«Москва толкает нас к сепаратизму», - подобную точку зрения можно слышать все чаще, в том числе и на страницах нашей газеты. Что служит основой для таких настроений? Прежде всего, экономический фактор. Сибирь была и остается внутренней колонией страны под названием Россия. Кстати, самой крупной из внутренних колоний в мире.

Внутренней – потому, что формально (по Конституции и законодательству) сибирские регионы являются составной и полноправной частью Российской Федерации. Здесь такие же органы государственной власти и местного самоуправления, как в Европейской России, такое же национально-территориальное устройство, общая для всей РФ избирательная система. Колонией – так как соотношение экономического потенциала (природных ресурсов, производимой продукции) Сибири и уровня жизни сибиряков говорит само за себя. Восточные территории России давно стали объектом нещадной эксплуатации и получения прибыли в интересах других территорий и групп населения. Более того, за последние десять - пятнадцать лет контраст стал еще резче. Можно ли изменить статус Сибири как жертвы неоколониализма и как это сделать?//

Мы должны жить лучше

Старинное правило гласит: проси как можно больше – что-нибудь да получишь. Правда, время просьб в отношении Сибири давно прошло. Предложений, пожалуй, тоже. А вот требования – это в самый раз. Иначе не получим ничего. Если же уступок не будет, то придется забирать по максимуму. Такой поворот чреват дополнительными издержками, но, и это важное пояснение, даже он лучше, чем сохранение статус-кво.

Другими словами, пора предметно, без лишних эмоций, обсудить перспективу создания Государства Сибирь. Название, конечно, условное, для удобства использования. На самом же деле могут быть и Сибирская Республика, и Федерация Сибири и Дальнего Востока, и Сибирский Союз, и другие варианты. Главное, что речь идет о государственном самоопределении восточных районов Российской Федерации.

Кому-то подобная перспектива покажется недопустимой или излишне радикальной. Что ж, давайте обсудим. Если колониальный характер эксплуатации восточных территорий коренным образом изменится, то Сибирь наверняка сохранится как географическая совокупность республик, краев и областей в составе РФ. Возможен и промежуточный вариант – сибирская автономия. Призыв к ее созданию не нов и содержался еще в идеологии сибирского областничества девятнадцатого века. Если же подвижек не будет, могущество России будет прирастать Сибирью, а Сибири по-прежнему будут кидать кости с барского стола, то зачем и кому нужна «территориальная целостность» Российской Федерации? Во всяком случае, не нам, сибирякам.

Мы должны жить лучше – этот тезис относится к сибирским территориям больше, чем к Европейской России. Речь не о том, чтобы сидеть не печи, ожидая манны небесной. Нет, надо больше и лучше работать. Но давайте задумаемся – почему уровень доходов москвичей намного выше, чем сибиряков? Неужели у нас больше бездельников? Неужели нефтяные поля расположены под Красной площадью, а золотые прииски – в Лужниках? Почему Саудовская Аравия, Кувейт или Объединенные Арабские Эмираты живут в десятки раз богаче внутренней колонии Сибирь? Согласен, у них теплый климат, но суть проблемы, разумеется, не в этом.

Главное в том, чтобы территория, где эксплуатируются природные ресурсы, самостоятельно и в интересах проживающего здесь населения устанавливала правила игры. Сибирь, а не Москва, должна решать, сколько прибыли должны оставлять ей работающие здесь промышленные корпорации. Сибирь будет определять и уровень природной ренты, взимаемой с недропользователей. И, безусловно, уровень жизни в Сибири должен быть выше, чем в Европейской России, включая Москву и Петербург. Если этого можно добиться в рамках Российской Федерации – прекрасно. Если придется создавать автономию – что ж, давайте. Ну а на «нет» и суда нет: да здравствует Государство Сибирь!

Честно сказать, в урегулирование «по-хорошему», в рамках РФ, не верится. Слишком сильна жажда наживы у пришельцев из-за Урала. Лес, дешевая электроэнергия, алюминий, газ, уголь, золото – есть, где разгуляться современным конкистадорам. «Набил карманы – и отвалил», - вот философия пришлого бизнеса для Сибири. А что останется тем, кому здесь жить? Да, по существу, ничего, ведь, в понимании Москвы, туземцам достаточно вставить кольцо в ноздрю и дать пару-тройку ярких побрякушек. Да и как отстоять свои права в Белокаменной? Численность населения Сибири, включая Дальний Восток, составляет пятую часть российского. Соответственно, такое же (а на самом деле еще меньше) степень влияния сибирских регионов в коридорах федеральной власти. Изменить такой порядок вещей может только новый статус Сибири – или автономии, или полноправного государства. Не будет изменений, сохранится неоколониальная действительность – и Россия рано или поздно останется без Сибири. Да и называться такой России лучше Московией, как и было до освоения сибирских территорий.

