Разное об интересном, интересное о разном

Повесть о Сереже

Этот текст принесла в редакцию в 1998 году известная петербургская журналистка Наталья В. Это была первая часть документальной повести, которую она написала со слов Сергея П., вице-президента одного ныне уже обанкротившегося московского банка. Редакция тогда не нашла возможным публиковать повесть в номерах газеты. Вскоре журналистка пропала, и вновь появилась на нашем горизонте только в 2000 году. К сожалению, она больше не сотрудничала с нашей газетой. В настоящее время Наталья В. работает пресс-секретарем одного из комитетов администрации города и напрочь отказывается возвращаться к затронутой в этой повести теме.

Хотя мы и потеряли надежду когда-либо увидеть вторую часть этой повести, мы решились на публикацию имеющегося у нас текста. За прошедшие семь лет в стране многое поменялось. Публикация уже не может повредить и самому Сергею П., труп которого был в 2004 году найден в Сингапуре. Обстоятельства гибели Сергея неизвестны до сих пор.

Публикация этого текста представляется нам полезной потому, что довольно живо иллюстрирует образ жизни, характерный для некоторых слоев московской элиты в 90-е годы прошлого века.

________________________________________

*

Я была шапочно знакома с Сережей П. несколько лет назад. Тогда он был студентом и подрабатывал, участвуя в избирательной кампании. Когда я месяц назад увидела парня снова, я не смогла его узнать. Он сказал, что прячется от кого-то из Москвы и просил тайно свести с одним моим знакомым - известным психиатром. Сказал, что у него проблемы с нервами.

Когда он рассказал нам свою историю, я поняла, что парень, что называется, крепко подзалетел. Если его московские "друзья" до него доберутся, то ему может не поздоровиться. Похоже, парню придется покинуть Россию.

Понимая, что у врагов Сергея весьма длинные руки, я вижу лишь один путь обеспечить его безопасность. Все, что было мне рассказано, я намерена сделать достоянием гласности. И предупреждаю заинтересованных господ: если с Сергеем что-то случится, я точно также предам гласности имена всех действующих лиц этой истории и имена всех, оставшихся за ее рамками.

Не боюсь я Вас и сама: кроме меня эта информация известна и другим людям, весьма влиятельным и недоступным для Вас. Так что на меня наезжать тоже бессмысленно. Ваши имена, высокопоставленные господа, останутся в тени только если Вы сохраните благоразумие и выдержку.

Итак, подлинная история Сережи П. в моем изложении для уважаемых читателей.

*

Сережа П. окончил в 1995 году Снакт-Петербургский университет экономики и финансов. Молодой человек, как и все его сверстники, мечтал об удачной карьере. Еще в годы учебы в институте он искал интересные предложения. Так получилось, что судьба незадолго до выпуска из института свела его с людьми, занимавшимися вопросом открытия в Санкт-Петербурге филиала одного очень крупного московского банка. Через них он познакомился кое-с-кем из руководства банка и получил предложение после окончания института работать в Москве.

Юноша был очень рад, что его способности были оценены высокопоставленными московскими людьми. Естественно, ему рисовались радужные горизонты. Однако, реальность оказалась вовсе не такой радужной.

Итак, в начале осени 1995 года Сергей приехал в Москву чтобы начать свою работу в банке. Его поселили в трехкомнатной квартире вместе с другим молодым человеком по имени Андрей, более старшего возраста, уже три года работавшим в банке. Сергей еще не был оформлен на работу, но тем не менее зарплату ему уже платили и давали первые поручения. Все начиналось так, как того парню и хотелось.

Однако, развитие событий пошло по совсем другому сценарию. Все началось с того, что сосед по квартире начал по вечерам "вводить" юного провинциала в курс московских дел. Из подробно нарисованной им картины явно следовало, что карьеру в Москве нельзя сделать просто "в лоб". Люди в этом городе делятся на принадлежащих к некоей элите, "посвященных" и чужаков. Чужаки могут работать исполнителями, их услугами пользуются, но никогда им не достичь ответственных должностей, где принимаются решения. Эти должности только для "своих", для "посвященных".

Впрочем, войти в элиту "посвященных" вполне можно. Здоровые и симпатичные молодые люди этой элите нужны и вполне могут пройти посвящение. Андрей привел в пример самого себя. Еще недавно он приехал в Москву из Челябинска будучи простым парнем без всяких связей и перспектив, но быстро сориентировался в здешних порядках и вот прошел посвящение, сделал неплохую карьеру - стал директором серьезной инвестиционной компании и имеет в ней 5% акций с хорошей перспктивой роста.

Сергей вполне естественно внял разъяснениям более опытного товарища. Уже вскоре он вполне "созрел" для того, чтобы просить устроить ему возможность выйти на нужных людей и пройти посвящение. Андрей ответил на это, что "посвящение" уже началось, хотя бы с разговоров с ним. Он разъяснил, что посвященные - это члены некоего ордена, закрытой тайной организации с весьма специфическими обрядами, связывающими ее членов. Обряды эти были основаны на взаимной любви и глубоком знании друг друга, так как только люди, которых связывает нечто большее, чем деловые отношения, могут вполне доверять друг другу в любых делах. Именно поэтому члены ордена доверяют только друг другу и продвигают своих на самые высокие посты в финансовых и государственных структурах.

Вскоре Сережа как вполне "созревший" был представлен кое-кому из руководства ордена. Впрочем, этих людей он знал и ранее, хотя и в другом качестве. Именно от них исходило приглашение в Москву.

После этого Сережу поселили в маленькой однокомнатной квартире старой но довольно благоустроенной "хрущовки" в московском пригороде, которая была чем-то типа общежития для начинающих послушников. Сережа привыкал жить на виду - и в комнате, и в ванной, и в кухне стояли видеокамеры. Сереже сказали, чтобы он учился не стесняться самых интимных моментов - от переодевания до онанизма. Глазок камеры всегда следил за ним.

Сережа должен был девять часов каждый день медитируя просиживать над разрезанными яблоками и семенами, а остальное время учил английский язык. Чтобы ему было не скучно, в квартире поселили маленького котенка, к которому парень очень привязался, выкармливал его и играл с ним. Котенок попался ласковый и все время лез лизаться, доверчиво глядя на хозяина.

Через месяц Сережа стал ходить в находившийся недалеко спортзал, где помимо физических упражнений его стали приучать к странным вещам. К примеру, он должен был бить кулаками и ногами поддых привязанного к шведской стенке партнера. Потом кто-нибудь также бил его. Если тренер видел, что он бьет слабо и неуверенно, Сергей получал пощечину и его обзывали "педерастом". Через некотрое время Сергей научился бить зло и сильно. Когда били его самого, боль от ударов казалась уже не такой сильной, чувствительность притуплялась.

Спустя еще месяц Сергея пригласили вечером прийти домой к известному уже ему "хозяину". Тот сказал, что начинается новый этап посвящения. Он спросил, были ли уже у Сергея сексуальные контакты. Они у Сергея, конечно уже были - их и не могло не быть в преимущественно женском институте у такого привлекательного и крепкого парня. Присутствующие потребовали от Сергея искреннего и подробного рассказа обо всех этих случаях. Если Сергей заминался и пытался опустить какие-либо интимные подробности, которых стеснялся, кто-то из присутствующих тут же давал ему пощечину со словами "не ври своим".

Наслушавшись откровений парня, присутствующие предложили ему начать публично заниматься онанизмом. Сергей вынужден был раздеться, но у него ничего не вышло, так как в присутствии такого количества чужих людей не мог добиться эрекции. Все это время ему говорили что он импотент и справлялись, не врал ли он насчет того, что что-то у него было с девочками. Совершенно голый парень мучился три часа посреди залы в то время как присутствующие ели, разговаривали, что-то обсуждали, входили и выходили. Вокруг курсировали богато одетые дамы и джентльмены, а Сергей беспомощно пытался онанировать, краснея от сознания глупости своего положения и с трудом сдерживая слезы.

Когда гости разъехались, хозяин подошел к Сергею и сказал, что тот может одеваться и уходить. Уже в дверях он остановил парня, сказав ему: "Знаешь почему у тебя ничего не вышло? Ты не доверял нам. Подумай над этим."

Через несколько дней за Сергеем неожиданно приехала машина и его отвезли в другой богатый подмосковный дом. Кроме него там были еще один "посвящаемый" парень и две девушки, а также несколько человек из предыдущей компании. Хозяева заставили молодежь раздеться в хорошо натопленной зале, устланной матами и ковриками. Разделись они и сами. Сначала все дружески попарились в бане и попили чаю. После этого хозяин предложил молодым людям приступить к тому этапу посвящения, для которого их пригласили.

Прежде всего Сергей и другой парень должны были совершить акты совокупления с обоими девушками каждый. Несмотря на присутствие заинтересованно наблюдавших хозяев, молодые люди неплохо справились, как им казалось, со своей задачей. Тем не менее следующий час их действия подвергались неумолимомой критике хозяев, которые наговорили о сексе такого, чего Сергей даже близко не слышал за двадцать один год своей далеко не тепличной жизни.

После этого хозяева предложили юношам совокупиться между собой, а девушкам - между собой. Хотя все они сначала немного опешили, но посвящение есть посвящение. Ни Сергей, ни его партнер, как ни старались, так и не смогли, несмотря на настойчивые требования хозяев загнать член в задний проход партнера. Девушки тоже общались очень неловко, находясь к тому же на грани истерики. В конце концов хозяева буквально-таки набросились на обессиливших "посвящаемых", причем мужчины начали насиловать юношей, а дамы - девушек.

Несмотря на то, что Сергей - парень достаточно крепкий, кандидат в мастера спорта, он так и не смог дать отпор. Во-первых, не хватало сил, во-вторых его сдерживал страх "не пройти посвящение". Поэтому он все вытерпел. В первый раз в жизни его несколько раз изнасиловали через задний проход.

После изнасилования все молодые лежали не в состоянии пошевелиться. Мужчины, встав, помочились на юношей и девушек, после чего хозяева покинули зал, оставив "посвящаемых" наедине со своими мыслями. Только к утру их разбудили какие-то люди, точнее вывели из забытья, сводили в баню и отвезли в общежитие.

