзным государствам чрезмерными требованиями денежных средств и людей, другие стратеги, например Харет, допускают произвольные действия, озлоблявшие союзников и усиливавшие их готовность отложиться от Афин. Не только субъективные качества афинских полководцев, но и трудные условия, в которых им приходилось действовать, не получая необходимых субсидии от Афинского государства и зная, что им не простят неудач, толкали их на насильственные меры по отношению к союзникам. Обещания, торжественно провозглашенные Афинами в момент оформления союза, оказались фикцией. Несмотря на возрождение афинского флота, он был не в состоянии обеспечить своим союзникам безопасность. В Восточном Средиземноморье активизируются новые силы, которым Афины не могут противостоять. Кария и Малой Азии вправление Мавсола фактически выходит из подчинения Персии, хотя формально платит ей дань. Мавсол, создав сильный флот, стремится завоевать острова, входившие во II Афинский союз. Наряду с прямыми военными действиями, не принесшими ему большого успеха из-за противодействия афинского флота, Мавсол пытается использовать недовольство союзников растущим давлением Афин и ненависть олигархических групп к поддерживаемой Афинами демократии. Осенью 357 г. до н.э. острова Хиос, Родос и Кос, к которым присоединился г. Византии, объявили о выходе из Афинского союза и стали вести наступательные операции против Лемноса, Имброса, Самоса. Началась так называемая Союзническая война (357—355 гг. до н.э.). Посланная против восставших союзников афинская эскадра не сумела добиться успеха. Ей на помощь отправляются еще 60 судов под командованием прославленных полководцев Ификрата и Тимофея. Тем не менее привести мятежников к покорности не удалось. Стратеги были вызваны в Афины для отчета. Обвиненный в получении взятки от Хиоса Тимофей был приговорен к уплате огромного штрафа в 100 талантов. Не будучи в состоянии уплатить его, он ушел в изгнание в Халкиду, где вскоре и умер. Уже после его смерти афиняне раскаялись в содеянном и снизили штраф сыну Тимофея Конону до 10 талантов. Судьба Тимофея, который наряду со своим отцом Кононом так много сделал для восстановления морского могущества Афин, весьма показательна для обстановки растерянности п неустойчивости, царившей во всей Греции.
В это время Афины оказались втянутыми в новый военный конфликт с Персией. Они поддержали восстание сатрапа Геллеспонте кой Фригии против вступившего на престол в 358 г. до н.э. Артаксеркса III Оха. Вначале афинское войско, возглавленное Харетом, добилось успехов, по Ох пригрозил походом в Грецию. Призыв Афин к объединению греков протпв персидской угрозы не получил отклика. Они вынуждены были в ответ на ультиматум Персии отозвать Харета из Азии и признать независимость Хиоса, Коса. Родоса и Византия. Вслед за этим отложились и другие острова. Второй морской союз закончил свое существование. В Греции не было силы, способной сплотить полисы к борьбе за преодоление переживавшегося ими кризиса. Внутренние распри, внешнеполитические авантюры, истощение финансов, певерпе в возможность выхода собственными силами из создавшегося тупика — такова обстановка в Греции к середине IV в. до н.э. В это время па арену выходит новая политическая сила в лице Македонии.
Возвышение Македонии.
Македония, расположенная к северу от Балканской Греции, отставала в своем развитии от передовых греческих полисов. Здесь были благоприятные условия для земледелия и скотоводства, богатые внутренние ресурсы, которые позволяли удовлетворять потребности населения без активной внешней торговли. Поэтому здесь развитие товарно-денежных отношений шло медленнее, чем в Греции, и затрагивало лишь отдельные районы и верхушечные слои населения(Из Македонии вывозили необходимый для строительства флота корабельный лес и металлы.). По своему общественно-политическому строю Македония еще в IV в. до н.э. сохраняла много архаических черт. Основную массу населения составляли земледельцы и скотоводы, своим трудом добывавшие средства к существованию и пополнявшие ряды македонской пехоты.
Крупные земельные владения были сосредоточены в руках знати, поставлявшей котищу. До IV в. до н.э. в Македонии почти не было ни городов, ни удобных гаваней на морском побережье. Уровень жизни был низким, хозяйство носило преимущественно натуральный характер. По политическому строю Македония представляла собой наследственную монархию с сильными пережитками военной демократии. Приход к власти пового царя требовал утверждения собранием воинов. Царь имел неограниченную власть во время похода, но в мирное время был ограничен советом македонской знати.