Сибирь – сибирякам!

Известно, что идея сильна, когда овладевает массами. Бесспорно, сама мысль о государственном отделении от России пока что пугает многих сибиряков. Например, патриотизм часто понимают как упомянутое «сохранение территориальной целостности» Российской Федерации. Но, давайте задумаемся, не является ли «целостный» лозунг инструментом сохранения колониального статуса Сибири в составе Московии, способом припугнуть недовольных и оставить все, как есть? В сложившейся ситуации куда справедливее лозунг «Сибирь – сибирякам!», во всяком случае, очевидна взаимосвязь сибирского патриотизма с повышением жизненного уровня населения восточных районов РФ. И, разумеется, в сибирском патриотизме нет национализма. Сибиряки – это русские, украинцы, белорусы, татары, евреи, поляки, буряты, якуты, православные, мусульмане, буддисты - в общем, представители всех народов и религий, живущие в Сибири.

Существуют и другие стереотипы массового сознания. Так, любой сепаратизм нередко связывают с образом чеченского боевика с автоматом в руках, гибелью людей, войной и разрушениями. Но ведь в мире существует и другая практика. Например, в канадской провинции Квебек давно существует движение за выход из Канады и образование независимого государства. Квебекские сепаратисты отстаивают свои взгляды в цивилизованной конкуренции с другими силами, участвуют в выборах, организуют референдумы. На одном из таких референдумов за независимый Квебек проголосовали аж 49 процентов избирателей провинции. Тем не менее, одного процента не хватило, сепаратисты признали свое поражение и продолжили работу в прежнем русле.

Такой же вполне может стать и практика сибирского сепаратизма: сначала идея Государства Сибирь становится широким достоянием, затем в сибирских регионах возникают общественные структуры, вступающие в диалог между собой и с органами власти и, наконец, вступает в действие механизм изменения статуса восточных территорий России. Если и существует какая-то вероятность «резких движений» (репрессий, использования военной силы и т.п.), то исходит она не из Сибири (сибиряки, как правило, народ спокойный и терпеливый, даже чересчур), а от иных горячих голов в Московии. Однако силовыми действиями сибирскую проблему можно лишь на некоторое время загнать внутрь, спровоцировав, к тому же, радикализацию движения за независимость, но по существу напряжение можно разрядить только политическими методами – резко, намного изменив уровень жизни в Сибири. Хватит ли дальновидности у Кремля, или возобладает притяжение огромных барышей, извлекаемых из колониальных земель? Во всяком случае, разумными могут быть только два пути: или достижение компромисса в рамках сохранения России в нынешних границах, или мягкий, «бархатный» развод.

Еще один предрассудок – страх оказаться с Московией в разных государствах. В течение столетий внутри России созданы прочные, пусть и неравноправные связи. У нас общая экономика, во многом общая история, психология, культура. Пожалуй, это возражение звучит убедительнее других. Но экономическая дискриминация Сибири все же сильнее его, и когда будет осознана широкой общественностью, то наверняка перевесит бытовые опасения. К тому же, чуть ли не главное неудобство, которого опасаются сегодня многие – сложности перемещений между двумя государствами - Сибирью и Московией, где проживают миллионы родственников и друзей. Однако этот вопрос вполне может быть урегулирован на безвизовой основе, так же, как сегодня между Россией и некоторыми странами СНГ. И какая вам разница, куда вы приехали – в другой регион вашей страны или в другое государство, если юридических проблем с перемещением нет в обоих случаях? Новое государство наверняка будет открыто для соседей, ведь смысл сибирского сепаратизма и патриотизма не в отгораживании от бывшей метрополии и других стран, а в обеспечении более справедливого для Сибири международного разделения труда.

Кто составит «критическую массу» сибирского движения за государственную независимость? Те, кто проигрывают сейчас больше всех, - беднота и, условно говоря, средний класс. Осознание возможности столь радикального пути к большинству населения еще не пришло, но уже присутствует на уровне подсознания, неотчетливых ассоциаций в рамках социального реванша. Сибирский реванш – это нетривиальный и незаезженный ответ на существующее предложение. Именно поэтому Государство Сибирь может стать объединяющей идеей для широкого спектра политических партий и движений, вне зависимости от их идеологической ориентации. Эта идея куда актуальнее, проще, эффективнее, чем бесконечные разбирательства, кто кого либеральнее - СПС или «Яблоко», или кто больше привержен державности и социальной поддержке населения - «Единая Россия», КПРФ или «Родина».