Еще через день Сергея посетил один из хозяев - тот, который насиловал его первый. Он похлопал парня по плечу, назвал себя его "крестным отцом" и велел раздеться. Ожидая нового изнасилования, Сергей тем не менее разделся. Как бы ни отвращало его происходящее, пройти посвящение он должен был. Он считал, что так закаляют его характер.

Пришедший велел парню лечь на пол, затем встал на него и вытер об него ноги. Затем Сергей должен был взять тряпочку и до блеска начистить ботинки "крестного отца". "Теперь ты будешь с этого начинать, а не ждать, когда предложат", - сказал ему тот.

Затем крестный вынул из кармана острый нож и медленно сделал им тонкую царапину на груди и животе Сергея. Выступили маленькие капельки крови. Сергей смотрел на них как зачарованный. Из гипноза его вывела пощечина: "Ты слишком жалеешь себя, сопляк!". Крестный взял с полки бутылку уксуса и прыснул на царапину. Она стала остро саднить, но Сергей стоически терпел, не показывая виду. "Так-то лучше".

Затем крестный сел, и критически рассматривая Сергея начал издевательски говорить о педерастических наклонностях провинциальных ублюдков, которые слишком жалеют себя и других, и поэтому не могут сделать в жизни ни одного серьезного шага. Затем он с места ударил Сергея ногой в живот и когда парень упал, начал пинать его ногами. Вытерев ноги о Сергея, крестный ушел.

Еще несколько дней Сергей пытался заниматься медитацией и не показывать, как ему тяжело. Саднившая царапина возвращала его к воспоминаниям о происшедшем, но он продолжал медитации, старясь сдерживать слезы и восстановить равновесие. В этом ему очень помогал котенок, ласково зализывавший ранку и нежно тершийся об ноги.

Когда через пару дней Сергей услышал поворот ключа в двери, он был, как ему казалось, вполне готов к новому испытанию. Он немедленно схватил тряпочку и начал начищать ботинки крестного. Вдруг в пол рядом с ним воткнулся остро заточенный нож. Сергей отпрянул.

- Чего ты испугался? - спросил крестный. - Ты мне не веришь?

- Верю, - прошептал Сергей.

- Тогда возьми нож и проведи языком по лезвию. Посмотрю, сможешь ли ты не порезаться.

Сергей взял нож, но так и не смог заставить себя прикоснуться к лезвию. Он боялся, что если крестный сделает какой-то очередной рывок, то лезвие вопьется в язык. Дикий страх боли, да и страх потерять язык парализовал руки Сергея.

- Ты мне не веришь, - констатировал крестный. Он взял нож и спокойно провел языком по лезвию, едва касаясь его. - А вот я тебе верю и не боюсь тебя. Что за камень ты держишь за пазухой?

- Я не держу, - пролепетал парень. - Я наверное еще не освоился.

- Наверное. Возьми своего кота и сдери с него шкуру. Но так чтобы не попортить глаза.

- Как? - задохнулся Сергей. - Как? С живого?

- С живого. С дохлого и пидор снимет.

Сергей посмотрел на котенка, забившегося в угол и недоверчиво глядевшего на гостя. На глазах у него появились слезы.

- За что? - удивился он. - Он-то в чем виноват?

- Ни в чем. Тебе его жалко?

- Жалко, - сознался Сергей. Жесткий удар в живот тут же откинул его к стенке.

- Гнилой ты все-таки парень! - произнес крестный. - Тебе люди открыли доступ в свой круг, дали возможность пройти посвящение. Тебе открывают жизнь настоящего человека, а не ублюдка. А ты всех готов сдать, потому что жалеешь сраного кота. Кусок говна, которых миллион по улице бегает и в говне копошится, тебе важнее дела. Ублюдок.

Сережа сдержал слезы и попытался восстановить равновесие. Он подумал, что для крестного его кот такой же как все, и тот не принимает в расчет, что Сережа к нему привязался. Но с другой стороны, почему он должен это принимать в расчет? Нечего привязыыаться.

Сережа взял себя в руки и жестко посмотрел на котенка. Котенок забился в угол и затравленно смотрел на него, как будто понимая, о чем идет разговор. У Сережи опять шевельнулась боль в груди, но он сдержал слезы и стиснув зубы крепко сжал в руке нож.

Сергея и сейчас еще начинает трясти, когда он рассказывает об этом. Котенок вырывался и орал, особенно, когда Сережа сделал первые надрезы и кровь забрызгала его и все вокруг. Но как он ни вырывался, Сергей держал его железной рукой и думал только об одном - не задеть глаза, не попортить шкурку.

До сих пор он не снимал шкурок даже с мертвых животных, но справился тем не менее неплохо. Шкурка была, правда, немного попорчена в двух местах. Крестный показал ему, как надо натянуть ее для сушки. Затем он велел выпотрошить котенка.

С трудом сдерживая тошноту Сережа поднес окровавленную тушку к раковине и выпотрошил ее. Глаза легли на блюдечко отдельно. Крестный посмотрел и оценил проделанную работу положительно. Затем он велел натереть тушку чесноком, посолить и поставить на противень в духовку.

Аппетитный запах из духовки вызывал у Сергея отвращение и головокружение. Перед глазами плавал какой-то туман и колечки. Он находился в состоянии полуобморока, несколько раз обморок настигал его окончательно, но он удерживался на стуле. Крестный все это время разглагольствовал на общие темы и заглядывал время от времени в духовку. Наконец, крестный вытащил тушеного котенка из духовки

Сполоснув под краном ножик (тот самый), крестный разрезал котенка и разложил по тарелкам. На каждую тарелку легло по глазу.

Затуманенный глаз смотрел на Сережу, вызывая смесь совершенно невыразимых чувств. В них была и вина, и отвращение, и мысль "вот он какой на самом деле, глаз...", и удивление, и ощущение чего-то нового. Крестный тем временем положил глаз на язык, прижал его к небу, чуть-чуть покатал и... спокойно заглотил целиком.

- Твоя очередь, - произнес он, с усмешкой глядя на Сережу.

Сережа давился глазом долго. Крестный говорил что-то сочувственно-поощрительное, давал советы и прежде всего совет успокоиться. Наконец Сергей все же проглотил полураздавленный глаз, преодолевая чувство страшной тошноты.

Глаз закусили мяском. Крестный развивал тему о том, что нынешние люди настолько оторвались от природы, что даже самое простое действие за них должен делать кто-то. А ведь все крестьяне выращивают животных, а потом убивают и едят. И мы едим тех, кого они вырастили и убили. А сами мы чистоплюи: для нас убивать должен кто-то, а мы, паразиты, питаемся результатами его трудов. Поэтому-то и не получается настоящих мужчин из городских сопляков.

Затем крестный поцеловал Сергея в губы, произнес "Теперь мы братья" и вышел.

Ночь Сергей провел страшно. Заснуть он не мог. Его тошнило от вида засохшей крови, которой была забрызгана квартира. Он вспоминал все события прошедшего вечера, и его вновь начинало мутить.

Утром, так и не заснув, Сергей встал и начал убираться в квартире. Есть он не мог, медитировать тоже. Просидев в прострации два часа, он упал на кровать и забылся тяжелой дремой.

Подремав, Сергей вновь обрел силы, чтобы пойти в спортзал. В этот день он бил распятых новичков жестоко и тупо, хотя и не зло. Он смотрел в их глаза, и его потухший, туманный и отсутствующий взгляд вызывал страх. Страх, что такой может запросто тупо забить и не заметить. Он видел в них этот страх, но ему было абсолютно все равно. Когда били самого Сергея, боль отдавалась в нем тупо и не вызывала никаких чувств, даже интереса.

Еще три дня прошло, все уже начало не то чтобы забываться, но вставать на места. Мир стабилизировался в новых очертаниях. В квартире без котенка было пусто, в душе тоже.

На третий день вечером Сергея вновь повезли на подмосковную дачу. На этот раз хозяев было снова шестеро, но не все были те же самые. В бане все веселились и пытались растормошить Сергея. Он надеялся, что дадут выпить, но никто спиртного не пил.

- Мрачнеет паренек, - произнес один из хозяев. - Непросто молокососу становиться "новым русским".

В зале, куда прошли все после чая, в углу забившись сидел мальчик лет двенадцати. Он набычившись смотрел на вошедших. Хозяин больно шлепнул рукой Сергея по голому плечу.

- Этот волчонок - твой, - произнес он. - Посмотрим, выйдет ли что-нибудь у тебя в этот раз.

Сергей удивленно обернулся.

- Что я должен делать? - хрипло спросил он, - Опять не попортив глаза...

Ответом ему был общий громкий смех.

- Нет, - ответил хозяин. - На этот раз тебе понадобится орудие, дарованное самой природой.

- Я должен его просто изнасиловать? - спросил Сергей, испытывая даже некоторое облегчение.

- Не просто, малыш, не просто. Сделать надо со вкусом, со страстью, со знанием дела. Будешь трудиться, пока не получится как следует.

Стиснув зубы Сергей подошел к мальчику. "Интересно, за что его так, - промелькнула у него мысль, - сам он что-то сделал или из-за родителей?.." Он немного замешкался, потому что не знал, как подступиться к сжавшемуся в комок ребенку. Затем попытался наклониться и взять его в руки, но получалось как-то неловко.

- Опять жалеешь, сопляк, - раздался из-за спины шипящий голос.

Сергей резко разогнулся и жесткая уверенность вдруг овладела им. Он ударил мальчика ногой в бок - несильно, но болезненно. Мальчик дернулся, раскрылся, и в этот момент Сергей обрушился на него, прижав коленкой к полу. Мальчик заверещал и попытался вывернуться. Сергей спокойно наблюдал за его безуспешными попытками вывернуться, перехватывая руки и окончательно разворачивая на полу беспомощное тельце.

Сердце Сергея стучало гулко и яростно, как никогда еще в жизни. Чувство силы, превосходства и безграничной, безраздельной власти над маленьким существом целиком захлестнуло его. Он надавил так, что грудная косточка слабо хрустнула под коленкой, от сжатых зубов до бедер его охватила дикая смертельная дрожь.