Уже в V в. до н.э. Македония стала играть некоторую роль в политической жизни Греции. Македонские правители активизируют свою дипломатическую деятельность, стремятся заимствовать достижения греческой культуры, приглашая ко двору представителей литературы, науки и искусства и оказывая им покровительство. Однако подлинный перелом произошел лишь в IV в. до н.э. Македония не ограничивается более политическим посредничеством и культурными заимствованиями, а начинает претендовать вначале на роль равноправного партнера, а затем и на нечто большее. Эти притязания Македония, связанные с постепенным прогрессом в ее внутреннем развитии, совпали с периодом упадка и ослабления Греции. В решающий момент во главе Македонии оказался правитель, прекрасно оцепивший представившиеся ей возможности н сумевший использовать их для превращения этого государства в решающую силу на Балканском полуострове.
Филипп II, правивший Македонией с 359 но 336 г. до н.э., узурпировал власть у своего малолетнего племянника Аминты, воспользовавшись своим регентством. Устранив других претендентов на дрестол, он добился отречения Аминты в свою пользу, придав своему правлению видимость законности. Филипп, проведший некоторое время в Фивах в качестве заложника, многому научился там и впоследствии применил некоторые принципы военной организации Эпамипопда в македонской армии. Это был человек неуемной энергии, инициативный и решительный, твердо, не считаясь со средствами, шедший к намеченной цели. Обладая сам незаурядными полководческими и дипломатическими способностями, Филипп был лишен зависти к чужим дарованиям и талантам, умел подбирать людей и ценить их но заслугам. Он окружает себя способными в различных областях и преданными ему людьми, с помощью которых неуклонно осуществляет поставленные им задачи.
Придя к власти, Филипп припял меры, чтобы обезопасить границы Македонии от беспокоивших ее соседей — фракийцев и иллирийцев и укрепить позиции центральной власти и гористой Верхней Македонии, где сильны были сепаратистские тенденции местной знати. Организовав при дворе военную школу для юношей из знатных семей, Филипп готовил себе верных придворных и в то же время мог превратить их в заложников в случае участия их отцов в направленных против него заговорах.
Филипп укрепил и реорганизовал армию, создав знаменитую македонскую фалангу, вооруженную длинными копьями — сариссами, внедряя новые тактические приемы комбинированного действия пехоты и конницы, преследования побежденного врага до его полного уничтожения (Греки обычно довольствовались сооружением трофея (памятника из захваченного оружия) на поле битвы, покинутом противником.) и др.
Упрочив свои позиции в Македонии, Филипп начинает проводить активную внешнюю политику, используя и дипломатические средства, и подкуп иолитических и военных деятелей Греции, и военную силу. Филипп стремится получить выход к морскому побережью п овладеть богатствами Фракии. Здесь интересы Македонии неизбежно должны были столкнуться с интересами Афин. Не имея достаточно сильного флота, способного противостоять афинскому, Филипп действует вначале с помощью хитрости. Он предлагает Афинам помочь им вернуть Амфиполь, откуда незадолго до того был выведен македонский гарнизон, с условием, что Афины не будут чинить препятствий к захвату им г. Пидны. Поверив обещаниям Филиппа, Афины не пришли па помощь осажденному им Амфиполю, хотя город просил их об этом. К тому же афинский флот занят был в это время, отстаивая интересы Афин против одного из фракийских царьков в районе Херсопеса Фракийского. Взяв Амфиполь, Филипп и не подумал отдавать его Афинам. Это явное вероломство привело к открытию военных действий между Афинами и Македонией. Отвлекаемые борьбой с непокорными союзниками, Афины не могли действовать достаточно активно. Филипп продолжает расширять свои владения. Захватив во Фракии, в районе золотых приисков, г. Крсниду, он переименовал его в Филиппы(До тех пор в Греции не было принято называть города именем смертного человека. В последующий, эллинистический период это стало распространенным обычаем.). Овладев золотыми месторождениями, Филипп получил в свое распоряжение большие средства.
Вскоре Македонии представилась возможность распространить свое влияние па Северную и Среднюю Грецию. Поводом послужила III Священная война (356 — 346 гг. до н.э.). Началась она из-за обвинения Фивами, игравшими в это время ведущую роль в Дельфийском культовом союзе (Амфиктионии), группы влиятельных фокидян в святотатстве.