Особый разговор о временных попутчиках. В такой роли может выступить местная (региональная) элита. Провинциальные бизнесмены не прочь расширить свое участие в сырьевых отраслях и управлении крупнейшими предприятиями. А такой шанс в Государстве Сибирь им представится. Если это произойдет, то региональный бизнес превратится из попутчика в ударную силу сибирского патриотизма. Сложнее с местной властью. С одной стороны сибирских губернаторов, несомненно, греет сама мысль об отделении восточных регионов России. Еще бы, ведь возможности местных князьков возрастут многократно. Шутка ли – целое государство, да еще с такими богатствами, членство в ООН, посольства, министры, государственные резиденции где-нибудь на Байкале и в алтайской Белокурихе и прочие радости для захолустных чиновников! С другой стороны, тайные мысли надо до поры до времени держать при себе, да и самим оставаться в стороне – мало ли куда вывернет, а мы ведь не хухры-мухры - винтики властной вертикали! Но если процесс двинется с мертвой точки, будет набирать обороты и на горизонте замаячит успех, то мешкать нельзя – чтобы приспособить движение к своим интересам, надо его возглавить. И вот тут таится главная опасность для судеб Государства Сибирь. Где гарантии, что оно будет демократичнее, свободнее, цивилизованнее, чем Московия? Они в том, что движение за независимость должно быть действительно общественным, народным, гражданским, а не чиновничьим, номенклатурным. Региональная власть в этом деле – необходимый, но временный попутчик. Не менее, но и не более того. Иначе жди беды.

Задание на завтра

А что же крупный капитал, московские и западные ФПГ, работающие в сибирских регионах? Национализации или административного передела собственности в Государстве Сибирь допускать нельзя. Те, кто владеет фабриками, заводами, рудниками, лесосеками сейчас, вправе оставаться хозяевами и дальше. При условии, разумеется, соблюдения сибирских законов. Речь, повторюсь, об обязанности отчислять львиную долю налогов на прибыль и за пользование природными ресурсами в бюджет Сибири и ее территорий. О сибирских территориях упомянуто не случайно. Площадь восточных районов РФ огромна, и если столицей Государства Сибирь станет, допустим, Красноярск, Новосибирск, Иркутск или Томск, то какой интерес Благовещенску или Кемерово отчислять местную прибыль в общесибирский бюджет? Поэтому межбюджетные отношения и государственное устройство Государства Сибирь не должны копировать Российскую Федерацию. Как именно они будут построены – предмет дальнейшего обсуждения.

Важный вопрос – о границах. В царской России под Сибирью понимались все территории восточнее Урала, вплоть до Тихого океана. Такое понимание видится вполне естественным, разве что дальневосточные регионы Государства Сибирь должны иметь известную автономию. Более того, если поступит заявка от Урала, то ее тоже можно рассмотреть. Но как соединить сибирское движение за независимость в единое целое, ведь положение тех или иных регионов восточной России разнится, а, значит, градус недовольства тоже неодинаков? Вероятно, опорой для сибирского патриотизма (и сепаратизма) могут стать наиболее богатые и, одновременно, ущемленные территории – Красноярский край, Иркутская область, Хабаровский и Приморский края. Не случайно явка на президентских выборах 14 марта и уровень поддержки кандидатуры Путина были в этих регионах ниже, чем в среднем по стране.

А как же с ядерным оружием, которое сейчас размещено в Сибири? Это, видимо, один из множества вопросов, которые будут обсуждаться в ходе бракоразводного процесса. Да, существует жесткий режим нераспространения ядерного оружия, и если Московия будет правопреемницей Российской Федерации (или даже сохранит за собой название РФ), то она вправе претендовать на ядерный арсенал Сибири. Но, с другой стороны, ядерный щит стал бы гарантией безопасности Государства Сибирь, что весьма актуально, если учесть малочисленность сибиряков. Это, кстати, и в интересах соседней Московии, которой все равно будет не под силу содержать все боеголовки нынешней РФ.

Слышу возражения: «Так Сибирь же сразу захватят китайцы или американцы». Да, влияние Поднебесной и Вашингтона (да и Японии с Кореей) будет ощутимее, чем сейчас. Но, во-первых, о ядерном оружии уже сказано, а, во-вторых, и это важнее, чем ядерный щит (пусть даже, в конце концов, его не будет) – на дворе третье тысячелетие, и военная агрессия давно стала не лучшим способом отстаивания национальных интересов. Что до экономики – пусть проникают, но при условии соблюдения наших, сибирских условий. Сырьевые запасы позволят Государству Сибирь сделать столь мощный рывок в сфере высоких технологий, что через несколько десятилетий Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты останутся позади. Зато Америка и «азиатские драконы» в полном смысле рядом. Кто бы возражал?

Байкальские вести, 2004