Когда мальчик взглянул на его лицо, Сергей физически ощутил, как тот сжался от ужаса. Сергей злорадно улыбнулся. Ему уже было неважно, что на него смотрят. Он был с мальчиком один на один. Он хотел показать себя ему. Пусть знает, что эта жизнь не для сопляков, она - штука жестокая.

- Не надо сопротивляться, - произнес он. - Я ведь сильный.

Мальчик извернулся и укусил его за руку. Сергей затяжным взглядом посмотрел на него, а затем спокойно, медленно, наотмашь ударил по лицу. Затем он сменил позу, медленно, спокойно и уверенно притискивая ребенка бедрами к полу. Как женщину. Точнее нет, никогда еще ни одну женщину ему не удавалось взять вот так спокойно, уверенно, властно и тяжело. Промелькнула мысль, что теперь он, кажется кое-чему научился в сексе. Интересно попробовать будет с бабами.

Мальчик дрожал от напряжения, пытаясь руками противиться наваливающейся тяжести сережиного тела. Он извернулся еще раз и вцепился зубами Сергею в грудь. Боль была острой, но к боли Сергей привык уже давно. Он схватил мальчика за волосы, отогнул его головку к коврику и втиснул его в пол так, что тот задохнулся. Сжав его за плечи, Сергей начал кидать об пол трепыхающееся тельце, бить его животиком о свою коленку, а затем, озверев окончательно, перевернул и ввел член в его задний проход, ощущая мучительное удовольствие от чувства безраздельной власти. Мальчик то пытался, кричать, то задыхался, но сопротивление его уже сошло на нет. Закончив, Сергей устало обрушился на него, притиснув к полу, и замер.

Через несколько минут Сергей почувствовал какую-то необычность вокруг. Пожалуй, необычным было молчание. Он резко обернулся. Все стояли посреди залы и молча наблюдали за ним.

- Неплохо, - произнес хозяин. - Ты быстро учишься.

Сергей медленно поднялся и отошел в угол. Мальчик медленно сжался в комок и начал тихо плакать. Сергей вспомнил котенка. Тому ведь было еще хуже. Нельзя жалеть, нельзя привязываться - в этом смысл посвящения. Надо быть верным своим и их делу. Он - с ними. А этот пацан - раз так решено, значит решено.

Впрочем хозяева быстро забыли о Сергее и занялись мальчиком. Они забавлялись с ним всю оставшуюся ночь, а Сергей слонялся по дому, заходя то в баню, то на кухню, похожий на привидение в своей белой простыне. Когда забрезжил рассвет, его застал у окна в кухне хозяин дома и произнес:

- Что ты спрятался? Не хочешь еще раз? Там уже всем надоело.

- Не хочу, - ответил Сергей. - Могу, если надо.

- Иди-иди.

Мальчик лежал на мате весь в синяках и кровоподтеках, растерзанный, но еще живой. Он смотрел на Сергея со слабой ненавистью, понимая, что предстоит, но не пытаясь даже сопротивляться. "Как еще только жив, - подумал Сергей, - еще сдохнет подо мной". В душе снова шевельнулась жалость. "Ловушка, - подумал Сергей, - проверяют, не пожалею ли я дохленького". Он присел рядом с мальчишкой.

- Зря ты сопротивлялся поначалу. Больше бы сил сохранил, - сказал он безразлично. Мальчик всхлипнул.

Сергей осматривал его тельце, перевернул его на спину. Мальчик не сопротивлялся, да и всхлипывал только изредка. Сергей так же безразлично поднял его на руки, повернул и изнасиловал. Затем встал, набросил простыню и вышел в кухню. Хозяин с интересом посмотрел на него и поощрительно улыбнулся.

- Нормально. Сегодня отоспись хорошо. Все-таки стресс.

Еще три дня Сергей спокойно ходил на тренировки. Он бил теперь хладнокровно, уверенно, со знанием дела, несколько насмешливо. Он теперь четко различал и то, кто как бьет его. Сопливые новички как день и ночь отличались от методичных и уверенных парней. И встречая такого партнера, Сергей уже знал, что было у того за спиной. Но это не обсуждалось. После тренировки все расходились поодиночке по квартирам.

На новое испытание Сергея повезли на другую дачу, уже в дальнем подмосковье. Опять банька и чай, опять устеленный матами зал. Чего от него хотели на этот раз, Сергей не знал. Но на этот раз он сам, как оказалось, должен был стать жертвой. Его неожиданно сбили с ног и бросили на пол. Сергей кусался, легался и пытался отбиваться кулаками, но силы были слишком неравны. Парни избили его и начали зверски насиловать.

Продолжалось это долго. Парень потерял счет часам, наверное было уже утро. Сил для сопротивления уже не было. "Не надо было дергаться вначале, больше бы сил осталось" - тупо подумал он. Он вспомнил давешнего мальчика и подумал, что обижаться ему не на что. Просто очередной этап посвящения. Не ласками же закаляют мужчину.

Боль долго напоминала еще Сергею об этой ночи. Днем зашел крестный и велел не ходить на тренировку. Сергей сказал "спасибо". крестный сел на стул и сказал:

- Самое глупое - думать, что ты особенный. Все мы сначала проходим это, а затем проводим других. Такой путь. Я тоже прошел его весь, не зная следующего шага.

- А долго еще идти? - спросил Сергей.

- Все, что нужно, я и так расскажу тебе.

Он взял сушеную шкурку котенка, разрезал ее на ремешки и бросил их в воду. Затем подошел к Сергею и начал раздевать его. Сергей разделся донага, крестный велел ему лечь на пол и встал над ним. Лежа между его ботинок и глядя снизу вверх, Сергей подумал, что никогда еще не видел мужика в таком ракурсе.

- Тебе еще многому надо учиться, - сказал вдруг крестный. - тебе надо учиться быть сильным, раскованным и честным. Честным со своими. Чужие - дерьмо, расходный материал, лохи. Если надо, манеры у тебя должны быть, как у английского лорда. Если надо, будешь биться яйцами о седло перед телекамерой и показывать в нее задницу жены. Если надо, будешь похабным голосом орать народные песни на Комсомольской площади. Если надо, соблазнишь любую старую шлюху. Если надо, сможешь выглядеть круглым идиотом. И все это будешь делать естественно.

- А это надо? - слабо спросил Сергей.

- Да, надо. Каким ты думаешь, должен быть банкир? Помнишь фильм был французский "Не упускай из виду"? Там хоть и стеб, но четко показано, кто такие банкиры. Он может из себя идиота строить. Но если кто наедет на него, он достанет во что бы то ни стало. По-своему достанет.

- А что, у них тоже?

- Тоже.

Крестный подошел к тазику, вынул из него размоченные ремешки и обернул их Сергею вокруг запястий, лодыжек, лба, пальцев бедер и члена.

- К утру с члена можешь снять, - произнес он. - Остальные сниму сам, когда приду в следующий раз.

В следующий раз Крестный пришел лишь через два дня. Все это время Сергей мучился от страшной боли впившихся в тело ремешков. Он не мог заснуть, хотя и впадал в забытье. Руки и ноги онемели и стали холодными, резь кожи была нестерпимой. Сердце путало и сбивало ритм. Несколько раз Сережа вспоминал о котенке, который жил с ним в этой квартире. Теперь часть котенка была в нем, а часть - эти самые ремни - мучили его. "Сквитались", - выдавил из себя усмешку Сергей.

Через день после снятия ремней Сергей снова был доставлен на хозяйскую дачу. там царило некоторое оживление, его приняли за своего.

- Вот таких орлов растят у нас в банке, - представил его хозяин нескольким дамам и мужчинам, которые с интересом смотрели на него. Оказывается, они уже посмотрели кассету, на которой был заснят его прошлый подвиг с мальчиком.

"Интересно, - подумал Сергей, - а где сейчас мальчик?" Но больше его интересовало, что предстоит ему на этот раз.

На этот раз предстояло нечто не очень приятное. Оказалось, что теперь он должен старательно удовлетворить в личном отношении трех не слишком молодых и довольно обвислых дам из числа присутствующих. Одну из них он знал - она занимала весьма значительное положение в московской иерархии и мелькала не только в банке, но даже и по телевизору.

Сергей справился с заданием, хотя и с трудом. Все это время ему пришлось слушать хихиканья и упреки, что с мальчиками у него выходит лучше, чем с женщинами. Сергей подумал, что женщина женщине рознь, но сказать не решился.

После неоднократных пользований этими дамами ощущение у Сергея было еще хуже, чем после давешнего изнасилования. Он чувствовал себя не только вымотанным, но и ощущал омерзение. Утром, после отъезда дам, его подозвал хозяин.

- Ты не очень-то любезен с дамами, - произнес он. - Просто как с бревнами работаешь. А они в тебе хотели стоящего парня найти.

- Я же не шлюха, - обиделся Сергей, - не могу же я удовлетворять любую старуху по первому зову.

- А ты хам, - задумчиво произнес хозяин. - Ты считаешь, что все должны доставлять удовольствие тебе, а ты никому ничего не должен. Все должно сваливаться с неба. Так? А ведь отношения людей носят взаимовыгодный характер. Кроме того, есть определенные правила. Джентльмен должен быть всегда джентльменом и ни в коем случае не показывать даме, если в ней что-то не нравится. Свои эмоции надо держать при себе, и хотя бы из вежливости проделывать все с видимым удовольствием и умением, а не тыкать обвислым устройством с видом обреченного. Людей надо любить и относиться к ним по-человечески. Тогда они будут любить тебя. Тогда ты будешь свой. Подумай об этом.

Несколько дней Сергей думал об этом, благо его оставили в покое. Он сопоставлял, что с ним происходило за эти месяцы и пытался понять, чего же от него хотят, какой стиль поведения он должен усвоить и принять. Потом он решил не думать - раз они чего-то добиваются от него, значит добьются.

Крестный, войдя в дверь, на этот раз прервал обычный ритуал вопросом:

- Тебе еще не надоело мои ботинки вылизывать?

Сергей с удивлением поднял глаза.

