Как всем известно, три Кумира Культурности шестидесятнической интеллигенции чекистский поэт Мандельштам, фанатичный сталинист Пастернак и примкнувший к ним тунеядец Бродский по умолчанию считаются исторически пострадавшими от советской власти за духовность. Хотя в собственно антисоветчики среди этого триумвирата властителей Идеалов прогрессивной советской интеллигенции не чрезмерно кривя совестью можно отнести лишь одного кладбищенского вандала Бродского.

У советской интеллигенции всегда так. Почётный чекист Галич духовно противостоит КГБ. Чекистский поэт Мандельштам, всю свою советскую жизнь подъедающийся в энкавэдешных распределителях и на дружеской ноге с партийной и чекисткой верхушкой, – невинная жертва большевицкого произвола. Ну а Булгаков, конечно, затравленный хамами Мастер, перманентно страдающая под нестерпимым игом жертва сталинского деспотизма.

Если вопрос о невинных страданиях Отцов духовности советской интеллигенции считается решённым навсегда и окончательно, то не всё так просто с мученичеством Детей Оттепели. Ныне у Внуков нестерпимо зудит незаживающая душевная рана: кроваво-алое коммунистическое прошлое шестидесятников, разных там окуджавок и прочих кошерных диссидентов. Об этом не принято вспоминать в приличном обществе, но начинали карьеру мучеников от тоталитаризма все они как адепты «ленинских норм партийной жизни», романтики большевицкого душегубства и верные поклонники чекистского людоедства. Горько сказать, даже сама великомученица Боннэр-академик-Сахаров как есть их себя пламенная большевицкая фанатичка, в своё время дверь в ЦК открывавшая левой ногой. Да что говорить, даже гайдарочубайсы в конце 80-х позиционировали себя как левые коммунисты против правого Егора Кузьмича (если ещё живы люди кроме меня, помнящие кто это такой был).

Недавно листал «Известия» и наткнулся на вполне талмудические прения гуманистической интеллигенции за то, как следует перетолковать прокоммунистические вирши Булата Шалвовича в приличном белогвардейском смысле.

«пользователей огромного интернет-пространства больше занимает следующая строка песни - "И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной". Над кем, собственно, склоняются комиссары - над убитым однополчанином или врагом из добровольческой армии?»

«Так вот, отвечая на вопрос газеты, известный поэт Бахыт Кенжеев, ссылаясь на мнение коллеги по "цеху", припомнил: "Саша Сопровский доказывал мне, что в знаменитой песне имеется в виду павший доброволец. Много лет спустя я спросил об этом Булата Шалвовича. Он задумался, удивился, потом сказал: "Бог знает, я никогда не думал, но, кажется, так и есть".

Современные острословы добавляют к этому циничную догадку: комиссары склонятся, чтобы сделать контрольный выстрел...»

Ну да, а в «комсомольской богине» Булатом Шалвовичем запечатлен образ не иначе как самой Зинаиды Гиппиус или на худой конец Марины Цветаевой.

В своё время перед шестидесятнической интеллигенцией во весь рост встал неприятный вопрос, как же так получалось, что их чудесные добрые еврейские, грузинские и армянские дедушки и бабушки, это романтики интернационалисты, альбатросы революции, ударники расстрельных подвалов и операторы душегубок, невинно пострадали от собственной горячо ими любимой большевицкой живодёрни? Как такая несправедливость вообще могла случиться в их Новом мире?!.. И кошерные интеллигенты таки довольно быстро догадались, что во всём виноват проклятый русский народ, конечно же. Коварный деспот Сталин призвал на партийную и чекистскую службу тупых и злобных Ванек и Манек, и кривыми лапами русских извергов гнусно погубил благородную ленинскую гвардию, всех прекрасных душой одесских и бердичевских чекистов с золотым сердцем и чистыми руками…

…злорадный юмор русской истории заключается в ином: отнюдь не русские сталинисты из слободы расстреляли Давида Моисеевича и Давида Исааковича, нееет. Это Давид Моисеевич пытал и расстрелял Давида Исааковича как троцкиста. Самого его пытал и расстрелял как правого уклониста и подкулачника Сруль Абрамович. Сруля Абрамовича как врага народа и вредителя пытал и расстрелял Шмуль Аронович. Когда старая большевичка Сима Карцер пытала Шмуля Ароновича, тот, рыдая, признался, что был завербован фашистскими разведками, сдал всех своих друзей и знакомых, но перед расстрелом успеть вскрикнуть «Слава товарищу Сталину!..». Оперуполномоченный Арон Застенкер не сумел арестовать Симу Карцер, когда позвонили в дверь её семикомнатной бывшей профессорской квартиры, она успела застрелиться из наградного браунинга, подаренного Менжинским. Позднее на допросе Арон Застенкер признался следователю НКВД Кацу Менделевичу, что уже давно его завербовала фашистский резидент Сима Карцер, так что Арона Застенкера почти не били, отчего он сошел с ума и умер по непонятной причине в тюрьме, расстрелять его не успели. Каца Менделевича никто и не арестовывал, однажды ночью в его обширном сумрачном кабинете комиссара госбезопасности позвонил кремлёвский телефон, но вместо того чтобы снять трубку, он выдвинул ящик стола, достал свой личный «Вальтер» и застрелился. Ему устроили пышные революционные похороны.

При Путине градус интеллигентской кишлачности и непуганности идиотизма повысился необычайно. Не удивлюсь, ежели вскоре гуманистическая интеллигенция дозреет до открытия, что против красных русских погромщиков Колчака, Деникина и Врангеля мужественно сражались чекистские полки правозащитников и либералов во главе с Троцким, Каменевым и Зиновьевым. Почему нет, создали же у нас элитные коммунисты гайдарочубайсы «Союз правых сил» и всерьёз позиционируют себя правыми и либералами.