Отказ обвиняемых уплатить возложенный на них штраф привел к объявлению Фокиде Священной войны. На стороне Фокиды выступили Афины, Спарта и правитель г. Фер в Фессалии. Фивы были поддержаны группой фессалийских городов, враждебных тиранам Фер. В ходе борьбы фокидяне, ссылаясь па свои исконные права на святилище, завладели Дельфами и использовали храмовые сокровища на военные нужды, что позволило им набрать большое наемное войско. Противники фокидян, встревоженные их успехами, обратились за помощью к Македонии. Филипп охотно откликнулся на этот призыв и ввел свои войска в Среднюю Грецию. После упорной борьбы фокидяне были разгромлены, исключены из Амфиктионии и должны были выплачивать Дельфам компенсацию за расхищенные сокровища. Отнятые у фокидяп два голоса в Амфиктионии достались Филиппу. Это имело огромное политическое значение — македонский царь, не бывший греком, получил доступ в старинную, освященную древней традицией чисто греческую организацию. Кроме того, это создало ему плацдарм для дальнейшего наступления на Грецию. Афины, теснимые со всех сторон, лишившиеся своих опорных пунктов в Халкидике, рискуя потерять своих последних союзников, вынуждены были пойти на мирные переговоры с Македонией. Филипп, считаясь с наличием пока еще сильного афинского флота и, по-видимому, не желая обострять отношения с прославленным государством Греции, согласился заключить мир (346 г. до н.э.). Между Афинами и Македонией был установлен дружественный союз. Оба государства обязались обеспечивать безопасность на суше и на море, ведя борьбу с пиратством. Афины сохраняли за собой острова Лемнос, Имброс, Скирос, Евбею. Договариваясь с Филиппом, Афины оставили на произвол судьбы своего союзника — Фокиду, которая вскоре была вынуждена капитулировать.
В Афинах к этому времени четко обозначились две политические группировки, именуемые обычно промакедонской и антимакедонской «партиями». Расхождения между ними касались и внешнеполитических вопросов, и отношения к демократическим институтам Афин, по, поскольку угроза со стороны Македонии была страшной повседневной реальностью, этот вопрос выступал на первый и дан. Признанным главой антимакедонской политики был оратор Демосфен. Среди сторонников союза с Македонией и даже подчинения ей были не только деятели, подкупленные Филиппом (хотя таких было немало). Многие из них (прежде всего Эсхин, Исократ) были убеждены, что только объединение греческих государств под эгидой сильного правителя позволит положить конец внутренним распрям, междоусобным войнам и восстановить условия мирного и безопасного существования. Проживший долгую, почти столетнюю, жизнь Исократ в своих многочисленных политических произведениях, написанных в форме речей, постоянно ратует за единство Греции и ищет силу, способную это осуществить. Вначале он возлагал свои надежды на Афины, затем на Спарту, и, только убедившись в неспособности какого бы то ни было греческого полиса, достигшего гегемонии, воздержаться от насилий п злоупотреблений и сохранить власть, он обратил свои взоры в сторону Филиппа.
Представители промакедонской группы выражали интересы той имущей рабовладельческой верхушки, которая опасалась за свои богатства, тяготилась бремепем, возлагавшимся на неё демократическим государством, считала несправедливым, что политическое руководство доверяется людям, которые не могут обеспечить себя и стремятся жить за счет общественной деятельности. Не осмеливаясь открыто выступать против демократических порядков в целом, они критиковали лишь явные недостатки, объясняя ими все трудности и внешнеполитические неудачи. По мере того как развивались успехи Македонии, креплп их позиции. Они сулили разрешение всех проблем в случае осуществления объединенными силами греков под эгидой Македонии завоевательного похода на Восток. Исократ писал: «Нуждающееся в земле крестьянство... получит обширные пространства земли, бродяги, вместо того чтобы терзать Элладу, найдут применение для своей деятельности в Азии... Победа даст процветание тем, кто останется дома (т. е. дельцам), и богатую добычу воинам».
Антимакедонская группа понимала, что победа Македонии принесет крушение демократической системы правления, в которой были заинтересованы широкие слои населения не только в Афинах, но и в других полисах Греции. Против Македонии были настроены и представители торгово-денежных кругов Греции, чьи интересы были ущемлены претензиями Филиппа на контроль над важнейшими торговыми путями и захватом им фракийских золотых и серебряных месторождений.