- Так положено.

- С чего ты взял? - испытующе посмотрел ему в глаза Крестный.

- Ты сказал.

- А ты сразу бросился ботинки вылизывать? У тебя мужская гордость вообще есть?

- А при чем тут мужская гордость?

- А что ты все ведешь себя как пидор? Скажут - жопу подставишь, скажут - миньет сделаешь, скажут - ботинки вылижешь.

- А что я должен делать?

- А почему я за тебя должен решать?

Сергей отложил тряпочку и задумчиво сел на корточки. Снизу вверх глядел он на крестного и пытался понять, что же от него хотят. Действия? Самостоятельности? И с другой стороны, может его ошибка в том, что он пытается угадать, что он должен делать? Может он должен сделать первое, что приходит в голову?

Сергей распрямился и его кулак взлетел в жестком ударе к челюсти крестного. Но не достиг ее. Крестный сделал движение, рука Сергея ушла куда-то в бок, а сам он после удара ногой отлетел в угол к матрацу.

Крестный подошел ближе.

- Что же тебя так ненадолго хватило? - произнес он. - Одного удара тебе достаточно? Померяться силами не желаешь?

- Мы не в равном положении, - прохрипел Сергей. - Ты - крестный, а я прохожу посвящение.

- И ты поднял руку на крестного? - лицо его исказилось в злой усмешке. - Вместо того, чтобы сразу вспомнить, почему ты должен лизать мне ботинки и слушать приказы? Есть честь, и есть субординация. Тому, кто над тобой, и задницу лизать - великая честь. А вот если ты уступишь в чем тому, кто ниже тебя - тогда ты пидор. Понял?

- Понял, - Сергей сел на матрасе, немного согнувшись и положив свои длинные руки поверх высоких колен. - Прости, я еще многого не понял по жизни.

Крестный медленно расстегнул штаны и вынул из них член.

- Приступай, - коротко бросил он. Сергей замешкался немного, а затем взял губами. Он делал это в первый раз, и не знал, как и что должен делать. Он пытался вывернуть глаза, чтобы увидеть лицо Крестного и понять, правильно ли он поступает, но не получалось, и Сергей сосредоточился на своем занятии.

- Давай-давай, старайся, - грубо бросил Крестный. Сережа начал изо всех сил стараться, все время думая, правильно ли он делает. Наконец, все завершилось так, как и должно было завершиться. Крестный застегивал штаны, а Сергей все думал, можно или нет ему сплюнуть. Но Крестный так и не дал ему указаний на этот счет.

- Все-таки ты пидор, - произнес он горько. - И ничего с этим не сделаешь.

После этих слов он вышел, а Сергей остался сидеть и раздумывать над сказанным. Несколько дней он мучался, пытаясь понять, что же он делает не так?

Когда его снова привезли на дачу к хозяину, там никого не было кроме него, кухарки и любовницы. Хозяин отвел Сергея на кухню.

- Как дела? - поинтересовался он?

В ответ Сергей рассказал о последнем инциденте и о последних словах Крестного.

- Почему он так сказал? Почему? - допытывался парень.

- Потому что так надо на этом этапе, - спокойно ответил хозяин. - У тебя был повод несколько дней подумать над своим поведением.

- Но что же я делаю неправильно?!

- Ты не нашел?

- Не нашел.

- Значит, все в порядке, все правильно. Я серьезно. Если бы у тебя были какие-то реальные сомнения, они бы четко обозначились после трех дней раздумий.

В этот день хозяин приготовил Сергею новое испытание. На этот раз он наблюдал за тем, что делает хозяин со своей подругой, или вернее она с ним, поскольку тот с ленцой поворачивался, предоставляя ей покусывать, пощупывать и вылизывать все с какой-то истовой страстью. От того, что эта соблазнительная красавица проделывала, у Сергея ходуном ходило все тело и подымалось все, что может подыматься. Но больше всего его возбуждало видимое несоответствие этого страстного, юного и прекрасного существа и обвислого, тяжеловатого тела хозяина.

В эту ночь Сергей задумался над этим несоответствием и глядя на происходящее он придумывал другие варианты несоответствий, которые могли бы его возбудить. Например, он представлял нежную маленькую девочку-недотрогу, которую зверски насилует старый здоровый жирный нигер. Или красивого мальчика под огромной вонючей бабой. Потом он вспомнил о зверском изнасиловании мальчика, в котором он участвовал в этом зале.

Он продолжал наблюдать за происходящим со все возрастающим возбуждением, и вдруг он поймал себя на том, что ему хочется не эту сладострастную дуру. Нет, ему больше всего на свете хотелось бы теперь взять хозяина, прижать его к полу, как того пацана, и зверски изнасиловать, показать ему, кто есть кто. Он гнал это желание, но оно пробивалось все сильней. Сергей подумал, что надо немного позаниматься онанизмом, тогда напряжение спадет, но в это время хозяин сделал знак, и любовница отодвинулась от него, выжидательно глядя на Сережу.

- Чего ты ждешь? - холодно осведомился хозяин. - Делай, что задумал.

- Она, наверное, устала, - неуверенно пролепетал Сергей. Девица истерически расхохоталась.

- Не строй дурачка, - грубо оборвал шеф. И тут Сергея прорвало. Все его существо заволокла злоба на этого подонка, который все знал и издевался. Все знал заранее, играл с ним как с мячиком. Ну нет, тут он переиграл!

Сергей бросился, озверев, как молния, как тигр на добычу. Хозяин пытался испуганно увернуться, но Сергей схватил его и притиснул к полу коленкой, вновь ощущая сладостное упоение от чувства безраздельной власти, силы, превосходства, мощи своего большого и крепкого тела. Здесь, наконец, выявляется кто чего стоит! Этот тип, который там играл с ним, как супермен с несмышленышем, здесь в полной его власти. Настоящей власти, а не словесной игры.

Сергей выложился полностью. Хозяин слабо сопротивлялся, изображая, что хочет увернуться, но Сергей прижимал его к полу коленями, бедрами, хватал руками за плечи и сдавливал из всех сил, ерзал по его мягкому телу, упиваясь своим превосходством. И когда заключительный фейерверк забрызгал грудь и лицо хозяина, Сергей приподнялся над ним с чувством властного удовлетворения, похлопал его по щеке и уверенно и спокойно сел рядом, насмешливо глядя на распростертое на полу тело.

Пока подружка вылизывала и вытирала полотенцем хозяина, он смотрел на все это с чувством своего превосходства. Затем хозяин открыл глаза, потянулся, зевнул и повернулся на бок.

- Ну как? - осведомился он. - Ты почувствовал, что можешь не только подчиняться, но и быть хозяином положения?

Слова эти окатили Сергея как ушат холодной воды. Какое там быть хозяином положения! Опять с ним играли, опять им играли, опять знали заранее все, что он сделает и чего от него можно ждать. Опять дали что-то сделать, но полностью контролируя его. Он почувствовал себя подопытным кроликом. В носу больно защипало от обиды, как в детстве. Вмочить бы сейчас как следует! Но они знали заранее, что он не ударит. И он знал, что не ударит.

Сергей опустил голову на руки. Потом поднял.

- Если Вы хотели дать мне почувствовать себя хозяином положения, то не так, как надо. На минуту почувствовал, а теперь чувствую себя дерьмом.

- Но когда ты развлекался тут с пацаном, такого чувства потом ведь не было?

- Не было.

- Это потому, что объект был тебе по зубам. Не нарушай субординацию. Ты можешь показывать свою власть на всех, кто слабее тебя. Но никогда тебе не удастся проделать это с твоим хозяином. Даже если ты почувствуешь власть над кем-то из высших посвященных - это ложное чувство. В действительности они властвуют тобой ВСЕГДА. А тебе остается властвовать над низшими и стремиться вверх. И если когда нибудь тебя посетит ложное чувство, что ты можешь подчинить высшего своей власти или приобрел власть над ним - знай что за этим последует в лучшем случае разочарование, а в худшем - смерть. Мучительная смерть.

- Я понял урок, хозяин, - прохрипел Сережа.

Над этим уроком Сергей думал два дня. Потом снова появился Крестный. После того, как Сергей почистил ботинки, Крестный прошел в комнату и сел на матрац в углу.

- Как настроение? - осведомился он. - О чем думаешь?

- О Вас, - ответил Сергей. - О тебе, хозяине, и других. Вы все-таки какие-то особенные люди.

- Разумеется, - ответил Крестный. - Есть люди для рабства и есть люди для власти. Властители отличаются от шестерок тем, что прошли школу.

- А без школы что, в люди не выбиваются? Например, особо талантливые.

- Нет. Эти в основном бьются, как Сизиф. Только вкатят камень на гору, он слетает. У них нет корней, чтобы этот камень зафиксировать. Они одиночки. Изредка, конечно, самые крутые пробиваются. Но на самый верх. В число хозяев. Очень редко и жесткой ценой. Но не они держат мир и порядок. Мир и порядок держит орден.

- А это было так всегда?

- Что всегда?

- Вот именно так посвящали всегда, как Вы меня?

- Не, не всегда, - усмехнулся крестный. - Систем много, в каждой посвящают по-своему. Важно, чтобы у всех это посвящение было одинаковым и эффективным. Тогда мир четко делится на своих и чужих и в людях можно быть уверенными. А без доверия хрен что-то выйдет.

- А у нас это давно?

- Что давно?

- Правит Ваш орден.

- Чей?

- Наш орден.

- Откуда я знаю? Раньше были другие формы посвящения и другие цели. Сейчас ситуация изменилась. Сменились люди, которые наверху, они устанавливают свою систему посвящения. Она же тоже эволюционирует.

- А всегда при посвящении это?

- Что это?

- Ну, того, имеют короче.

Крестный весело рассмеялся.

- Дело вовсе не в том что имеют, хотя без этого не обойдется никакое посвящение. Особенно на Востоке. Дело в другом - в любви. Ладно. Скоро ты сам поймешь, в чем главное. Ты скоро созреешь.

- А я нормально прохожу? - дрогнувшим голосом спросил Сергей.

- Даже слишком быстро, что ли. Понятливый больно. Хозяину это немного не нравится. Он говорит, что в тихом омуте может всплыть задница. Но вообще он тебе доверяет. В принципе такие часто делали хорошую карьеру. Как в песне: "А молчальники вышли в начальники, потому что молчание - золото."

- Ясно, - ответил Сергей. - Значит я из такой породы.

- Не совсем. И это не совсем хозяину нравится, а понять он не может, в чем дело. Ну ладно, я лично убедился, что ты парень свой. А что тебя тут доябывал, так ты зла не держи. Так надо поначалу. Пока молодой был.

Сергей улыбнулся и кивнул, потом присел на пол рядом с Крестным. Тот потрепал его рукой по волосам.

- Да ладно ты. Кстати, насчет ботинок больше не надо, если сам не захочешь, конечно. Это так, чтобы по мелочи молодых приучать.

- А я кто?

- Ну ты уже скоро свой совсем будешь. Ладно, короче будем друзьями. Ты можешь во мне друга видеть?

Сергей немного задумался. В общем, у него не должно быть к Крестному никаких претензий. Парень он по всему видно хороший, и посвящение проводил как надо, и к Сергею нормально относится. Хорошо иметь такого друга. В общем, надо понимать только, что старшего друга. Более опытного, у которого стоишь за плечом. И вообще, все эти ребята к нему хорошо относились - это ясно. Хотя бы потому, что взяли пройти посвящение и явно собираются принять в свой круг. И надо быть благодарным во-первых и соответствовать во-вторых.

Сергей посмотрел на Крестного.

- Ты хороший друг, правда. Я пока сосунком был, просто не понимал. Я наверное всю жизнь искал парня, на которого могу опереться. Который был бы старший брат, что ли. Чтобы учил по жизни, и чтобы я мог верить. Но не везло.

- А в той жизни всегда на это не везет. Настоящий друг появляется, когда с ним систему прошел, когда знаешь по-настоящему. Такого, какой он есть. Тогда не только ему веришь, но знаешь КАК и В ЧЕМ ему верить. В этом смысл посвящения. Скоро ты поймешь, что здесь найдешь настоящих друзей.

Крестный обнял Сергея за плечо. Было какое-то приятное щемящее чувство. Он себя почувствовал пацаном, совсем пацаном.

- Тебя как зовут-то? - спросил Сергей.

- Вадик.

- Что сегодня делать будем?

- А что хочешь... Если по-хорошему, нам еще надо получше узнать друг друга. Потому что впереди много совместных драк.

- А как узнать?

- Не знаю. Важно вместе попасть в ситуации, где раскрываешься, что ли. Пойдем подеремся куда-нибудь, например. Или к бабам поедем.

- Ты знаешь, к бабам оно как-то лучше, чем махаться, - ответил Сергей. Вадик расхохотался.

- Ну ладно, давай. У меня есть один классный адресок.

- Тоже из ордена?

- Нет, из более мелкой системы. У нас есть школа, где технических работников готовят. Ну, там секретарш, паблик-релейшнз, разведка мелкая. Там бабы что надо, и все понимающие по жизни. У меня там девицы есть. Одна сейчас секретарша у меня в фирме, а другая просто знакомая. Давай едем к ним в общагу.

Общага оказалась весьма фешенебельным пансинатом в подмосковье. Вадика девицы ждали у подъезда - он им сообщил о своем приезде из машины. Они сразу прошли в какую-то небольшую комнату, абсолютно пустую. Пол был устлан матами, а из мебели в углу был сервировочный столик с бутылками и закусками.

Выпили чуть-чуть, когда уже разделись, и Вадик предложил начать "настоящую оргию". Сначала парни попробовали по одной девице, затем, отдохнув немного поменялись. Сергей немного замешкался во второй раз со своей и стал наблюдать, что проделывает Вадик. У Крестного получалось удивительно здорово, Сергей даже позавидовал. Он нежно проводил сильными руками по всему телу подружки, и оно выворачивалось под его руками в невообразимых позах. Вадик сидел на коленях, как вавилонский божок, поднимая подругу руками за бедра, пропуская ее через руки как водопад. Девица просачивалась межу руками и телом и шипела от удовольствия, издавая иногда прерывистые попискивания.

Наконец Вадик вошел в нее, исторгнув из ее груди какой-то страстный стон, который отозвался во всем теле Сергея волной какой-то дикой дрожи. Он вдруг схватил вторую подругу и рывком притянул к себе. Подруга не сопротивлялась, наоборот прильнула к нему своим упругим телом. Сергей подумал еще, что надо бы удовлетворить ее умело, как Вадик, но захлестнувшая его волна быстро вытеснила все мысли. Сергей сжал девицу изо всех сил и вошел в нее глубоко и мощно, всей страстью, сосредоченной в его разбухшем члене. Девица застонала в страстной истоме, и это еще более возбудило Сергея, который всю свою силу сосредоточил на мощных и глубоких движениях, прорываясь все глубже и глубже, в самую глубину ее естества.

Потом он откинулся, опустошенный, на мат, а когда открыл глаза, то увидел как Вадик смотрит на него и заговорщицки подмигивает. Он тоже подмигнул и приподнялся на локте.

- Здорово у тебя получается, - произнес Сергей. - Я думал, эта подруга лопнет от удовольствия. Как ты так умеешь?

- Этому быстро научишься. Вам, в смысле обычным пацанам, по жизни в этом деле мешает скованность характера, что ли. Ну, когда в себе не уверен, бабы боишься, вообще что-то держит. Сейчас ты от многого избавился. И посмотри сам: когда-нибудь у тебя выходило так хорошо, как сейчас?

- Вышло очень неплохо, - высказала свою оценку возлежавшая рядом с Сергеем девица.

- Без тебя вижу, - отпарировал Вадик. - Хорошо, это не когда тебе приятно, а когда ему.

Сергей смотрел на Крестного с искренним восхищением. Он подумал, что никогда еще не видел такого красивого парня. Хорошо сложенного, с кошачьей грацией, тренированного и дико уверенного в себе. Не самоуверенного, а просто конкретно уверенного, когда эта уверенность становится незаметной, естественной частью натуры. Натуры властителя.

Сергей всегда считал себя красивым парнем, и у него были для этого сонования. Впрочем, другие придерживались того же мнения. Но сейчас Сергей видел, чего ему не хватает. Он вдруг понял, что до сих пор заставляло его подчиняться этому парню - чувство его естественного превосходства и силы.

Вадик прыжком оказался около столика и предложил Сергею выпить по рюмочке. В рюмочках было что-то не очень крепкое, но сладкое и пьянящее. Сергей расслабился еще более и продолжал глядеть на друга.

- Ты меня научишь этому тоже? - спросил Сергей.

- Этому ты научишься сам. Дурное дело не хитрое. Ну, кое-какие хитрости я покажу, если хочешь.

Они посидели еще немного. Вдруг крестный мягким броском повалил Сергея на мат и прижал его всем телом к полу. Сергей хотел спросить, чего тот хочет, но посмотрев в приблизившееся лицо, промолчал. Вадик глядел на него насмешливым и дружески-заговорщицким взглядом. Они еще помолчали. Сергей откровенно любовался другом, ощущая какой-то необычный прилив чувств. Крестный казался ему сейчас самым красивым, самым стоящим парнем по жизни вообще. В нем разлилось страстное желание подчиняться, встать перед ним на колени и целовать ему ноги, быть его рабом, самым верным рабом на всю жизнь. Но ему было хорошо и сейчас, лежать, ощущая властную силу и тяжесть его тела.

Нет, вообще-то Вадик не был сильнее Сергея. Он, конечно, был парень крепкий, но и Сергей был атлетически сложен и тренирован очень хорошо. Однако, сейчас он чувствовал себя мальчишкой, подчиняющемся силе и власти. Пожалуй у этой силы была все же совсем иная, не только физическая природа.

- Сейчас мне дико хочется чистить тебе ботинки, - с чуть смущенной улыбкой прошептал Сергей. - Или сосать член. Что прикажешь. Хочешь - убью кого-то. Вот этих дур. Голыми руками.

- Сам убью, - сказал Вадик. - пошли они в задницу, это вспомогательный материал. Ты понял, что я твой старший брат не по праву, а по жизни?

- Понял, - прошептал Сергей. - Я понял, я люблю тебя.

- Ты до сих пор подчинялся мне, не зная почему. Теперь ты хочешь мне подчиняться?

- Без мазы. До дрожи хочу.

Вадик усмехнулся.

- Теперь ты будешь делать только то, что хочешь. До сих пор ты был чужак, потому что не было в тебе настоящей любви. Ты ее наконец почувствовал. Она еще только появилась. Потом она разрастется. Это будет любовь ко всем нам. И ко мне, и к хозяину, и главное, к папе. Ты до сих пор не понимал, что мы все любим тебя. Ты был как слепой щенок. Видеть глазами нельзя, видеть можно только через любовь.

Сергей зачарованно смотрел в горящие мощным и ровным огнем глаза крестного. Он провел пальцем по его крутым черным бровям и поправил прядь волос на лбу. Он теперь увидел этого парня как впервые. Раньше он так и не заметил в нем человека. Крестный был абстракцией, властью, воспитателем. Он что-то проделывал с ним, как явление внешнего мира. Теперь это был Вадик, друг, самый свой, самый лучший парень на свете, парень которого он любил.

Сергею было трудно осознать это. Он до сих пор считал, что любят только женщин. Теперь он увидел совсем другой взгляд на мир. Нет, любят своих. А женщин просто трахают.

Вадик приблизил к нему свое лицо.

- Ты помнишь, что я сделал с тобой при первой встрече?

- Да, - прошептал Сергей, - туманно вспоминая эту двухмесячной давности историю. Какой он был тогда идиот! Он не понимал, зачем это с ним делают. Он вообще ничего не понимал. - Тебе тогда понравилось?

- Не очень. Это было так, первой знакомство. Какой интерес было что-то с тобой проделывать, когда в ответ ни понимания, ни чувства. Одно подчинение. Сейчас другое дело.

- Ты хочешь повторить? - почти с радостью спросил Сергей.