Однако и среди них были люди, порожпвптпе прежде всего своими богатствами, имевшие широкие связи за пределами своего полиса и тяготившиеся контролем и требованиями с его стороны. Неустойчивой была позиция и демоса, также разнородного по своему составу. Дорожа демократическим строем и всегда готовый обличать и карать его противников, демос в греческих полисах к этому времени включал немало паразитических элементов, требовавших постоянной помощи от государства и богатых граждан, но не желавших нести: бремя военной службы и позволить хотя бы временно использовать на военные нужды предназначенные для раздач средства. Все же в целом демос наиболее последовательно поддерживал вождей антимакедонской группы и в решающие моменты делал выбор в ее пользу.
Филипп, державший агентуру в греческих полисах, был отлично осведомлен о том, что там происходило, и искусно использовал борьбу различных группировок и деятелей, в своих целях. Взаимные нападки политических лидеров, обвинения в ошибках, в использовании своего положения во вред интересам государства в целом, изобличение друг друга в аморальном поведении, шумные судебные процессы — все эти черты, характерные для политической жизни того периода, подрывали демократию изнутри, мешали проводить последовательную целенаправленную политику. Пока греческие полисы были заняты внутренними распрями и междоусобной борьбой, Македония неуклонно шла к поставленной ею цели.
В 339 г. до н.э. разразилась IV Священная война — опять из-за обвинения в святотатстве. К этому времени расторгнут был заключенный Афинами с Филиппом в 346 г. до н.э. мир. Попытки Афин утвердить свои позиции на Херсонесе Фракийском вызвали активное противодействие Филиппа. Потерпев неудачу при попытке взять осадой Византии, Филипп охотно откликается на призыв возглавить Священную войну против Амфиссы. Воспользовавшись этим, он занял Элатою, ключевую позицию у Фермопил на пути в Среднюю Грецию. Весть об этом потрясла Афины. Было ясно, что Филипп не остановится здесь, что на карту поставлена судьба всей Греции. Демосфен развил лихорадочную деятельность, сумев склонить афинян и фивапцев забыть долголетнюю вражду и объединить усилия для спасения Эллады. К ним присоединились Коринф, Мегара, Евбея и некоторые другие города. Спарта осталась в стороне.
В 338 г. до н.э. при г. Херонее в Беотии произошла решающая битва. Греческая армия была разбита. Страшная паника охватила афинян, Ждали с минуты па минуту вторжения македонской армии. Оратор Гиперид предложил пойти на крайнюю меру — дать свободу рабам, гражданские права метекам, вернзть изгнанников и тем самым пополнить ряды боеспособных. Это предложение было вначале принято, но затем отклонено. Однако Филипп не пошел на Афины. Ему нужен был для выполнения дальнейших планов афинский флот. Кроме того, слишком невыгодно было бы претенденту на господство в Элладе разрушить или даже подвергнуть расправе самый славный ее город. Жестоко наказав Фивы, своего бывшего союзника, за проявленное по отношению к Македонии вероломство, Филипп не только пощадил Афины, по заключил с ними новый мир на весьма умеренных условиях. Афины сохранили в своем владении Саламин, Делос, Самос, Лемнос, Имброс, получили г. Ороп па границе с Беотией. Но им пришлось отказаться в пользу Филиппа от Херсонеса Фракийского. Филипп возвратил без выкупа взятых в плен при Херонее афинян. В благодарность за великодушие Филипп и его сып Александр, командовавший левым флангом македонской армии при Херинее и впервые проявивший там свои полководческие способности, получили гражданские права в Афинах. Филиппу была воздвигнута статуя.
В 337 г. до н.э. в Коринфе созван был конгресс и создай общегрсческий союз. Союзный совет (синедрион) должен был заседать в Коринфе. Филипп пытался придать союзу вид патриотического начинания греков, объединившихся для борьбы против своего исконного врага—Персии. В Греции объявлялись всеобщий мир, безопасность торговли и мореплавания, запрещались междоусобные войны, внутренние перевороты, противозаконные .казни, конфискация имущества, отмена долгов, массовое освобождение рабов с целью использования их для переворотов. Филипп был назначен главнокомандующим союзной армией. Никто из греков не имел права воевать в армии, выступающей против Филиппа, или помогать такому войску.
Херонейская битва и последовавший за ней Коринфский съезд подвели черту под целым периодом в истории Греции. Отныне властелином на Балканском полуострове стала Македония. Провозглашенная автономия греческих полисов была фикцией. Повсеместно распоряжалась Македония, прямо или через своих ставленников. Запрет внутренних переворотов удовлетворил чаяния тех кругов Греции, которые видели в Македонии защитника своих состояний. Готовившийся поход против Персии сулил разрешение ряда экономических и социальных проблем. Но осуществить его довелось уже не Филиппу, а его преемнику Александру.
|