Крестный промолчал и молча перевернул Сергея через плечо. Краем глаза Сергей заметил наблюдающих за ними из угла девиц. Но они были ему абсолютно до фени. Главным было сейчас то, что Вадик проделывал с ним. Это было новое, незнакомое чувство. Ему было до странности приятно то, что с ним проделывали, хотя до тех пор он не замечал за собой никакой склонности к этому. До сих пор это казалось ему тяжелым и страшным, хотя и необходимым испытанием. Но до сих пор это с ним проделывал просто абстрактный кто-то. Теперь это был Вадик, друг, самый лучший парень на свете.

Потом они лежали рядом. Крестный - на спине, положив руки за голову. Сергей - на боку, опершись на локоть, глядел на него.

- Сколько тебе лет, Вадька? - спросил он крестного.

- Двадцать шесть, - сказал он.

- Ты уже далеко продвинулся по жизни?

- Да, если я твой крестный.

- Нет, а вообще, кто ты там, в обычной жизни.

- В ордене я выполняю свою работу. Кручу деньги, дела организую, финансирую. Все как положено.

- А что положено?

- Ну, у меня сейчас финансовая корпорация. Я там президент. За прошлый год через меня прокачали лимонов сто зелеными. Инвестиции и уйма текущих мероприятий.

- А ты там хозяин, в фирме?

- Формально, да. Она целиком моя, с компаньонами. Но у меня контрольный пакет и я президент. Так что моя. А деньги все принадлежат ордену. Как и все деньги в стране. И не только.

- А в чем твоя работа. Ты управляешь текучкой?

- Нет. Для этого есть мелкота, менеджеры там... Я просто эти деньги пасу, чтобы на накололи. Ну и крышу обеспечиваю от мелкоты левой наглой. Заграноперации сам провожу. Там умение нужно крепкое. И характер.

- Ты один все делаешь?

- Нет. У меня есть доверенные ребята. Из моей компании. Ты тоже из моих, верно ведь? Не подставишь.

- Верно. Я твой, - искренне ответил Сергей. - Слушай, а как все-таки с бабами?

- Что с бабами?

- Ну как новые русские с бабами отношения выстраивают? Жены ведь есть? По любви?

- По любви можно иметь любовницу. Хоть целый гарем. Не возбраняется. А жену законную тебе дает орден. Он даст, он и возьмет. И даст другую.

- А у тебя есть жена?

- Есть, конечно. Но мы с ней живем здесь порознь. У нее свой парень есть. Она влюблена по уши. Я ей даже завидую. И не мешаю. третий здесь должен уйти. У меня, жаль, нет женщины, которую бы я сейчас любил. Ну и фиг с ним. А для удовлетворения и этого добра достаточно, - крестный неопределенно махнул в сторону молчавших в уголке девиц. - Только в загранку на дела мы ездим вместе. Ну, там и трахаемся. Там другого не положено.

- Слушай, а тебя как мужика не трогает ревность там, или гордость задетая, что твою жену другой мужик пользует.

- Вот это пофиг. Во-первых, он хороший парень. Свой. И я его знаю. Раз. Во вторых, ревность присуща ублюдкам с комплексом неполноценности. Когда одна убогая баба на всю жизнь, да и ту отнять хотят, вот тут возникает обида, которую зовут ревностью. А на обиженных воду возят. Короче ладно, давай еще оприходуем их по разу - и домой.

Следующую неделю Сергей провел один. Вадик уехал в загранку на две недели. Сергей раздумывал над тем, что совсем неправильно относился к этим людям, к хозяевам страны, а теперь и к его хозяевам. Неблагодарно, что ли относился. Эти люди желали ему добра, хотели сделать из него нового русского - настоящего нового русского, не то что недоделки в малиновых пиджаках, которые ишачат на настоящих людей и числят себя крутыми, думают что делают карьеру. Он чуть сам не стал таким же, если бы не сильная и добрая рука хозяина, которая поместила его в эти стены, дала пройти посвящение, свела с Вадиком, назначила ему крестным этого стоящего парня, предписала ему самому сделаться таким.

Но главное было не в этом. Главное было в совсем иных отношениях в их среде. С самого начала эти люди уже любили его. Жалели как несмышленыша, воспитывали, прощали все глупости - ведь они их заранее предвидели. Они стремились сделать его настоящим человеком, искренне воспринимая его именно как человека. Поэтому так жестко и растапливали его лед, стремились к близости, заставляли видеть в других людей, а не абстрактных братьев по разуму.

Сергей понял, что любит их. Всех членов этого великого братства, этого ордена, по праву властвующего Россией. Всех их, таких каковы они есть, настоящих, живых, своих и родных до боли. Он понял, что ему еще предстоит учиться любить, но он уже был готов к этому.

Через неделю его снова привезли на подмосковную дачу. Войдя, Сергей в каком-то страстном порыве наклонился к руке хозяина и поцеловал ее. Он целовал истово и страстно, целовал для себя, ощущая в душе подъем и счастье. Хозяин потрепал его по голове и как-то облегченно улыбнулся.

- Хорош. А мне казалось, что ты холодноватый. Молчалин. Но ты вроде начал понимать жизнь, а? - он заговорщицки подмигнул.

Лицо Сергея осветилось, он тоже улыбнулся и подмигнул. Мир вокруг переставал быть черно-бело-серым. Он приобретал вкус и цвет, становился живой реальностью. Серая реальность оставалась в том мире, откуда он пришел, откуда его насильно выдернули, пусть даже оставляя кусочки содранного мяса.

В этот вечер он был с хозяином один на один. В том же зале, который был теперь не чужим, а частью уютного родного мира. Он хотел как можно ближе и глубже узнать этого человека, почувствовать его отеческую нежность, его любовь, его власть, его близость. Он подчинялся теперь его словам и желаниям с радостью и с удовольствием, млея от его прикосновений, от каждого его ласкового потрепывания.

Они разговаривали о жизни Сергея. Первый раз он готов был так раскрыться, говорить о том, о чем никогда еще не решался ни с кем. Он понимал, что этот человек поймет его, примет его растрепанную жизнь в свои руки как глину и вылепит из нее цельное и прекрасное. Он отдавался с хозяину с искренней страстью и желанием, подчинялся его воле, как ребенок, лишь краешком сознания удивляясь, как он слаб со всеми своими накачанными мускулами и крепкими руками против этого некрупного вальяжного и не очень молодого человека. Однако дело было не в этом. Он его любил.

Он чувствовал, как исчезают все барьеры, как его душа превращается в чистый поток и с открытым лицом, радуясь и смеясь встречается с этим миром - миром его друзей, миром его любви, миром его новой жизни. Он понял, что вот теперь он стал другим. И еще он понял, что это оно и есть - счастье.

Через день он снова поехал на дачу к хозяину. Когда он вошел в баньку, там уже были три дамы, с которыми он встречался почти месяц назад. Он изменился за этот месяц. И они это почувствовали. Его встретили дружескими и снисходительными заговорщицкими жестами, на которые он отвечал чуть смущенным, но свойским подмигивание. Он смущался, вспоминая, каким неловким был с ними в прошлый раз, когда душа его еще спала и когда он смотрел на них просто как на объект, как на испытание, которое должен пройти. И поэтому, он это сейчас понимал, он никакого испытания не прошел. Впрочем, понимал он и то, что тогда от него ничего другого и не ждали, что теперь хотят сравнить его нынешнего, настоящего, с тем недоразбуженным существом.

Сергей смотрел на трех женщин с интересом, уважением и любовью. Он восхищался ими вполне искренне. Ведь вот, они настоящие женщины. Они сумели поставить себя в этом мире, они сильные, деловые, властные, настоящие. И при этом свои, абсолютно свои. Они - его старшие подруги, надежные, верные настоящие. Они - женщины. Не то что эти сикалки из давешнего инкубатора, которых пользуют по случаю, для секретаций и презентаций или подкладывания под гостей.

Сергей понял, что любит этих женщин, любит всех сразу, и его молодое и мощное тело испытало жгучее влечение и томное желание к ним. Ему захотелось показать себя, сделать с ними все по-настоящему, так как Вадик, или даже лучше Вадика.

Хозяин потрепал его по загривку и удалился, сказав, что у него сегодня дело в зале. Сергей же с дамами проследовал наверх в небольшую комнату для дружеских развлечений. На этот раз все были веселы, дамам не надо было тормошить Сергея. Он сам выбрал себе первую подругу и нежно принял ее мягкое тело в свои руки. Он пропускал ее между ладоней, проводил по своему мускулистому торсу, ощущая, как любовно отзывается ее тело, как искренне и страстно любит его эта опытная и сильная женщина, и был благодарен ей за ее искреннюю любовь.

Две другие дамы страстно глядя на их близость, в то же время любовно гладили друг друга, испытывая такую же взаимную любовь. Сергей впивал глазами извивы их тел, нежные подергивания, и тело его наливалось могучей и полной страстью.

Он ворвался в свою подругу сзади всей мощью своего тела, сосредоточенной в налившемся силой члене. Женщина постанывала и выворачивалась, стараясь еще глубже принять его физическую страсть. Они кончили вместе, враз, слившись в едином экстазе стонов и дрожи. Женщина обмякла в его руках, медленно опустилась на локти и нежно выпустила его из себя, распластываясь на белом ковре. Сергей опустился рядом, зарыв руку в ее волосы, а затем расслабился и закрыл глаза.

Когда он вновь обрел силы и раскрыл глаза, другая женщина сидела рядом и обводила пальцем его крутые брови, маленький нос и расслабленные чуть припухшие губы. Она показалась ему сейчас самой прекрасной. Для него неважно было, что она не очень молода и красива. Дело было не в этом. Она принимала и любила его. А он любил ее.

Вновь ядерный котел энергии проснулся в нем и страсть овладела им в полную силу. Он принял эту женщину со всей ее страстью, нежностью, желаниями. Он овладевал ею так нежно, так любовно, как никогда еще в жизни. Он входил в нее, как в неизведанную глубину вечности, как робкий юноша входит во взрослую жизнь. Ее распластанное тело отзывалось ему навстречу, подчинялось его страсти и его мужскому желанию и мужской власти. Первый раз он вдруг ощутил эту древнюю власть мужчины над женщиной, это вечное верховенство, еще не изведанное им по сути никогда.

Когда он заканчивал, она раскрытыми глазами смотрела ему в лицо, наслаждаясь его близостью, его телом, его мужской красотой. Он был бесконечно благодарен ей за это. Он еще ни разу не получал столь высокой и искренней оценки, такого признания мужской красоты и мужских достоинств. Сергей подумал, что только теперь он, наконец, стал мужчиной. Теперь, а не семь лет назад, когда сопливым четырнадцатилетним подростком впервые встретился с девчонкой и овладел ей, упиваясь своей взрослостью и крутостью.

Они лежали рядом, касаясь друг друга и слушая гулкие удары сердца. Он усваивал ее в себе, думал еще лишь о ней, о том, что только что произошло. Но на окрайне сознания уже ждало ожидание. ожидание третьей.

Он еще не раз в эту ночь загорался и разряжался безумной страстью, он снова входил в глубину их тел как в раскрытую книгу познания, ощущая глубину еще неизведанного. И только к утру он выдохся и погрузился в спокойный и глубокий сон.

Спустя неделю вновь появился крестный. Эту неделю Сергей провел в одиночестве, если не считать медитаций. В спортзал он теперь ходил только на тренировки, с любовным интересом и дружелюбным снисхождением наблюдая, как новички мочат друг друга у шведских стенок. Ему переполняла любовь, он думал об этих прекрасных людях, в среду которых он попал, и одним из которых он начинал становиться.

Крестный появился через неделю. Сергей сначала радостно бросился к нему, обнял и страстно поцеловал. Встречный поцелуй Вадика был открытый, долгий, честный и искренний, полный настоящей дружбы и любви. Так, наверное, целовал Сталин Микояна, Пельше Брежнева и Чубайс Березовского. Затем Сергей опустился на колено и с искренней страстью начал начищать крестному ботинки. Крестный нежно и рассеянно потрепал его по волосам, а затем они прошли в комнату.

- Ну что, - спросил он, - помнишь дальнюю дачу? Тебе там кажется в прошлый раз не понравилось?

Сергей смутился. Он не возвращался мыслями к тому испытанию, и сейчас почувствовал, что опять неправильно все понял тогда, воспринял, оценил. Он поднял глаза на крестного.

- Помню. А что? Я тогда не прошел испытания?

- Прошел. Но теперь ты должен увидеть в этом нечто другое.

- А что?

- Это твое дело. Поехали.

Все было так же как и в прошлый раз. И парни те же вамые. Они встретили Сергея на этот раз как совсем своего, кое-кто подмигивал, вспоминая прошлый эпизод.

- Это наши ребята, - сказал Вадик. - Знакомься, нам вместе работать. Это Серега, ребята. Он вполне уже свой.

Ребята рассмеялись искренне и дружески, стали хлопать Сергея по плечу и пожимать ему руку. Он понял, что они свои, что он любит их. Это были его друзья, на которых можно положиться, с которыми можно быть простым, естественным и искренним, которых ему еще предстоит близко узнать.

В этот вечер он узнал их совсем по-другому. Крестный был среди них, они все были одной большой командой. Они по-настоящему любили и понимали друг друга. Иногда какая-то деталь обстановки зала напоминала ему прошлый раз и он испытывал легкую неловкость от своего тогдашнего поведения - сначала агрессивного сопротивления, затем бесчувственного подчинения. И еще он испытывал благодарность к этим ребятам, которые совершили тогда очередной шаг в его посвящении. Они уже тогда любили его, а он был сопливым и неблагодарным скулящим щенком.

Ему очень хотелось, чтобы эти парни узнали его теперешнего, другого, нового, настоящего. Он тянулся к ним, и встречал с их стороны понимание. Парни немного потрепались и выпили самую малость - для разогрева. Взаимная страсть разгоралась в них. Сережа понял, что суть нового этапа в том, что все должно повториться - но уже по-новому, с новым пониманием с его стороны, как с теми женщинами у хозяина.

Сергей спокойно и радостно отдался в этот раз урагану чувств и действий, которые обрушились на него. Теперь он чувствовал каждого в отдельности, ощущал, понимал и принимал индивидуальность каждого из этих парней, каждого из своих новых друзей. И каждый раз между ним и другим возникало особое понимание, особое ощущение такого знания друг о друге, которого нельзя добиться в обычных отношениях. А если и можно, то не скоро.

Он знал, что сможет верить этим ребятам. Не потому, что они какие-то особенно честные, этого вообще не бывает, а потому, что будет всегда знать, чего может от них ждать. И зная своих друзей по-настоящему, реально, он никогда не будет в них ошибаться, никогда не будет ждать им несвойственного и потому не будет обманываться в своих ожиданиях. В таких отношениях невозможно предательство, невозможны подставки, невозможны разочарования. Только на этом, на большой и открытой любви может держаться настоящая мужская дружба. Дружба, недоступная хлюпикам с улицы.

Теперь Сергей понимал, почему люди ордена доверяют только своим. Он видел, в чем и почему они сильнее и выше обычных людей. Он видел на чем держится их власть. Власть реального превосходства, а не мимолетных символов типа денег, социального положения или прочих вторичных вещей. Суть посвящения открывалась ему новыми своими гранями, как и суть окружающей жизни.

На следующий день крестный привез Сергея в небольшой особняк в центре Москвы, недалеко от МИДа, почти на его задворках. Парни вошли в холл, а затем спустились в подвал. Там была оборудована маленькая часовня, где царил розовый полумрак. На маленьком подиуме сидели три пожилых человека. Одного из них Сергей знал - он все время мелькал на телевидении, будучи крупным политическим деятелем. Имя другого, крупного ученого-филолога, академика, также было известно Сергею. Имя третьего он узнал позже.

Крестный подошел к троим и встав на одно колено поцеловал руку каждому из них. Затем он назвал имя Сергея и отступил на шаг, сделав ему знак подойти. Сергей с восхищением и страстью смотрел на этих людей. Он впивал в себя силу их простых и величественных поз, он чувствовал любовь и благодарность к этим высоким людям, не снизошедшим до него, но любившим его.

Сергей подошел к подиуму и повторил за крестным ритуал приветствия. Сидевший в центре академик улыбнулся, и морщинки разбежались лучиками вокруг его светлых глаз. Он отеческим жестом растрепал Сергею волосы, затем положил руку на плечо и, наклонившись, заглянул в глаза, продолжая по-доброму улыбаться. Сергей впивал в себя гипноз его глаз. Он чувствовал глубокую потребность всегда верить этому человеку, любить его и служить ему.

- Так это ты наш новый рыцарь, мальчик? - мягким голосом спросил академик. - Ты пришел за моим шифром?

- Да, - ответил Сергей, - я ваш. Я люблю Вас.

- Ты знаешь меня?

Сергей потупился. Он никогда не встречал этого человека. Он первый раз видел его, если не считать пары раз по телевизору. Он даже не знал, кто этот человек и какое место он занимает в иерархии. Ему не сказали. Почему не сказали?

Сергей быстро нашел ответ. Он нашел его в самом себе. Он ЗНАЛ этого человека. Знал не умом, а чувствами. Все его посвящение было лишь путь к нему. И сейчас он чувствовал сыновнюю любовь и верность. он не мог ошибиться. Он знал, что будет навсегда верен ему.

- Да, - полушепотом прошептал Сергей. - Я знаю Вас. Я Ваш рыцарь. Вы мой государь.

- Генерал. Первый генерал, - поправил сидящий справа политик. Сергей узнал слово, но оно ничего не меняло по сути. Он служил этим людям. Он любил их. Названия не были важны.

- Генерал, - повторил Сергей. - Первый генерал.

- Вот мой шифр, - просто сказал генерал. - Теперь ты рыцарь ордена. Ты прошел первое посвящение. Но впереди другое, более великое посвящение, - он немного помедлил, - это - твоя жизнь.

Морщинистая рука протянула Сергею маленький узкий браслет.

- Он должен быть при тебе всегда. По нему ты узнаешь своих. Впрочем, своих ты узнаешь теперь и без него.

Генерал взял руку Сергея в свои и защелкнул браслет чуть выше запястья.

- Иди мой рыцарь. Ты все знаешь. Ты знаешь, кому ты должен подчиняться. Ты узнаешь, что тебе надо будет делать. Иди и будь верен.

Сергей в исступлении прильнул губами к руке Первого Генерала. Когда он поднял глаза, отсвет мерцающего света упал на тонкие черты сухого лица и высветил в уголках глаз потаенную силу и высшую мудрость. У Сергея сладко заныло в груди. Он поцеловал две других руки. Крестный повторил за ним ритуал прощания, и они вышли на яркий свет душного и пыльного московского дня.

Следующий вечер был первым испытанием для нового рыцаря ордена. Крестный привез его вновь на огромную городскую квартиру хозяина, где он когда-то краснел перед публикой в самом начале своего посвящения. В этот раз его предупредили, что он должен принять участие в ритуале ордена - одном из важнейших ритуалов, ритуале жертвоприношения. Крестный предупредил, что Сергею предстоит сыграть в ритуале главную роль.

Жертвы, приносимые на алтарь ордена, как объяснил крестный, подбираются не случайно. Все эти люди - враги ордена. К лику врагов могут быть причислены и члены ордена, нарушившие клятвы, тайны и обычаи, но чаще это те, кто встал на пути реализации тех или иных планов ордена, не ведая, какой могучей силе он наивно пытается преградить путь.

Вскоре огромная квартира погрузилась в полумрак. Упали черные шторы, закрывая проемы окон каминного зала, разгорелся жаркий огонь в камине, а в центре зала был установлен решетчатый чугунный алтарь. На алтаре был уложен какой-то мужчина. Рот его был заклеен липкой изолентой.

Сергей как и все был одет в темно-рыжий бархатный балахон. Он не мог разглядеть лиц других рыцарей, но он знал: это - его братья, он любит их, ради них он готов на все.

Один из рыцарей, исполняющий роль судьи, раскрыл манускрипт, изготовленный из кожанной папки, со странными символами на обложке. Сергей разглядел под слоем символов стертую надпись "Госплан СССР, иматериалы к заседанию коллегии". Судья зачитал список прегрешений приносимого в жертву, которые тот должен искупить своею кровью и плотью. После этого он взял длинный чугунный стержень и протянул его Сергею. Следуя указаниям его пальца Сергей подошел к камину и накалив в его стержень положил его на тело жертвы. Тело жертвы стало извиваться в страшных судорогах. Сергей почувствовал как давно забытое чувство, похожее на жалость, шевельнулось в нем, но потом усмехнулся и вновь обрел спокойствие.

Затем пылающие угли, выгребли из камина на огромное блюдо, которе положили под решетку жертвенника. Рыцари взяли в руки длинные тонкие кинжалы. Они ждали, глядя на Сергея. Сергей подошел к телу жертвы. Лица он не видел, но ощущал лишь холодную ненависть к врагу и желание свершить правосудие. Он медленно поднял свой кинжал и спокойно, точным уверенным движением всадил его между ребер жертвы. Затем Сергей отступил на шаг и дал место остальным. И каждый из них - мужчины и женщины - всаживал свой кинжал по самую рукоять в истерзанное тело. Кончики клинков выходили из тела, и свежая кровь капала с них на угли жаровни, распространяя по зале ни с чем не сравнимый запах.

Когда кровь перестала обильно стекать с клинков, рыцари отошли к стенам комнаты, и встали, скрестив на груди руки. Жертву слуги вынесли прямо на решетке, а затем быстро убрали остатки жертвенника. Рыцари покинули залу.

Когда Сергей умылся и вернулся в каминный зал уже без балахона, там уже не осталось даже следов происшедшего. Исчезли балахоны рыцарей, свет хрустальных люстр залил все вокруг, огонь в камине горел жарко и весело. Начался обычный московский светский прием, номенклатурный фуршет. На месте рыцарей те же люди вновь в светском облачении.

Через два часа фуршет превратился в дружеский полуночный ужин. Главные блюда были приготовлены умелой кухаркой из мяса несчастной жертвы. Ее хорошо прожаренная печенка, разделанная на небольшие кусочки, лежала в центре на большом блюде, украшенная зеленью. На другом блюде были замаринованные кусочки кожи, оставшиеся от прошлого жертвоприношения. Мясо жертвы стало основой приготовления множества блюд.

Крестный вполголоса объяснял Сергею суть ритуала. Жертву следовало не только уничтожить, но и вкусить ее плоти потому, что орден таким образом принимал ее в себя, как бы давая шанс принести пользу. Ее череп хорошо вываривается, из него изготавливается плевательница, которая затем будет вручена обвинителю жертвы с приложением справки о том, что череп этот найден в раскопках.

Сергей воспринимал ритуал с удивлением. Что-то шевелилось в нем, что-то пыталось протестовать. Это было что-то из того, прошлого опыта, когда он еще не познал до конца ни себя, ни жизнь, ни суть вещей. Любовь и ненависть стали теперь ясными и отчетливыми чувствами. Было слишком ясно, кто друг и кто враг. Враг должен быть убит. И съеден. Раз так надо - и съеден.

Все были приветливы с ним. Все говорили о делах, о жизни, рассказывали веселые истории или анекдоты. Было хорошо и комфортно в этой компании людей, живущих такой полной и интенсивной жизнью.

Сергей знал здесь еще немногих. Но те, кого он знал - его друзья, хозяин, Вадик, давешние дамы - не давали ему остаться в одиночестве, тормошили и представляли всем присутствующим. Еще две дамы и трое мужчин сделали Сергею приглашение посетить их, познакомиться поближе. Сергей был рад этому.

Еще через день Вадик сообщил Сергею, что ему решили поручить управлять небольшой внешнеторговой структурой. Дело там налаженное, надо только его четко отслеживать и пасти. Кроме того, им предстояла в этом месяце поездка в Австрию и Швейцарию по делам. Но до этого надо было встретиться с Папой.

Сергей не стал расспрашивать, кто такой этот папа, но он понял, что это не последний человек в ордене, воля которого очень многое определит в его судьбе. По дороге в пригородную резиденцию, куда их пригласили, Вадик немного рассказал ему о папе. Сережа поначалу даже опешил, узнав о ком идет речь. Это был один из высших государственных чиновников, ежедневно мелькавший на экранах телевизора. Он, оказывается, не только член ордена, но и не последняя величина в нем.

- Мужик он что надо, - расписывал крестный достоинства Папы. - Уже шестьдесят, но по жизни молодой и крепкий. Полтора центнера весу - и ни грамма жиру. Куда там Шварценеггеру! Чуть не каждый день парится в бане, там всех, кстати, принимает и решает вопросы. А в Белый Дом ездит только на заседания и второстепенные приемы. Семь лет назад на сердце операцию делали - уже забыл об этом. Без ограничений.

Сергей задумался. С каким непониманием он до сих пор относился к этому человеку! Он был для него лишь символом, лицом из телесводок и репортажей. Официальным лицом. Он никогда еще не воспринимал его как человека. А теперь, когда он вдруг узнал в нем брата, рыцаря ордена, новый человеческий его образ заслонил чиновный символ. Сергей понял, насколько он любит этого человека, верит ему, хочет ему служить.

В бане, когда парни вошли туда, уже была небольшая, но теплая компания человек в девять. Хозяин сделал знак рукой, и Сергей с Вадиком подошли к полку, на котором сидел Папа. Сергей упал на колено и долгим страстным поцелуем поцеловал крепкую могучую руку. Затем точно также он поцеловал руку хозяину. Хозяин остановил его и легким движением указал на Папу.

Папа смотрел на него добрым и рассудительно-отеческим взглядом.

- Ну что, - произнес он, - это и есть наш новый, так сказать, рыцарь. Хороший парень. Побольше бы таких, может и проблемы бы решались...

Сергей ощутил некоторую неловкость оттого, что столбом стоит посреди бани. Ему показалось, что он занимает слишком много места, и как-то не так стоит. Полминуты он раздумывал, как ему найти себе место, потом что-то всколыхнулось в нем и подсказало единственно правильный ответ. Он опустился и сел на колени перед Папой, преданно глядя ему в глаза. Папа потрепал мягкие каштановые волосы, и Сергей ощутил, что тому это нравится, что ему приятно. В этом жесте была искренняя и даже неосознанная любовь к нему, сопливому мальчишке, простому рыцарю ордена, вчерашнему послушнику. Жгучая благодарность переполнила его сердце. А вместе с ней всколыхнулась любовь. Любовь к этому могучему человеку, его старшему брату.

Сергей обнял ноги Папы и стал истово целовать их. Он вкладывал в это действие всю свою искреннюю юную страсть. Оружающие сопринимали это как должное, разговоры продолжались. Когда Сергей поднял глаза, Папа, о чем-то оживленно беседовавший с хозяином, перевел взгляд на него. Он притянул Сергея к себе, Сергей приподнялся, и Папа провел руками по его плечам, бицепсам, крепко взял за бедра и еще ближе привлек к себе.

- Хороший ты парень, крепкий, - произнес он. - Ты веришь мне?

- Верю, - произнес Сергей. - И клянусь, Вы можете верить мне. Узнайте меня, я весь перед Вами.

Папа усмехнулся. Он в упор смотрел на Сергея и продолжал сжимать руками его плечи. Сергей увидел, как шевельнулся член Папы. Его вдруг пронзило понимание, что надо сделать. Он наклонился, и со страстью прильнул к этому члену губами.

Сергей принимал в себя член истово, с любовью, инстинктивно стремясь вобрать его глубже и больше. Член шевельнулся еще и даже набряк. Сергей обхватил большое и могучее тело Папы, вжимаясь грудью и плечами в его колени. Сергея колотило и трясло от страсти и невыразимой благодарности. Он чувствовал, что огромное тело отзывается такой же страстью к нему, входит в него с желанием.

Когда все закончилось и Сергей с благодарностью проглотил все, что ему было положено, он медленно осел на колени и поднял глаза. Папа сидел откинувшись к стене и зажмурясь. Наконец он открыл глаза, и в них опять появилось то же доброе рассудительное выражение.

- Хороший ты парень, - произнес он, - красивый. Эх, лет двадцать бы назад... Да, вы - молодежь, за вами будущее. Все ведь по сути для Вас делаем. Да... Верно? - обратился он к хозяину.

- Ну, себя мы тоже не забываем, - ответил хозяин. - А если по сути, то конечно. Мы уходим, а орден вечен. Завтра он будет принадлежать Вам. И Вы должны быть этого достойны.

Сережа сглотнул остатки спермы и облизал губы. Он чувствовал потребность всегда соответствовать оказанному доверию. Папа в то же время снова начал рассеянно перебирать рукой его волосы.

- Ну что же, - произнес он, - теперь у тебя впереди серьезные дела. И в Австрии, и в Швейцарии у нас очень большие интересы. Вадик их неплохо обеспечивает. Но и ему, и всем нам будет нужна твоя помощь. Мы на тебя полагаемся. Работа там опасная, серьезная. Надо и за себя уметь постоять, и схемы финансовые реализовать. Сдюжишь?

- Да, - просто ответил Сергей. Он знал, что все сделает ради этих людей.

- Это хорошо, - ответил Папа, - это хорошо... Кстати, как там дела с депутатами? - обратился он к хозяину. - Ты их хорошенько перед выборами вдеть на финансах постарайся. А то эти козлы с Миусской опять раскачают ситуацию. Еще с военными договорятся. И бюджет полетит. А с этим и мы многое потеряем. Сейчас вопрос так - мы или они.

Сергей смотрел на Папу снизу вверх и с интересом и сочувствием внимал его словам.

- Вот так вот все, - обращаясь уже к Сергею сказал Папа. - Стараешься тут, делаешь, вроде что-то налаживается, так нет, кто-то раскачивает ситуацию. Все время. Ну ладно, главное, чтобы у Вас все там было в порядке. А мы здесь тыл уже обеспечим.

.........(Продолжения не последовало :( ................

орден крестный мафия москва